Алишер Навои - Смятение праведных

• Название: Смятение праведных
• Автор: Алишер Навои
• Издательство: "Художественная литература"
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1972

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.

В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.

Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни. При этом к каждой из этих глав приводится притча, которая является изумительным образцом новеллы в стихах.

---

ГЛАВА XIV

О СЛОВЕ

Я славлю жемчуг слова! Ведь оно
Жемчужницею сердца рождено.

Четыре перла мирозданья — в нем,
Всех звезд семи небес блистанье — в нем.

Цветы раскрылись тысячами чаш
В саду, где жил он — прародитель наш.

Но роз благоуханных тайники
Еще не развернули лепестки.

И ветер слова хлынул с древних гор
И роз цветущих развернул ковер.

Два признака у розы видишь ты:
Шипы и благовонные цветы.

Тех признаков значенье — «Каф» и «Нун»,
То есть: «Твори!» Иль, как мы скажем: «Кун!»

И все, что здесь вольно́ иль не вольно́,
От этих букв живых порождено.

И сонмища людей произошли
И населили все круги земли.

Как слову жизни я хвалу скажу,
Коль я из слов хвалу ему сложу.

Ведь слово — дух, что в звуке воплощен,
Тот словом жив, кто духом облачен.

Оно — бесценный лал в ларцах — сердцах,
Оно — редчайший перл в ларцах — устах.

С булатным ты язык сравнил клинком,
С алмазным слово я сравню сверлом.

Речь — лепесток тюльпана в цветнике,
Слова же — капли рос на лепестке.

Ведь словом исторгается душа,
Но словом очищается душа.

Исус умерших словом воскрешал —
И мир его «Дающим Жизнь» назвал.

Царь злое слово изронил сплеча,
Так пусть не обвиняют палача.

По слову в пламя бросился Халил,
И бремя слова тащит Джабраил.

Бог человека словом одарил,
Сокровищницу тайн в него вложил.

Не попади душой кумиру в плен,
Чей рот молчанием запечатлен.

Она прекрасна, уст ее рубин
Твой ум пьянит сильнее старых вин.

Но пусть она блистает, как луна,
Что в ней — всегда безмолвной, как стена?

Ты, верно, не сравнишь ее с иной,
Не спорящей с небесною луной.

Пусть не лукавит взглядом без конца,
Пусть не пронзает стрелами сердца.

Пусть даже внешне кажется простой
И пусть не ослепляет красотой.

По если дан ей ум, словесный дар,
То он сильнее самых сильных чар.

Она упреком душу опьянит,
Посулом смуту в сердце породит.

И пусть обман таят ее слова,
Но как от них кружится голова!

И видишь ты, что все ее черты
Полны необычайной красоты.

Как устоишь перед таким огнем,
Хоть ты сгораешь, умираешь в нем?

А коль она прекрасна, как луна,
И в речи совершенна и умна,

Коль, наряду с природной красотой,
Владеет всею мудростью земной.

Она не только весь Адамов род,
Но коль захочет — целый мир сожжет.

Такой красе, сжигающей сердца,
В подлунной нет достойного венца.

Когда певец прославленный средь нас
Ведет напев под звонкострунный саз,

То как бы сладко он ни пел без слов,
Нам это надоест в конце концов;

Мелодия любая утомит,
Когда мутриб пграет и молчит.

Но если струны тронет он свои
И запоет газели Навои,

Как будет музыка его жива,
Каким огнем наполнятся слова!

И гости той заветной майханы
Зарукоплещут, радостью полны,

И разорвут воротники одежд,
Исполнены восторга и надежд.

Что жемчуг, если слово нам дано?
Оно в глубинах мира рождено!

Пусть слова мощь сильна в простых речах,
Она учетверяется в стихах.

Стих — это слово! Даже ложь верна,
Когда в правдивый стих воплощена.

Ценнее зубы перлов дорогих;
Когда ж разрушатся — кто ценит их?

В садах лелеемые дерева
Идут в нагорных чащах на дрова.

Речь обыденная претит порой,
Но радует созвучной речи строй.

Когда дыханье людям дал творец,
Он каждому назначил свой венец.

Шах, расцветая розой поутру,
Главенствует в суде и на пиру.

И каждый место пусть свое займет,
Тогда во всем согласие пойдет.

