Марджери Хилтон - Жестокий маскарад

• Название: Жестокий маскарад
• Автор: Марджери Хилтон
• Издательство: Ритм
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-900202-30-5

Первая любовь… Любовь с первого взгляда… Проходят годы, а она не умирает в женском сердце и всегда готова вспыхнуть ярким всепоглощающим огнем. И какие бы преграды, какие бы невзгоды ни вставали у нее на пути, такая любовь пройдет через все испытания…

---

— Слава Богу, все церемонии окончены! — Его руки сжалась. — Ты счастлива, дорогая?

— Д-да.

— Все могло быть и лучше, — напряженно произнес он. Она прикусила губу, устыдившись столь односложного ответа. Но что она могла сказать?

— Я уже не надеялся дождаться этого дня, — вздохнул Брент, и в его голосе появились тревожные нотки. — Ты разочарована, дорогая? Да, мы думали, что все будет иначе. Я представлял наш медовый месяц таким сказочным! Я хотел увезти тебя в Хуа-Хин, ведь тебе всегда нравилось загорать на песчаных пляжах. Хотел показать эту землю, рассказать ее легенды, наблюдать, как твое тело покрывается загаром… А теперь…

Она увидела, как в нем вновь растет отчаяние, и забыла о собственных страхах.

— Я не разочарована, — тихо проговорила она. — Мне равно, если мы не побываем в Хуа-Хин или где-нибудь еще, и… — ее голос задрожал, — разве так важно, если я не смогу загорать? Я буду счастлива в бунгало, занимаясь хозяйством.

— Я еще не показывал тебе дом, — смущенно произнес он. — Это холостяцкая берлога, и вряд ли ремонт изменим ее. Надеюсь, А-Фун выполнил все мои распоряжения, — добавил он.

— Я уверена, — быстро кивнула она, — правда, я…

— Что тебя тревожит? — Не дожидаясь ответа, он прижал ее к себе, — Я так счастлив, что начинаю забываться. Так что же тебя беспокоит?

— Не знаю, стоит ли иметь слугу-китайца. Не могу себе представить, как я буду обсуждать с ним меню или…

— Тебе придется привыкнуть. Ты будешь хозяйкой в моем, то есть нашем доме. Анна, жена моя…

Анна!.. Боже, он снова назвал ее Анной! Неужели во время свадебной церемонии он не обратил внимания на то, что у них разные имена — Анна Вирджиния и Анна Дженнифер? А если обратил??

Когда они оказались в своем номере отеля, Вирджинии переоделась в кружевное платье, сбросив свадебный наряд. До сих пор Брент не произнес ни слова, но когда заговорил, она вздрогнула, как ужаленная.

— Я не знал, что твое второе имя Вирджиния.

Она глубоко вздохнула и повернулась к нему. Брент стоял у окна, на его лице было написано явное недоумение.

— Да, это мое второе имя, потому что и меня, и мою сестру звали Анна. Понимаешь, — торопливо продолжила она, — так звали обеих наших бабушек, и у каждой из них было по одному ребенку — наши отец и мать. Поэтому каждая бабушка хотела, чтобы первую внучку назвали в ее честь. К сожалению, имя одной из бабушек пишется через «э», а мама этого не знала… — она смутилась, понимая, что все это звучит неубедительно.

— Продолжай, Вирджиния, — попросил Брент.

Она судорожно сглотнула.

— Когда я… когда родилась моя сестра, мама тоже назвала ее Анной, дав другое второе имя. Меня звали Анна Вирджиния, а сестру… — она поперхнулась, поняв, что перепутала, но решила продолжать: — а сестру — Анна Дженнифер…

Последовало долгое молчание.

— Понимаю. С именами получилась сплошная путаница.

— Да, — быстро подтвердила она.

— Теперь припоминаю: твою сестренку звали Джинни, вероятно, уменьшительным именем от Дженнифер, ей это не нравилось.

— Н-нет.

В комнате вновь воцарилось молчание. Вирджинии пристально наблюдала за Брентом. Заметил ли он ее смущение?

Брент улыбнулся.

— Мне нравится имя «Вирджиния», оно лучше, чем «Анна». Я буду звать тебя Вирджинией, — по его лицу скользнуло облачко воспоминаний. — Как дела у твоей сестры? Должно быть, она выросла с тех пор, как я видел ее.

— Да.

Вирджиния с грустью заметила, что в уголках его лице играет та самая улыбка, которая когда-то покорила ее. Боже, чем все это кончится?

— Тебе холодно?

— Нет, что ты, — быстро проговорила Вирджиния.

— Накинь шаль, когда мы пойдем обедать… — Он оттянулся и осторожно направился к ванной.

Она не стала помогать ему — Брент уже дал ей понять, что не хочет ни от кого зависеть. Минуту спустя он вернулся.

— Я готова, — сказала она, стараясь казаться спокойной. — Идем?

— Да. — Он потянулся к ее руке, нащупал ремешок часов и пробормотал: — Черт, а где я оставил свои?

