Журнал «Если» - «Если», 2001 № 04

• Название: «Если», 2001 № 04
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство «ЛК Пресс»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: ISSN0136-0140

Эдмунд КУПЕР. НАСЛЕДНИКИ СВЕРХЧЕЛОВЕКА

Они живут в уютном мире, их детство можно назвать счастливым, но в один прекрасный день они обнаруживают: что-то в их жизни не так, да и мир оказывается очень странным.

Стивен БЕРНС. СИСТЕМА СРОЧНЫХ СООБЩЕНИЙ

Межпланетным захватчикам противостоит необычная троица: коп-неудачник, весьма колоритная негритянка и подросток-хакер.

Анкл РИВЕР. ЧЕСТЬ ВОИНА

Новый Пигмалион: обитатели виртуального мира способны преподать урок своему создателю.

Майкл ФЛИНН. ВОЗВЕДЕНО НА ПЕСКАХ ВРЕМЕНИ

На дне пивной кружки можно обнаружить такие истины…

Нил ГЕЙМЕН. СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

«Посчитаем, господа кроты?»

Грей РОЛЛИНС. ЗВЕЗДНАЯ БОЛЕЗНЬ

Нежась в лучах славы, кинозвезды и не помышляют, что в недалеком будущем их отнесут к исчезающему виду.

Мэтью ДЖАРП. УБОРКА ОРБИТ И РЕМОНТ СПУТНИКОВ

И мусорщика подстерегают опасные приключения, если это мусорщик космический.

ВИДЕОДРОМ

Подводная фантастика: за и против… Королевство № 10… Новые фильмы.

Вл. ГАКОВ. БЛУЖДАЮЩИЙ В ОБЛАКАХ

Эдмунд Купер — завзятый антифеминист, но ценим мы его не за это.

Спиридон НАЗАРИН. НОЛЬ-НОЛЬ-НОЛЬ, или О ДЕСТРУКТИВИЗМЕ В НФ

Читатель критикует писателей.

Олег ДИВОВ. НОЛЬ-ТРИ, или КАК РАЗОБРАТЬСЯ С ФАНТАСТИКОЙ

Писатель критикует читателей.

Мария ГАЛИНА. О ЧЕМ ГРУСТЯТ КИТАЙЦЫ

По утверждению московского критика, пришло время «массово-элитарной» фантастики. А что это такое?

Сергей ПИТИРИМОВ. ПОПЫТКА К БЕГСТВУ

В поле зрения критика — новый сборник А. Столярова.

РЕЦЕНЗИИ

На книжных развалах можно растеряться.

КУРСОР

Первый кон наступившего века и другие новости.

БАНК ИДЕЙ

На этот раз загадка оказалась слишком сложной.

ПЕРСОНАЛИИ

Журналист Геймен, биохимик Джарп, эссеист Флинн и поэт Ривер…

---

Эмили обняла ее за плечи, пытаясь успокоить.

— Милая, ну не стоит так расстраиваться. Лично я рада, что существовала еще одна женщина по имени Эмили Бронте, что жила она в необычном чудесном мире и смогла написать замечательную книгу. Я чувствую свою сопричастность… У меня даже возникает ощущение, будто я ее знаю и у нас есть что-то общее.

— У нас масса общего, — перестав плакать, грустно проговорила Джейн. — Обман, страх, неуверенность. Мы как маленькие зверьки, Эмили. Крошечные, беззащитные зверьки, запертые в огромной клетке. Кто-то держит нас здесь с какой-то целью, а когда он ее достигнет, животных уничтожат, а клетку выбросят на помойку.

— Майкл нашел выход, — сказала Эмили.

— Выход из одного кошмара в другой. Наверное, было бы лучше, если бы мы оставались в неведении. Теперь мы знаем, что Лондон это всего лишь кукольный городок. А еще мы знаем, что мир за его стенами населен чудовищами… я бы хотела, чтобы мы снова стали детьми, Эмили. Я бы хотела перевести стрелки часов… И сделать вид, что все в порядке. Все может быть в порядке, если сделать вид, что ничего не произошло. Может!

