Иван Майский - Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

• Название: Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)
• Автор: Иван Майский
• Издательство: Узбекистан
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Автор книги работал в посольстве СССР в Англии с 1925 по 1943 год, долгое время был послом в Великобритании. Бесценные свидетельства очевидца всей предвоенной и начала военной политической карусели. Особенно рекомендуется тем, кто искренне считает, что злой Сталин отказывался от союза с добрыми демократами, ради дружбы с нацистами.

Н.Стариков

---

В чем состояла суть «странной войны»? И каковы были ее корни?

Суть «странной войны» состояла в том, что формально Англия и Франция вели против Германии войну, а фактически они ее не вели. И не потому, что Лондон и Париж, готовя какие-либо крупные наступательные операции, вынуждены были мириться с временным затишьем на фронте, а потому, что Лондон и Париж вообще не хотели воевать. Они рассматривали объявление войны Германии, сделанное ими 3 сентября 1939 г., как горестное недоразумение, навязанное им силой внешних обстоятельств, и всеми мерами стремились поскорее его ликвидировать. Они не допускали, не хотели и допустить мысли, что стоят в самом начале гигантского мирового конфликта, который уже поздно остановить, и что уже невозможно вернуть Запад к состоянию мира (пусть плохого мира, но все-таки мира), который здесь поддерживался до 3 сентября. В этом сказывались их историческая слепота и их настроение, так хорошо выражаемое известным немецким изречением «Der Wunsch ist der Vater des Gedankens» (желание — отец мысли). Отсюда, естественно, вытекала генеральная линия поведения Лондона и Парижа не делать ничего такого, что могло бы хоть в малейшей степени способствовать обострению и расширению войны.

Такова была сущность «странной войны». А где скрывались ее корни?

Корни лежали в той политике «умиротворения» агрессоров, в первую очередь Гитлера, в той концепции «западной безопасности», которые являлись в предвоенные годы политическим «кредо»: в Англии — «кливденской клики», во Франции — пресловутых «200 семей», считавших, что лучше Гитлер, чем Народный фронт.

Даже формально объявив войну Германии, Чемберлен и Даладье не хотели отказаться от столь милой их сердцу концепции «западной безопасности». Они считали, что 3 сентября 1939 г. произошел несчастный случай: в сумерках международной обстановки друзья не узнали друг друга и обрушились друг на друга с кулаками, но этот неприятный инцидент можно и должно возможно скорее уладить, после чего в отношениях между Германией и англо-французским блоком вновь установятся нормальные, а может быть, и дружественные отношения. «Странная война», по мысли Чемберлена и Даладье, как раз и должна была в кратчайший срок привести к примирению между обеими сторонами. А там уже открылась бы широкая дорога для всевозможных антисоветских махинаций и интриг, которыми руководители британской и французской политики так усердно занимались накануне войны…

Как-то в ноябре 1939 г. я встретился с Ллойд Джорджем. Старик, не в пример многим другим, повернувшимся спиной к советскому посольству после пакта с Германией, продолжал поддерживать со мной дружеские отношения. Мы долго говорили о создавшейся ситуации. Под конец Ллойд Джордж сказал:

— Если вы думаете, что последние события чему-либо научили Невиля, то вы жестоко ошибаетесь. Невиль неисправим, а к тому же еще страшно упрям… Мне точно известно, что он и сейчас готов пойти на сделку с немцами, если они дадут понять, что готовы выступить против вас… Можете быть уверены, что он ни минуты не думает о серьезной войне с Германией.

Сам Ллойд Джордж считал политику Чемберлена глупой и опасной для Англии, но разводил руками и говорил, что пока против нее ничего нельзя сделать.

Я очень внимательно следил за всем, что тогда происходило, и невольно приходил к выводу, что Ллойд Джордж прав: никто в официальных политических кругах (за весьма немногими исключениями) не думал о серьезной войне с Германией и не готовился к ней. Наоборот, большинство в этих кругах верило, что каким-то чудесным образом война вот-вот кончится, а пока надо соблюдать принцип «business as usual» (дела, как обычно). Хорошо помню, когда 31 августа 1914 г. началась первая мировая война, — я жил тогда в Лондоне в качестве эмигранта, — все говорили: «Война кончится к рождеству». Сейчас общественное мнение — от премьера до рядового обывателя — тешило себя иллюзией: «Война кончится к весне» (1940 г.). Печать таких настроений лежала на всех высказываниях и действиях официальных политических кругов.

В самом деле, каковы были факты?