Царь должен за порядком сам смотреть,
И не дозволено ему пьянеть.

Не должен бек с рабами в спор вступать,
Строй благолепный пира нарушать.

Фигуры, бывшие в твоей руке,
Рассыпались на шахматной доске

И кто-то из играющих двоих
В порядке, по две в ряд, расставит их.

Встают ряды и стройны и крепки —
В двух песнях две начальные строки.

Но силы их пока затаены,
Меж ними есть и кони и слоны.

Коль у тебя рассеян ум и взгляд,
Твой шах и от коня получит мат.

Столепестковой розою цветет
Тетрадь, чей сшит любовно переплет;

Но вырви нить, которой он прошит, —
Лист за листом по ветру улетит.

Так участь прозы — с ветром улетать,
Поэзии же — цветником блистать.

Удел ее поистине велик —
Она цветет в предвечной Книге Книг.

Ее одежда может быть любой,
А суть в ней — содержанье, смысл живой.

Не ценится газель, хоть и звучна,
Когда она значенья лишена.

Но смысл поэма выскажет сильней,
Когда прекрасен внешний строй у ней.

О боже, дай мне, бедному, в удел,
Чтоб я искусством слова овладел!

ГЛАВА XV

Несколько слов о том, что в слове содержание является его душой, а без содержания форма слова — тело без души

ГЛАВА XVII ОПИСАНИЕ ДУШИ

В саду эдема — на заре времен —
Был человек из глины сотворен.

Дохнуло утро по лицу земли,
Чтоб все цветы вселенной расцвели;

Дабы прекрасен и благоухан
Возрос из праха созданный Рейхан.

Дух жизни искру жизни раздувал,
Чтобы огонь души не угасал.

О ты, воспевший мир живой души,
Ее природы свойства опиши!

Бутоном розы в тело вмещена,
Она раскрыться розою должна.

Твоя душа в твоей крови живет,
В биенье сердца жив души оплот.

Но это внешний вид ее и цвет,
В ней — мира суть, без коей жизни нет.

Все, что душа собой животворит,
Как кровь, живою розою горит.

Но ведь Ису нельзя сравнить с ослом,
Пророка не сравнить с его врагом!

Суфием торгаша не назовешь,
Хоть розни в них телесной не найдешь.

Не о душе телесной говорю,
На степень духа высшую смотрю.

Есть разница меж сердцем и душой,
Их — по названью — путают порой.

Душа над розой тайны — соловей,
Светильник в доме искренних людей.

Эдемское благоуханье — в ней,
Истока истины сиянье — в ней.

Ее «Вершиною» назвал мой пир;
Суфий сказал, что это — Высший мир.

Но этот Высший мир — мне скажешь ты,
Увы, незрим в зерцале чистоты.

Священна Мекка для любой души,
Но — прах она пред Каабой души.

Святыня Каабы влечет сердца;
Душа — святыня вечного творца.

Но трудный путь должна душа пройти,
Чтобы сокровищницу обрести.

Искуса тропы круты и трудны,
Пока твой дух дойдет до майханы.

Как облака несущегося тень,
Обгонит он молящихся весь день…

Душа в обитель горнюю придет
И там, с мольбой, к порогу припадет.

Иль, забредя в кабак небытия,
Поклонится огню душа твоя…

Твоя душа — Фархад в горах скорбей;
Ее удар — стальной кирки острей.

Порою на земных лугах вдали
Душе твоей является Лейли.

И кружится Меджнуном вкруг нее
Душа твоя, впадая в забытье.

То саламандрой пляшет на огне,
То прячется, как жемчуг в глубине.

То в воздухе как облако встает,
То сыплет наземь проливень щедрот.

Но где бы ни была — везде должна
Свой образ совершенствовать она.

Увидеть все должна и все познать,
Чтоб назначенье в мире оправдать.

Того, кто в этот высший мир идет,
Мир «Человеком духа» назовет.

Халифов и царей сравнишь ли ты
С владыкою сокровищ доброты?

И ведай: счастье зиждет свой престол,
Чтоб чистый сердцем на него взошел.

Ты душу, сердце — все отдай ему,
Душой и сердцем подражай ему.

О, Навои! Полы его одежд
Коснись — во исполнение надежд!

ГЛАВА XVIII