Игорь Латышев - Япония, японцы и японоведы

• Название: Япония, японцы и японоведы
• Автор: Игорь Латышев
• Жанр: Путешествия и география

---

В ходе упомянутых совещаний и при Чижове у меня не раз возникали споры с посольскими работниками по поводу тех или иных решений руководства МИД СССР, что, разумеется, не способствовало появлению особой теплоты в моих отношениях с Чижовым. Препятствовали тому же и некоторые особенности его характера: сухость и чопорность при общении с окружавшими его людьми, настороженность в отношении любых предложений, связанных с отклонением от норм, сложившихся в советско-японских отношениях, постоянная забота о сохранении своего верховенства в решении любых, даже мелких текущих посольских дел, замкнутость и нежелание откровенничать ни с кем ни по каким вопросам. И все-таки Чижов как посол мне нравился. Я считал его более надежным выразителем и защитником национальных интересов нашей страны, чем Соловьева. Нравился мне, в частности, консервативный подход Чижова к советско-японским отношениям.

Но при всем при этом Чижову, как и Соловьеву, присуще было общее для всех наших мидовцев сугубо чиновничье отношение к своим служебным делам. Стремление никогда и ни в чем не возражать начальству и следовать неизменно его указаниям, даже тогда, когда в душе он не был с ними согласен, доминировало у него над всеми прочими порывами души. Поэтому я не ждал от Чижова активной поддержки моих выступлений в "Правде" с критикой различных отклонений от прежней твердой позиции МИДа СССР в территориальных спорах с Японией. Но и в споре со мной он не вступал и не осуждал мои статьи заочно. И это уже было отрадно: такая позиция посла была отнюдь не худшим вариантом в дни, когда поборники "нового мышления" приступили к повсеместному расшатыванию основ прежней советской внешней политики. Гораздо хуже для национальных интересов нашей страны был бы приезд в Японию не в меру ретивого "реформатора"-дуролома.

Что можно еще сказать о жизни в Японии моих соотечественников во второй половине 80-х - начале 90-х годов?

Многие из нас, разумеется, гораздо внимательнее, чем прежде, следили за ходом событий на нашей Родине. Поначалу едва ли не все мои друзья-соотечественники воспринимали горбачевскую "перестройку" как важный поворот к лучшему. Курс Горбачева на "перестройку" порождал надежды на обновление и экономической и политической структуры нашей страны и отказ руководства КПСС от ряда заведомо устаревших идеологических догм, сковывавших дальнейшее поступательное развитие нашего общества. Надеялись мы, в частности, на приход к руководству партией и правительством более молодых, более грамотных во всех отношениях и более смелых в своих помыслах лидеров, способных осуществить такие экономические реформы и такие социальные и политические преобразования, которые привели бы к общему повышению жизненного уровня населения нашей страны, к ускорению роста ее валового национального продукта, к упрочению ее влияния на ход мировых событий. И поначалу казалось, что курс Горбачева на "перестройку" являл собой долгожданный старт движению именно в таком направлении.

Никогда прежде, будучи в Японии, не читали мы с женой с таким вниманием все приходившие к нам в корпункт московские газеты и журналы. С особым интересом читались нами статьи в "Огоньке", "Литературной газете" и "Аргументах и фактах", в редакциях которых укрепились наиболее радикально настроенные сторонники реформ. С одобрением встречали мы и статьи, где разоблачались и подвергались суровой критике и незаконные деяния властей в сталинские времена, и недостойное поведение отдельных кремлевских вельмож во времена Хрущева, Брежнева и Андропова. Читая эти материалы, мы были преисполнены ожиданиями того времени, когда на смену прежней когорте консервативно настроенных кремлевских руководителей придут энергичные и грамотные политики-патриоты, политики-реформаторы, способные вымести весь мусор из партийного и государственного аппарата страны и подчинить всю деятельность этих аппаратов обеспечению интересов широких слоев трудового населения, могуществу нашей родины. С наивным доверием относились мы с женой поначалу и к таким видным поборникам "перестройки" как В. Коротич, Г. Попов, А. Аганбегян, С. Станкевич и ряд других их единомышленников, которые стали появляться в Японии чем дальше, тем в большем количестве. Их выступления на совещаниях у посла, а также в клубе посольства привлекали к себе всеобщий интерес. Но при непосредственном соприкосновении с ними у меня стали чем дальше, тем больше возникать сомнения в их политической компетентности, по крайней мере в вопросах, связанных с оценками внешней политики Советского Союза, Соединенных Штатов и Японии. Особенно заметно сквозила в их выступлениях недооценка тех угроз, которые продолжала и в те годы создавать безопасности и целостности нашей страны внешняя политика Соединенных Штатов, не отказавшихся и в условиях разрядки международной напряженности от курса на наращивание своего военного превосходства над Советским Союзом. Тогда я расценивал подобные взгляды и высказывания названных "застрельщиков перестройки" как благое заблуждение, связанное с их недостаточной осведомленностью в вопросах международных отношений, хотя теперь мне уже ясно, что в действительности за ними скрывались затаенные проамериканские настроения и скрытая нелюбовь к своей стране.