Конечно, одновременно с объявлением войны Чемберлену пришлось создать «новое правительство». Этого требовало простое политическое приличие. Однако, если бы он всерьез думал о войне, он сразу сформировал бы правительство «общенационального характера», на возможно более широкой коалиционной базе, и уж во всяком случае с непременным участием второй основной партии — лейбористов. А что сделал Чемберлен?

Чемберлен сохранил все важнейшие посты в руках самых махровых «мюнхенцев». Министром иностранных дел остался Галифакс, министром финансов — Саймон, министром внутренних дел — Андерсон, министром торговли — Стэнли, министром авиации — Кингсли Вуд, лордом-хранителем печати — Самуэль Хор, министром транспорта — Юан Уоллес и т.д. Единственная разница по сравнению с прошлым состояла лишь в том, что Чемберлен привлек в свое правительство представителей консервативной «оппозиции» — Черчилля в качестве морского министра и Идена в качестве министра по делам доминионов. В скобках замечу, что это последнее назначение в немалой степени объяснялось стремлением Чемберлена получить поддержку со стороны империи, и потому на пост названного министра он выдвинул Идена как человека, наиболее популярного в заморских владениях Англии. Таким образом, «новое правительство» Чемберлена было по существу старым правительством, правительством консервативных «умиротворителей», чуть-чуть подкрашенным в антигитлеровские тона, и никак не могло претендовать на имя «национального». Лейбористская партия по-прежнему оставалась на положении «оппозиции Его Величества». И тут был свой особый смысл: вековая традиция повелевает, чтобы во главе Англии стояло правительство одной основной партии и чтобы ему противостояла оппозиция другой основной партии. Чемберлен рассуждал: так было — так будет, так должно быть и сейчас.

Надо сказать, что лейбористская верхушка в первые месяцы войны также придерживалась этой «доктрины». Она тоже не верила в серьезность войны, тоже стремилась сохранить привычные нормы и обычаи. Исключения были, но не часто. Поэтому лейбористская партия в дни реорганизации правительства не проявила никакой активности в целях создания действительно национального кабинета. В оправдание такой линии обычно приводился аргумент: «Мы не хотим нести ответственности за глупости Чемберлена, — пусть сам выкручивается, как знает». Единственное, на что пошла лейбористская партия, это обещание поддерживать правительство, не входя в его состав, да соблюдать на время войны межпартийное перемирие на выборах. Примерно такую же позицию заняли тред-юнионы на своем конгрессе в Вридлингтоне 4–5 сентября, а также на заседании исполкома Амстердамского (профсоюзного) интернационала, состоявшемся в Париже 13–14 октября. О том, что лейбористы живут по принципу «business as usual», свидетельствовал также следующий характерный факт: 20 марта 1940 г. из лейбористской партии был исключен известный депутат парламента Д.Притт за его «слишком дружественное отношение» к СССР. Да, да! Все было, как обычно. Война тут ничего не изменила.

Наряду с созданием «нового правительства» Чемберлену очень важно было показать всему миру и прежде всего Германии, что империя его поддерживает. Это повысило бы его шансы при заключении сделки с Гитлером. Данная задача оказалась более легко разрешимой, чем о том думали многие как в самой Англии, так и за ее пределами. Причина была понятна. Если бы Англия объявила войну какой-либо стране буржуазной демократии, доминионы и колонии, вероятно, еще долго думали бы, как им к этому отнестись. Но Англия объявила войну фашистской державе, начисто отвергавшей все принципы демократии (даже буржуазной) и проводившей в жизнь политику самого зверского расизма. Тем самым выбор для заморских владений Англии упрощался.

Действительно, Австралия и Новая Зеландия объявили войну Германии одновременно с метрополией 3 сентября, Канада — 10 сентября. Вопреки опасениям в Лондоне, Южно-Африканский Союз также очень быстро решил вопрос в пользу Англии. Перед войной здесь у власти находилось правительство бурского националиста Герцога, которое во многом (особенно в расовом вопросе) симпатизировало гитлеровской Германии. Герцог поэтому высказался за политику нейтралитета в войне между Англией и Германией, но провалился и парламенте. 5 сентября на смену ему пришел известный англофил фельдмаршал Смэтс, правительство которого объявило войну Германии. Египет и Ирак, которые де-юре были независимыми государствами, но фактически в то время еще являлись британскими полуколониями, не решились сделать то же самое, ибо здесь фашисты имели сильную «пятую колонну», однако они все-таки порвали дипломатические отношения с Германией. В Индии Англия встретилась с известными трудностями, но и тут в конце концов все обошлось сравнительно благополучно.