— Нет, Джейн, милая, только не для нас, — покачав головой, проговорила Эмили. — И не в мире, населенном сухарями и хрупкими. Ты же понимаешь, что иначе быть не могло.

— Как ты считаешь, люди имеют право решать, что им делать со своей жизнью и с собой? — спросила Джейн.

— Мы все должны свободно принимать такие решения. Я думаю, именно этого и добиваются Майкл с Эрнестом — только сначала хотят выяснить, что с нами в действительности происходит.

— Сомневаюсь, что Гораций придерживался таких же взглядов. Он просто ненавидел сухарей… Мне пора идти, Эмили. Мои… они будут задавать вопросы, если я задержусь. Я ненавижу вопросы. И… когда на меня давят.

— Мне тоже пора бежать. Я хочу выбраться из дома, чтобы встретиться сегодня вечером с Майклом, хотя бы ненадолго. Увидимся завтра, Джейн. Постарайся не расстраиваться… Когда я ложусь спать, то всегда стараюсь думать о чем-нибудь приятном. Всегда, с самого детства.

— Да, — сказала Джейн, поднимаясь со скамейки. — Хорошая мысль — засыпать, думая о хорошем… Если ты увидишь Эрнеста раньше, чем я, ты выполнишь одну мою просьбу?

— Конечно.

— Поцелуй его за меня и скажи, что я буду любить его всю жизнь.

Эмили удивленно на нее посмотрела, а потом ответила:

— По-моему, будет лучше, если ты сама ему скажешь.

Джейн улыбнулась.

— Наверное, так было бы лучше, но я очень стесняюсь. Обещай, Эмили.

— Хорошо, обещаю.

— Спасибо. — Джейн поцеловала ее в щеку, затем в губы. — Второй для Эрнеста, — весело проговорила она и, взглянув на гладкую поверхность воды, вздохнула. — Хорошо бы мы всю жизнь оставались такими же глупыми и безмозглыми, как утки, плещущиеся в воде.

Она быстро повернулась и зашагала прочь.

Поздно вечером Джейн Остин решила принять ванну. Она вставила вилку электрического обогревателя в розетку и, привязав к нему веревочную петлю, установила его на краю ванны. Она включила воду, сняла одежду и забралась в ванну. Устроившись поудобнее, Джейн закрыла глаза и принялась думать о разных приятных вещах. Через некоторое время, так и не открыв глаза, она высунула одну ногу из воды и нащупала веревочную петлю. Зацепившись за нее пальцами, Джейн резко дернула, и обогреватель свалился в воду.

Глава 27

— Я не думал увидеть тебя сегодня вечером, — сказал Майкл. — Мне просто захотелось погулять. Не могу смотреть на сухарей, которые притворяются людьми… Как ты, Эрнест? Как ты себя чувствуешь?

— Не волнуйся за меня, — серьезно проговорил Эрнест. — Моя боль о Джейн со мной. Наверное, придет время, и я смогу горевать по-настоящему, но не сейчас.

Было темно, они стояли на мосту Ватерлоо, внизу тихонько шелестела Темза.

— Мне жаль… так жаль, что она нам ничего не говорила, — сказал Майкл. — Почему даже Эмили ни о чем не догадалась?

Эрнест мягко улыбнулся.

— Может быть, Джейн нам говорила, много раз… только мы не поняли, словно она вдруг перешла на чужой для нас язык. Но даже если бы и поняли, разве мы имели право ей мешать?

— Мешать — нет. А вдруг нам удалось бы ее убедить не делать этого.

Эрнест покачал головой.

— Давление. Эмоциональный шантаж. Нет… Джейн была права. Она сохранила свою свободу — так, как умела.

— Эрнест, — проговорил Майкл, положив руку на плечо друга, — иногда рядом с тобой я кажусь самому себе маленьким ребенком.

