Игорь Латышев - Япония, японцы и японоведы

• Название: Япония, японцы и японоведы
• Автор: Игорь Латышев
• Жанр: Путешествия и география

---

Регулярно реализовывались, в частности, в те годы соглашения с университетом Рицумэйкан, находившемся в городе Киото. Один из симпозиумов с профессорами этого университета состоялся осенью 1979 года в Киото - это была моя первая поездка в Японию после окончания журналистской работы и возвращения в институт. Тема дискуссии участников этого симпозиума определялась так: "Изменения в социальной структуре послевоенной Японии". Другой симпозиум с учеными того же университета состоялся двумя годами позднее, в июле 1982 года, в Ленинграде. Основная дискуссия на этом симпозиуме развернулась по вопросам, касающимся послевоенной структуры господства правящих кругов Японии.

Темы обоих симпозиумов охватывали широкий спектр вопросов экономической, социальной и политической жизни послевоенной Японии, что позволяло привлечь к участию в дискуссиях большое число как японских, так и советских ученых. С японской стороны в этих симпозиумах приняли участие как известные профессора старшего поколения, так и молодые преподаватели, занимавшиеся параллельно исследовательской работой. В числе участников симпозиумов были, в частности, Гото Ясуси, Ямагути Масаюки, Сумия Тосио, Тансо Акинобу, Оябу Тэруо, Ояма Ёити и Кикуи Рэйдзи. В большинстве своем эти японские ученые были близки в своем мировоззрении к марксистскому пониманию общественных явлений и исторических процессов. Нам, советским японоведам, поэтому было легче и приятнее вести с ними беседы по проблемам экономики и истории Японии, чем с японскими учеными консервативного, монархического толка или с приверженцами американской исторической школы.

Роль "капитана команды" советских участников симпозиума в обоих случаях с успехом выполнял заместитель директора института член-корреспондент АН СССР Г. Ф. Ким, который, не будучи японоведом, тем не менее всегда был склонен к "установочным" выступлениям по общим вопросам марксистской методологии, предваряющим дискуссии "узких" специалистов. Участие Кима в названных симпозиумах в качестве марксиста-теоретика было тем более уместным, что докладчиками с японской стороны выступали, как я уже отмечал выше, ученые марксистской ориентации, готовые наряду с конкретными проблемами истории и общественной жизни Японии вести дискуссии по общим вопросам марксистской теории.

В 1979 году на симпозиуме в Киото наша "команда" японоведов была довольно малочисленной: наряду с Кимом Г. Ф. и со мной в нее входили П. П. Топеха, С. И. Вербицкий, Ю. М. Рю, Н. И. Чегодарь, М. В. Сутягина и научный сотрудник Института государства и права АН СССР Н. П. Топорнин.

Зато в 1982 году на симпозиуме в Ленинграде в нашу советскую "команду" вошли ведущие исследователи экономики, социальной структуры, государственного права и вешней политики Японии, включая Певзнера Я. А., Попова В. А., Петрова Д. В., Поспелова Б. В., Хлынова В. Н., Маркарьян С. Б., Гришелеву Л. Д., а также других более молодых исследователей. Поскольку с обеих сторон в дискуссиях принимали участие ученые, близкие друг другу по своему мировоззрению, то острых диспутов не возникало - главное внимание докладчики уделяли ознакомлению своих коллег с новыми историческими фактами, выявленными ими в ходе научных изысканий.

Итоги первого советско-японского симпозиума, прошедшего в Киото, нашли отражение лишь в отчетах и публикациях университета Рицумэйкан. А что касается итогов ленинградского симпозиума, то на базе докладов ряда его участников в 1984 году в Москве издательством "Наука" была опубликована под моей редакцией и редакцией В. А. Попова довольно большая книга "Правящие круги Японии: механизм господства". Будучи сборником статей, в основу которых легли доклады участников упомянутого выше симпозиума, эта книга явила собой довольно редкий по тем временам образец совместного печатного труда как советских, так и японских ученых, в котором в некоторых вопросах точки зрения японских авторов не совпадали со взглядами и оценками, принятыми в нашей стране.