Ветры "перестройки", доносившиеся из Москвы в Токио, поначалу не оказали большого влияния на условия жизни в Японии работников советских учреждений и командировочных. Материальный достаток наших соотечественников по сравнению с уровнем жизни японцев стал в те годы выглядеть еще более ограниченным. Многие из тех, кто находился на постоянной работе в Японии, уже не могли позволить себе роскошь частых посещений ресторанов, кафе и даже закусочных типа "Макдональдсов". Питалась, правда, эта категория наших людей вполне прилично, но не за пределами своих квартир, а в семейном кругу, закупая продукты в дешевых супермаркетах и приготовляя их на своих кухнях. Основная часть денежных накоплений шла тогда у наших соотечественников, работавших в Токио, Осаке и Саппоро, на покупки новейшей бытовой электронной аппаратуры (видеомагнитофонов, цветных телевизоров, микроволновых печей), которая затем при поездках в очередные отпуска продавалась на Родине либо с рук, либо в комиссионных магазинах. Что же касается одежды, обуви, ковровых изделий и прочих предметов домашнего быта, то по-прежнему такие покупки делались главным образом либо в кварталах оптовых лавок, либо на распродажах в универмагах.

Почти все наши люди, отъезжавшие в Советский Союз по истечении сроков своих командировок, увозили с собой дешевые подержанные японские автомашины, которые по нашим понятиям были еще вполне годны для длительного пользования в нашей стране. Тесные связи установились по этой причине между некоторыми нашими работниками посольства и торгпредства и японцами владельцами автомобильных свалок, где за бесценок приобретались многие подержанные автомашины, а также запасные части к ним. Верхние палубы наших пассажирских и грузовых судов, уходивших из Японии к родным берегам, были в те годы почти всегда заставлены десятками подержанных легковых машин, купленных наспех как пассажирами этих судов, так и их экипажем.

К началу 90-х годов в связи с первыми перестроечными реформами у советских граждан, проживавших в Японии, появилась возможность провоза в Советский Союз иностранной валюты, и в том числе долларов. По этой причине часть наших соотечественников стала сокращать ассортимент своих закупок в Японии, считая более целесообразным накапливать долларовые сбережения. Бережливость и самоограничение в расходах на питание в расчете на будущую "сладкую жизнь" на Родине превратили некоторых наших соотечественников в отъявленных скряг, избегавших походов друг к другу в гости и многолюдных застолий, как это бывало в конце 50-х - начале 60-х годов.

Совершенно иную картину, чем прежде, стали являть собой с началом "перестройки" отдельные категории советских туристов, прибывавших в Токио на лайнерах в ходе их круизов вокруг Японии. Наряду с обычными нашими туристами, получавшими по прибытию в Японию от турфирм крайне ограниченные валютные суммы, появились тогда и первые "новые русские". Впервые о них мы с женой узнали из беседы со случайно встретившейся с нами в Токио соотечественницы. Встреча эта произошла в весенний день в токийском зоопарке Уэно. Заслышав нашу русскую речь, подошла к нам сравнительно молодая европейского типа женщина и заговорила с нами на чисто русском языке. Из разговора с ней мы узнали, что она прибыла в Токио из Москвы на теплоходе с большой группой туристов. Свою туристическую путевку она получила по месту работы с большой скидкой. Тех мизерных карманных денег в виде японских иен, которые полагались по путевке, ей хватило лишь на какие-то мелкие покупки и для проезда в те районы Токио, где находились самые важные достопримечательности японской столицы. Между тем, по ее словам, значительную часть пассажиров ее лайнера составили некие "деловые люди", которые по выходе на берег направлялись в самые дорогие рестораны, кабаре и ночные клубы и все вечера проводили там в веселых кутежах с японцами и японками,