— Порой я и сам чувствую себя маленьким ребенком. Вот сейчас как раз такое время… Знаешь, Майкл, когда увеличивается давление и растет напряжение, трагедии неминуемы. Мы слишком много и одновременно слишком мало знаем. Нам известно, что Майкл Фарадей и Эрнест Резерфорд были учеными, Гораций Нельсон — моряком, а Эмили Бронте и Джейн Остин писали романы. Нам известно, что у сухарей съемные головы, а за пределами Лондона обитают огромные ящеры. Нам известно, что мы, Майкл Фарадей, Эрнест Резерфорд и Эмили Бронте живые, потому что мы чувствуем боль. Нам не известно, как мы появились на свет и почему еще живы. Нам не известно, имеет ли этот громадный искусственный город какое-нибудь отношение к тому воображаемому миру, в который мы имеем наглость верить… Итак, продемонстрируем трусость и ничего не будем делать или продемонстрируем трусость и что-нибудь предпримем? Ты по-прежнему остаешься командиром нашего уменьшающегося отряда. Ты по-прежнему должен принимать решения.

Майкл тяжело вздохнул.

— Эрнест, а тебе не кажется, что я все испортил?

— Все уже было испорчено. Ты, по крайней мере, попытался в хаосе найти определенный план. Добьемся мы успеха или нет, искать все равно стоит.

— Мне не нравится твоя фраза: «уменьшающийся отряд». Теперь, насколько я понимаю, только мы трое знаем о том, что находится за границей Лондона. Но ведь вполне возможно, что другие хрупкие — люди, вроде Чарлза Дарвина, Бертрана Рассела или Джеймса Уатта — могли предпринять собственное расследование. А если они выяснили какие-то вещи, о которых мы даже не догадываемся?

— Насколько я помню, ни Дарвин, ни Рассел, ни Уатт не стремились научиться читать, — сухо заметил Эрнест.

— Верно, но это не мешает им проявить любопытство каким-нибудь другим способом… Ладно, используют они свои мозги по назначению или нет, не важно. Важно, что нас теперь только трое. Предположим, случится еще какое-нибудь несчастье — один или двое останутся обладателями знания, которое мы добыли. Предположим, Эмили. Какой страшный груз ляжет на ее плечи.

— И что ты предлагаешь?

— Положить конец тайнам и обману. Надо прекратить вести себя нарочито нормально в абсурдно неестественной ситуации.

— В таком случае, можешь предложить и нам покончить с жизнью.

— Да, мы рискуем, но у нас нет другого выхода… Эрнест, давай предположим, что где-то живет безумный ученый — совсем как в тех детских ужастиках, которые нам показывают. Давай предположим, что он обладает практически неограниченными возможностями и для достижения своей цели в состоянии создать искусственный Лондон…

— Ну, теперь мы и в самом деле отправились в мир фантазий, — сухо прокомментировал его слова Эрнест.

— А мы его никогда и не покидали, — возразил Майкл. — До тех пор пока мы, хрупкие, не знаем, что происходит, и ведем себя как бессловесные жертвы, эксперимент — или что там еще? — будет продолжаться. А если подопытным кроликам станет известно, что они его участники? Если они попытаются понять, каких целей намеревается достичь ученый?

— Эксперименту будет положен конец, — сказал Эрнест. — Подопытных кроликов уничтожат… Или выпустят на свободу… Но мы же совсем ничего не знаем, Майкл. Нам только удалось наткнуться на несколько загадок. А если мы вообще не на Земле?

Майкл молчал некоторое время, потом сказал:

— Я уверен только в одном. Очевидному отсутствию объяснения происходящего обязательно должно быть объяснение. — Он вытянул руки, словно пытаясь охватить весь Лондон. — Очень трудно поверить, что все это, включая и нас самих, создано для удовлетворения идиотского каприза. Должна быть разумная цель… Помнишь тот день, давным-давно — трудно даже представить себе, как давно — мы ходили в детский сад, и мисс Шелли рассказала нам легенду о Сверхчеловеке?

— Помню, — взволнованно ответил Эрнест. — Странно, что с тех пор никто о ней не вспоминал.

— Один раз отец ее упомянул, — сказал Майкл. — После того, как мы посмотрели «Унесенных ветром». Мы поссорились, потому что я задавал слишком много вопросов. В конце концов он предложил мне подумать над тем, а не правдива ли легенда о Сверхчеловеке… Знаешь, я вспомнил кое-что еще. Вдруг. В тот день, когда мисс Шелли рассказала нам легенду, отец спросил меня, как она мне понравилась. Но ведь я ему про нее ничего не говорил. Тогда как он узнал?