— Давай я поищу…

— Знаешь, Вирджиния, ты сильно изменилась.

— Изменилась? — Ее опять охватила тревога.

— Да, за прошедший год. Раньше ты ничего не хотела делать для меня, — в его голосе звучало явное недоумение.

— Но ты ведь не был сле… — Она в ужасе закрыла рот рукой.

— Договаривай! Тогда я не был слепым? — хрипло продолжил Брент.

— Извини, дорогой. Я не это имела в виду. — Вирджиния почувствовала, как к горлу подступает комок.

— Знаю… Не сердись на меня.

Он резко повернулся к двери и распахнул ее.

Он сделал заказ и посмотрел прямо на Вирджинию. Трудно было поверить, что эти глаза обращены в вечный мрак. Она подалась вперед и накрыла ладонью его руку.

— Я никогда не буду сердиться на тебя, ни за что… дорогой, — тихо ответила она.

Его брови удивленно приподнялись:

— И часто ты даешь такие рискованные обещания?

— Разве обещания между мужем и женой могут быть рискованными?

— Да, до тех пор, пока они не… узнают друг друга получше.

Тон последнего замечания заставил Вирджинию похолодеть. Она опустила глаза.

— Возьми вилку и ложку, если хочешь следовать местному обычаю, — подсказал Брент.

Незнакомая еда на время отвлекла ее. Брент, казалось, уже освоился и легко управлялся с прибором.

— О чем задумалась? — насмешливо спросил он, — не в силах постичь женскую логику, но могу себе представить, каким подвигом для девушки является выйти замуж за человека, с которым она не виделась целый год. Я прав?

— В какой-то степени — да, но…

— Но что?

— Я тоже думала об этом… — Вирджиния смущенно разглядывала узор на скатерти. — Наверное, ты будешь смеяться надо мной.

— Почему?

— Я думала о библейской Руфи, — нерешительно начала она, — и впервые поняла истинное значение ее истории.

— Но почему ты решила, что я буду смеяться? — мягко спросил он. Она не ответила, и он продолжал: — Я тоже многое понял, Вирджиния… Похоже, нам придется узнавать друг друга заново.

Они вышли на террасу выпить кофе. На клумбах уже распустились ночные цветы, за деревьями угасало пурпурное пламя заката.

— Ты ведь еще не видела Бангкок ночью? — внезапно спросил Брент.

— Нет, но мне бы хотелось посмотреть. Брент, — восторженно заговорила она, — здесь все, как в сказке: яркие краски, множество храмов, сампаны на реке… Кажется, что здесь живут счастливые люди. Мне бы хотелось проехаться по улицам на рикше…

— Поедем прямо сейчас?

— А это возможно?

Брент снисходительно улыбнулся и встал.

— Поднимись в комнату и возьми шаль, — сказал он, — а я поищу какой-нибудь транспорт.

Трудно было поверить, что Брент слеп, глядя, как он командует водителем мгновенно пойманного такси. Вирджиния поняла, что за год Брент, должно быть, так изучил Бангкок, что знал его теперь как свои пять пальцев. Он называл ей здания, мимо которых они проезжали, рассказывал, чем они интересны…

В отель они вернулись уже довольно поздно.

— Хочешь что-нибудь выпить? — спросил Брент.

— Нет, спасибо. — Вид вечернего Бангкока взбодрил девушку лучше всякого спиртного.

Они вошли в лифт. Брент взял ее за руку и так горячо сжал, что Вирджиния испугалась. В коридоре он уверенно остановился перед восьмой по счету дверью, открыл ее и вдруг произнес:

— Спасибо, Вирджиния.

— За что? — удивилась она.

— За то, что ты есть, — его губы дрожали.

— Думаю, на моем месте ты поступил бы так же, — осторожно ответила она.

— Вероятно… Кто знает? — Он снял пиджак и повесил его на спинку стула.

Брент щелкнул зажигалкой, и Вирджиния отметила, какими точными стали его движения. Как будто заметив ее внимательный взгляд, он сунул зажигалку в карман и сухо сказал:

— После того, как я несколько раз обжег себе нос и пальцы, я был вынужден либо научиться сам, либо всю жизнь просить людей о помощи, когда мне хочется курить.

Всю жизнь! У Вирджинии перехватило дыхание. Значит, он не надеется вновь обрести зрение…

— Брент, так нельзя… ты не должен терять надежду!

Его лицо исказила гримаса боли.

— Я должен научиться жить сам — и не потом, черен месяц или через неделю, а прямо сейчас, — холодно произнес он. — Если я стану надеяться на чудо, то не смогу делать даже самых элементарных вещей.

Он подошел к постели, глубоко затянулся и жестко заключил:

— Я не желаю больше говорить об этом. Никогда!

Его голос был хриплым, глаза потемнели, в них появилось такое выражение, будто из запаха ее духов и шороха платья он пытался воссоздать знакомый образ.

— Анна!

Вирджиния вздрогнула. Почему он опять называет ее так? Впрочем, что в этом такого? Для него она всегда останется Анной.