Альфред Мэхэн - Роль морских сил в мировой истории

• Название: Роль морских сил в мировой истории
• Автор: Альфред Мэхэн
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3590-2

Известный историк и морской офицер Альфред Мэхэн подвергает глубокому анализу значительные события эпохи мореплавания, произошедшие с 1660 по 1783 год. В качестве теоретической базы он избрал наиболее успешные морские стратегии прошлого – от Древней Греции и Рима до Франции эпохи Наполеона. Мэхэн обращает пристальное внимание на тактически значимые качества каждого типа судна (галер, брандер, миноносцев), пункты сосредоточения кораблей, их боевой порядок. Перечислены также недостатки в обороне и искусстве управления флотом. В книге цитируются редчайшие документы и карты. Этот классический труд оказал сильнейшее влияние на умы государственных деятелей многих мировых держав.

---

Корабли 1805 года были в основном такими же, как в 1780 году. Несомненно, они претерпели усовершенствования, однако изменения отличались степенью, но не качеством. И дело не только в этом. Ведь еще двадцать лет назад эскадры под командованием Хоука и его сподвижников не боялись зимовать в Бискайском заливе. «В письмах Хоука, – говорит его биограф, – нет ни малейшего указания на то, что он усомнился, хотя бы на миг, не только в возможности, но и обязательности выхода в море даже в условиях зимних штормов и что он сможет вскоре «непосредственно заняться этим делом»[223]. Если будут настаивать, что состояние французского флота тогда было лучше, что боевые качества и подготовка его офицеров были выше, чем во время Хоука и Нельсона, то этот факт следует признать. Тем не менее адмиралтейство не могло долго игнорировать тот факт, что еще имеется такая нехватка подобных офицеров, которая может серьезно повлиять на качество корабельной службы, и что некомплект матросов так велик, что вызывает необходимость восполнить его солдатами. Что касается личного состава испанского флота, то нет оснований полагать, что он был лучше, чем пятнадцать лет спустя, когда Нельсон, говоря об испанцах, передавших несколько кораблей Франции, отмечал: «Считаю само собой разумеющимся, что они неукомплектованы [испанцами], поскольку это будет верный путь к их утрате снова».

По правде говоря, не требуется слишком много доказательств того, что для слабой стороны наиболее надежный путь к уничтожению неприятельских кораблей заключается в том, чтобы подстеречь их у бухты и дать им бой при выходе из нее. Относительно Европы единственное серьезное возражение этому состоит в штормовой погоде у побережья Франции и Испании, особенно в долгие зимние ночи. Этому сопутствует не только риск немедленного бедствия, которому прочные, хорошо управляемые корабли подвергаются редко, но также постоянное напряжение, от которого не избавляет никакая морская сноровка. Это требует, следовательно, большого резерва кораблей на смену тем, что отправляются в доки для исправления повреждений или для обновления экипажей.

Проблема значительно упростится, если блокирующая эскадра сможет найти удобную якорную стоянку на фланге маршрута, по которому должен следовать неприятель. Так в 1804 и 1805 годах Нельсон использовал Маддаленскую бухту в Сардинии (у северо-восточного берега острова. – Ред.), когда подстерегал Тулонскую эскадру. К этой мере он был вынужден прибегать и в дальнейшем из-за плохого состояния многих своих кораблей. Так Джеймс Сомэрс еще в 1800 году использовал бухту Дуарнене на побережье Франции, всего лишь в 5 милях (несколько больше, но суть не меняется. – Ред.) от Бреста, чтобы ставить там на якорь прибрежную эскадру блокирующего флота в штормовую погоду. С этой точки зрения Плимут и Торби нельзя считать абсолютно удовлетворительными портами. В отличие от Маддаленской бухты, расположенной на фланге неприятельского маршрута, но напоминающей Сент-Люсию, они находятся, скорее, в тылу. Тем не менее Хоук доказал, что усердие и хорошее управление эскадрой могут преодолеть это неудобство, как впоследствии Родней также продемонстрировал на своей базе (Сент-Люсии), менее подверженной ветрам.

Если рассматривать войну 1778–1783 годов в целом, то английское министерство пользовалось кораблями, находившимися в его распоряжении, таким образом, что старалось содержать свои заморские эскадры в Северной Америке, в Вест-Индии и Индии равными по численности неприятельским эскадрам. На самом же деле были периоды времени, когда это правило не соблюдалось, но в целом корабли отряжались таким образом. В Европе, наоборот, как неизбежное следствие упомянутой политики, британский флот, как правило, значительно уступал в численности флоту, стоявшему во французских и испанских портах. Поэтому использовать его в наступательных операциях можно было с крайней осторожностью. Счастливые случаи столкновений с отдельными отрядами неприятельского флота и даже дорогостоящая победа, если она не была решающей, влекли за собой серьезный риск последующего временного выхода из строя кораблей, участвовавших в боевых действиях. Вследствие этого английский флот метрополии (флот в Ла-Манше), от которого зависели также коммуникации с Гибралтаром и Средиземноморьем, использовался весьма бережно как в сражениях, так и в штормовую погоду. Его функции сводились к защите отечественного побережья или операциям на коммуникациях противника.

