Иван Майский - Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

• Название: Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)
• Автор: Иван Майский
• Издательство: Узбекистан
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Автор книги работал в посольстве СССР в Англии с 1925 по 1943 год, долгое время был послом в Великобритании. Бесценные свидетельства очевидца всей предвоенной и начала военной политической карусели. Особенно рекомендуется тем, кто искренне считает, что злой Сталин отказывался от союза с добрыми демократами, ради дружбы с нацистами.

Н.Стариков

---

2. Они далее обязуются, что в продолжение этой войны не будут ни вести переговоров, ни заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия»[184].

Это был краеугольный камень в системе англо-советских отношений в эпоху второй мировой войны.

Около того же времени (точнее, 8 июля 1941 г.) в Лондон прибыла советская военно-морская миссия. Главой ее был генерал Ф.И.Голиков, заместителем — адмирал H.M.Харламов. Я представил ее Черчиллю и некоторым другим членам правительства, а наша советская колония сразу же окружила членов миссии теплой атмосферой дружбы и товарищества. Наши военные тоже как-то быстро и легко влились в состав колонии и стали ее достойными членами. Все вместе переносили трудности военного времени, все вместе старались скрасить нелегкую обстановку вечерами самодеятельности в посольстве и в клубе. За два года общения с военно-морской миссией (вплоть до моего окончательного отъезда в Москву) я не могу припомнить ни одного случая какого-либо серьезного конфликта, в котором была бы замешена миссия. И сейчас мне хочется сказать слово благодарности ее членам за их поведение в те тяжелые дни.

Генерал Ф.И.Голиков пробыл в Англии недолго и вскоре улетел по делам в США. В Лондон на работу он больше не вернулся. Фактическим начальником (а с середины 1943 г. и формальным начальником) миссии стал адмирал H.M.Харламов, остававшийся здесь до конца 1944 г., когда он был переведен на работу в СССР. H.M.Харламов руководил работой миссии разумно и тактично, умея защищать интересы СССР и в то же время не обостряя свыше меры отношений с англичанами, что было бы для нас крайне невыгодно. Разумеется, не всегда можно было избежать отдельных стычек с британскими властями (ниже я расскажу подробнее об этом), однако, окидывая взглядом работу миссии за те два года, в течение которых я близко к ней стоял, должен констатировать, что ей удавалось успешно справляться со своими задачами. А они были нелегки.

Ибо помимо обычной в таких случаях службы связи между вооруженными силами двух союзных государств, ведущих большую и тяжелую войну, наша миссия еще занималась приемкой от Англии оружия и военного снабжения, предназначенного для СССР, а также заботилась о срочной и по возможности безопасной транспортировке его в нашу страну. Как видно будет из дальнейшего, такая транспортировка представляла в тогдашних условиях весьма сложную операцию, и фактическое осуществление ее не раз давало повод для взаимных трений и неудовольствий. Однако шероховатости в конце концов удавалось сглаживать, и наша миссия вносила свой полезный вклад в это дело.

В противоположность раздутым штатам военных миссий других держав наша военно-морская миссия отличалась почти спартанской «худощавостью»: в ней насчитывалось лишь около 50 человек (моряков и армейцев), но зато большинство из них являлось людьми высоких деловых и личных качеств.

В данной связи я хотел бы упомянуть некоторых членов миссии и тесно связанных с ней работников военных атташатов, которые играли в то время особенно крупную роль, — А.Е.Брыкина, Н.Г.Морозовского, К.С.Стукалова, И.А.Склярова, С.Д.Кремера, М.Н.Шарапова, И.Н.Пугачева. С именем последнего связаны тяжелые воспоминания: он погиб в Англии в авиационной катастрофе, и вся наша советская колония в Лондоне глубоко переживала эту трагедию.

В первые недели войны произошел один любопытный эпизод, о котором мне хочется здесь рассказать. Архипелаг Шпицберген принадлежит Норвегии, которая разрабатывает там залежи угля. СССР в порядке концессии занимается здесь тем же самым. Так как было весьма вероятно, что после нападения немцев на СССР они попытаются захватить Шпицберген и превратить его в свою северную базу, а защищать его союзникам будет очень трудно, то правительства СССР, Англии и Норвегия договорились между собой об эвакуации советских и норвежских горняков с архипелага. Британское правительство взяло на себя осуществление этой операции, для чего были выделены большой пассажирский лайнер «Эмпресс оф Канада» и несколько военных судов для его охраны. Я получил из Москвы срочную директиву отправить с экспедицией одного из дипломатических сотрудников посольства в качестве представителя СССР, поскольку с Шпицбергена надо было вывезти около 2 тыс. советских граждан — горняков с их семьями. Телеграмма пришла накануне отплытия экспедиции. Дело было крайне спешное и важное. Выбор мой пал на молодого, незадолго перед тем прибывшего в Лондон атташе П.Д.Ерзина. Я вызвал его и сказал:

— Павел Дмитриевич, завтра вам придется отправиться в Арктику для выполнения трудной, но почетной задачи.