Еще одним каналом общения японоведов нашего отдела со своими японскими коллегами оставалось в те годы соглашение о научном обмене, заключенное между Отделением истории Президиума АН СССР и двумя научными организациями японских историков: "Рэкисигаку Кэнкюкай" и "Нихонси Кэнкюкай". Соглашение это было заключено еще в 1970 году, и тогда мне довелось даже присутствовать при церемонии его подписания, состоявшейся в дни проходившего в Москве Всемирного конгресса историков. Общий контроль над связями советских и японских историков, установленными этим соглашением, осуществляло вообще-то Отделение истории Президиума АН СССР, а конкретно этим вопросом ведал тогдашний академик-секретарь Сергей Леонидович Тихвинский.

Но без нас, японоведов, одним историкам-русистам при встречах с японцами вести дискуссии было бы трудно. Я не говорю о том, что при проведении подобных дискуссий требовались опытные специалисты-переводчики из числа японоведов, работавших в нашем институте. Но для плодотворного обсуждения с японцами тех или иных вопросов требовалось участие в таком обсуждении историков-японоведов, способных со знанием дела выслушивать японских докладчиков, чтобы, с одной стороны, разъяснить нашим историкам неизвестные им сведения о каких-либо событиях, а с другой - помочь и японцам лучше понять взгляды наших историков, связанные, например, с историей русско-японских отношений, тем более что именно российско-японские и советско-японские отношения становились чаще всего темой возникавших дискуссий. Вот почему конкретной подготовкой к подобным встречам историков Советского Союза и Японии занимались не только сотрудники Отделения истории АН СССР, но и работники отдела Японии Института востоковедения АН СССР.

Так получилось и в ноябре 1983 года, когда в Ленинграде состоялся очередной, шестой советско-японский симпозиум историков. Практически ответственность за его подготовку легла на меня и на группу японоведов-историков отдела Японии. Мне, в частности, пришла в голову идея перенесения места этой встречи историков двух стран из Москвы в Ленинград, так как это позволило японским гостям лучше и полнее ознакомиться с работой группы ленинградских японоведов, занимавшихся по издавна сложившейся практике проблемами древней и средневековой японской истории и культуры. Поскольку академик С. Л. Тихвинский был в те дни занят другими академическими делами, то вели заседания симпозиума глава японской делегации профессор университета Хитоцубаси Фудзивара Акира и я как представитель советской стороны.

В числе японских ученых прибыли тогда в Ленинград как специалисты по общим вопросам всемирной истории, так и специалисты-русисты, и в том числе видные знатоки истории русско-японских и советско-японских отношений профессора Токийского университета Вада Харуки и Накамура Ёсикадзу, а также профессор Хоккайдского университета Тогава Цугуо.

В нашу делегацию вошли как специалисты по русской и советской истории, так и историки-японоведы. В числе последних наряду с учеными старшего поколения Д. В. Петровым и В. Н. Гореглядом с сообщениями на симпозиуме выступили молодые японоведы: А. А. Толстогузов Г. Г. Свиридов, Н. Ф. Лещенко, А. Е. Жуков, И. А. Якобишвили. С интересным сообщением об экспедиции в Японию в 1792 году Адама Лаксмана выступил наш историк-русист Н. А. Преображенский.

Мой доклад на симпозиуме назывался "Дискуссионные вопросы послевоенной истории Японии в трудах советских японоведов". В этом докладе я попытался дать японским коллегам представление о том, какие вопросы японской послевоенной истории более всего интересовали моих соотечественников, какие дискуссии при этом развертывались и какие точки зрения высказывались по ключевым проблемам истории Японии.

В докладах японских историков, и в частности профессора Вада, большое внимание было уделено взглядам японцев на Россию. Вызвав живейший интерес присутствовавших, эта тема стала осью дискуссий, развернувшихся на симпозиуме. Интересно было слышать, например, из уст японских ученых, что в первой половине XIX века, когда Япония еще находилась под властью средневековых правителей - сёгунов, для многих представителей народившейся японской интеллигенции наиболее приемлемой моделью дальнейшего развития Японии стали те реформы, которые осуществил в России Петр Первый. Как отмечал профессор Вада, немалое число японских интеллигентов в период мэйдзийских реформ и в последующие годы с большим интересом знакомилась с русской художественной литературой XIX века и с публикациями российских революционных демократов второй половины XIX - начала XX веков. Этим кругам было свойственно стремление "учиться" у России. Но, с другой стороны, в те же годы наблюдались среди японской интеллигенции и откровенно русофобские настроения. Поэтому наряду с образом "учителя" Россия виделась японцам того времени и в образе "врага", с которым предстояла жесткая борьба. Любопытные и неоднозначные оценки отношения японцев к России были изложены также и в выступлениях профессора Тогава Цугуо.