Индия находилась так далеко, что в вышеупомянутой политике нельзя было сделать никаких исключений. Посланные туда корабли должны были там оставаться продолжительное время без подкреплений и без отзыва на родину в случае чрезвычайных обстоятельств. Это был самостоятельный театр боевых действий. Но на Европу, Северную Америку и Вест-Индию следовало смотреть как на один большой театр военных действий, где происходили взаимозависимые события и где различные части его сохраняли тесные связи большей или меньшей значимости, и им нужно было уделять должное внимание.

Из предположения, что флоты, как стражи коммуникаций, являются господствующими факторами войны и что источники самих флотов и тех путей поставляемых припасов, которые называют коммуникациями, находятся в метрополии и сосредотачиваются в главных портах, следует два вывода. Во-первых, главные усилия державы, находящейся в обороне (то есть Великобритании), должны быть сосредоточены перед этими портами. Во-вторых, в рамках такого сосредоточения усилий зарубежные линии коммуникаций не обязательно должны быть растянуты так, чтобы увеличить сверх строгой необходимости число кораблей, отряжаемых для их патрулирования. Тесно связанным с этим соображением является необходимость укрепления (посредством фортификационных работ и другими способами) жизненно важных форпостов, к которым ведут коммуникации, – так, чтобы эти форпосты никак не зависели в военной поддержке от флотов, но зависели только от поставок припасов и подкреплений в разумные промежутки времени. Например, Гибралтар вполне удовлетворял этим условиям. Он практически неприступен и может накопить припасы, которые будут храниться очень долго.

Если эти соображения правильны, то диспозиция англичан на Американском континенте была крайне неудачной. Владея Канадой, вместе с Галифаксом, Нью-Йорком и заливом Наррагансетт, а также контролируя линию по реке Гудзон, они располагали возможностью блокировать значительную, возможно, самую важную часть мятежной территории. Нью-Йорк и залив Наррагансетт могли быть сделаны недоступными для тогдашнего французского флота. Таким образом, были бы гарантированы безопасность их гарнизонов от атак с моря и сведена к минимуму задача английского флота. Между тем этот флот находил бы там надежное укрытие в том случае, если бы сильная неприятельская эскадра смогла избегнуть встречи с английским флотом у европейского порта и добраться до американского побережья. Вместо этого два этих порта оставались слабо защищенными, и они, несомненно, капитулировали бы перед каким-нибудь Нельсоном или Фаррагутом (то есть будь французы настойчивее, и Нью-Йорк, и залив Наррагансетт были бы ими захвачены. – Ред.). Между тем английскую армию в Нью– Йорке дважды делили, первый раз для действий в Чесапикском заливе и затем для операций в Джорджии, причем ни одна из частей разделенных войск не была достаточно сильна для выполнения поставленной перед ней задачи. Английский флот, таким образом, использовался в обоих случаях для того, чтобы зажать противника между двумя частями разделенной английской армии, когда эта армия, еще не разделенная, не могла пробиться на эту территорию. Так как связь между разделенными частями армии целиком зависела от моря, объем обязанностей флота возрос с увеличением протяженности линий коммуникаций. Необходимость защиты морских портов и удлинившихся линий коммуникаций, в сочетании, обусловила дополнительные подкрепления флоту в Америке и, соответственно, ослабила силы англичан у главных портов в Европе. Таким образом, прямым следствием экспедиции на юг стал поспешный уход из залива Наррагансетт, когда в 1779 году у побережья появилась эскадра д'Эстена, – потому что Клинтон не располагал достаточными силами для обороны как бухты, так и Нью-Йорка[224].

В Вест-Индии проблема английских властей заключалась не в подавлении восстания в колониях, но в эксплуатации нескольких небольших плодородных островов, удержании их под властью Англии и охране свободной торговли от посягательств неприятеля. Следует еще раз напомнить, что это требовало превосходства на море – как над неприятельским флотом, так и над одиночными крейсерами – «губителями торговли», как они характеризуются сейчас. Так как ни одна бдительная вахта не может удержать их в своих портах, акваторию Вест-Индии следовало патрулировать британскими фрегатами и легкими судами. Но конечно, лучше всего было бы держать французский флот (по возможности) поодаль, чем сдерживать его на месте британским флотом равной численности – численности, склонной упасть, как это часто бывало, до неравенства в пользу неприятеля. Англия, ограниченная оборонительными функциями, всегда несла потери, когда уступала в морской силе. Она в самом деле потеряла большинство своих островов, один за другим, в результате внезапных нападений и в разные времена подставляла свои корабли под огонь батарей какого-нибудь неприятельского порта. Между тем противник, когда уступал в численности, мог ожидать подкреплений, зная, что в таком ожидании ничем не рискует[225].