Легко понять изумление Ерзина. В нескольких словах я объяснил ему суть дела. Павел Дмитриевич ответил:

— Постараюсь возможно лучше выполнить поручение.

На следующий день Ерзин, снабженный необходимыми документами от посольства, отплыл из Англии.

Дней через десять британская флотилия пристала к берегам Шпицбергена. Советские горняки, предупрежденные заранее из Москвы о предстоящей эвакуации, были готовы к отъезду и в течение двух дней погрузились вместе со своим багажом на «Эмпресс оф Канада». Дело не обошлось, однако, без «чрезвычайных происшествий», впрочем, не имевших каких-либо печальных последствий: как раз в течение двух дней посадки на свет появились два новых советских гражданина, которых принимали английские военно-морские врачи. Некоторое волнение доставила также одна собака — чрезвычайно умное и благородное животное, — которую капитан лайнера почему-то не хотел брать. Она все время беспокойно бегала по берегу, пока шла погрузка горняков на лайнер, а когда отплыли последние моторки с людьми, собака бросилась за ними вплавь и добралась до судна. Здесь она стала так жалобно выть, что в конце концов ее подняли на борт.

Британская флотилия доставила советских горняков в Мурманск, а затем вернулась на Шпицберген, забрала всех находившихся здесь норвежцев в количестве около 700–800 человек и отправилась с ними в Англию, поскольку Норвегия в это время была оккупирована гитлеровцами.

На обратном пути Ерзина ждала фантастическая неожиданность, возможная только в обстановке войны. Когда флотилия пришла из Мурманска на Шпицберген, перед Ерзиным предстали два советских гражданина, которые не смогли эвакуироваться со всеми своими соотечественниками, так как в те два дня, когда шла погрузка на лайнер, они находились далеко от берега, в горах, и ничего не знали о предстоящем отъезде. Что было делать? Ерзин нашел единственно возможный выход из положения: он забрал с собой обоих горняков и привез их в Лондон.

В середине июля я получил из Москвы инструкцию немедленно заключить пакты военной взаимопомощи, по образцу англо-советского, с эмигрантскими правительствами Чехословакии и Польши, которые имели тогда свою резиденцию в Лондоне. Я сразу же принялся за дело[185].

Переговоры с Чехословакией не представляли каких-либо трудностей. После захвата Чехословакии Гитлером в середине марта 1939 г. большинство эмигрировавших лидеров страны постепенно собрались во Франции, куда приехал также Бенеш, находившийся после Мюнхена в США. В ноябре 1939 г. в Париже был создан под председательством Бенеша Чехословацкий национальный комитет. Французское и британское правительства его признали и оказывали ему известную поддержку. После падения Франции комитет переселился в Лондон и спустя некоторое время сформировал эмигрантское чехословацкое правительство, премьером которого был Бенеш, а министром иностранных дел Массарик (в домюнхенские дни занимавший пост чехословацкого посланника в Англии). Британское правительство, однако, по не совсем понятным соображениям в течение нескольких месяцев натягивало его официальное признание.

Предписание заключить пакт военной взаимопомощи с Чехословакией меня очень обрадовало. После подписания в августе 1939 г. германо-советского пакта о ненападении дипломатические отношения между СССР и Чехословакией находились в состоянии временной летаргии, и чехословацкий посол в Москве Зденек Фирлингер вскоре за тем прибыл в Париж, а потом, вместе с Чехословацким национальным комитетом, переселился в Лондон. Хотя с конца 1939 г. дипломатических отношений между Советским и чехословацким правительствами не было, я все-таки продолжал встречаться «в неофициальном порядке» с Бенешем, Массариком и Фирлингером. Мне казалось это целесообразным ввиду возможных изменений в отношениях между СССР и Германией в ходе войны; кроме того, Бенеш располагал очень ценной информацией о положении в Германии и Центральной Европе, которой он охотно делился с нами. Чаще всего я встречался тогда с Фирлингером и имел при этом много случаев убедиться в его высоких качествах как человека и политика. Между нами установились весьма дружественные отношения, которые сохранились и в дальнейшем.