Ингеборг Фляйшхауэр - Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

• Название: Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939
• Автор: Ингеборг Фляйшхауэр
• Жанр: История

---

В преамбуле этого секретного дополнительного протокола обе сто­роны проигнорировали существовавший политический порядок в Цен­тральной Европе, присвоив себе право покушаться на суверенитет борющихся за сохранение своей независимости государств. Эта часть протокола констатировала, что уполномоченные представители двух договаривающихся сторон обсудили вопрос о разграничении сфер обо­юдных интересов. Это обсуждение привело к нижеследующему ре­зультату:

«В случае территориально-политического переустройства обла­стей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эсто­ния, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами».

По мнению даже отчасти посвященных в закулисную сторону собы­тий немецких наблюдателей уже эти «особенно одиозные в тогдашней политической ситуации вводные слова»[1245] недвусмысленно указывали на то, что в данном случае речь шла о заключении «союза для войны». Согласованное таким образом «территориально-политическое пере­устройство» могло наступить либо в ходе военных столкновений, либо вследствие захвата и применения силы. Если для реальных германских планов такое выражение было эвфемизмом, то в отношении толкова­ния этого текста советской стороной подобный вывод сразу делать нель­зя, поскольку территориально-политическое переустройство в Польше, на которую в первую очередь были направлены интересы Гер­мании, могло произойти и вследствие невоенного удовлетворения гер­манских требований, а именно путем принятия Польшей германского ультиматума, касающегося Данцига и «коридора», на что, собственно, и надеялись дипломаты германского посольства в Москве. Так как гер­манские карты были раскрыты не полностью, допустима возможность различных толкований. Правительства Великобритании и Италии в тот момент также делали ставку на мирный исход кризиса путем усту­пок германской стороне. Какие надежды с понятием «переустройство» связывали Сталин и Молотов, есть и остается предметом споров.

Во исполнение неоднократно дававшихся в ходе зондирующих пе­реговоров обещаний о том, что все существующие между Германией и Россией вопросы на территории «от Балтийского до Черного моря» мо­гут решаться на основе согласия, с подписанием секретного дополни­тельного протокола и начался этот основанный на консенсусе раздел Восточной Европы. Начался он на севере континента. Финляндию, входившую до конца первой мировой войны в состав Российской импе­рии, решили, не спрося ее, передать Советскому Союзу. (На все запро­сы финского правительства, как и на последующие просьбы о помощи правительств Прибалтийских государств, в Берлине давался отрица­тельный ответ.) Не подлежит сомнению, что с немецкой стороны это делалось на основе существенной — увязываемой с более длительной перспективой — reservatio mentalis: Гитлер сознавал ценность сырье­вых ресурсов Финляндии, особенно петсамского никеля, для герман­ской военной промышленности и в период действия пакта дал достаточно свидетельств своей заинтересованности в такой Финлян­дии, которую Германия могла бы не только эксплуатировать экономи­чески, но и использовать в военном плане — не в последнюю очередь с учетом перспективы заключительной и величайшей конфронтации — нападения на СССР[1246].

Для Сталина и Молотова с передачей Финляндии в советскую сфе­ру интересов свалилась гора с плеч: они в течение многих месяцев опа­сались, что Германия сможет утвердиться на Аландских островах, перебросив туда свои войска, и пытались не допустить этого сначала в ходе переговоров с западными державами, затем в переговорах с фин­ляндским правительством о передаче Аландских островов и острова Ханко Советскому Союзу в аренду и, наконец, в ходе московских воен­ных переговоров, на которых советская сторона ставила вопрос о вре­менном занятии и использовании о-ва Ханко и Аландов. И вот теперь сверх Аландских о-вов и стратегически выдвинутого о-ва Ханко в сфе­ру советских интересов была включена вся финская территория. О по­добном повороте дела Сталин мог столь же мало мечтать, сколь мало Советское правительство политически, а Красная Армия в военном плане были подготовлены к практической реализации такой догово­ренности.

Развитие советско-финляндских отношений в период реализации пакта наглядно показывает, в сколь малой степени Советское прави­тельство готово было к осуществлению действительного включения признанных за ним территорий в «сферу своих интересов». У него, как это продемонстрировали начатые 12 октября 1939 г. в Москве советско-финляндские переговоры, не было последовательных политических планов реального присоединения прилегающих к СССР районов Фин­ляндии. Вдобавок и имевшиеся военные силы, как красноречиво под­твердила неудача Красной Армии в зимней кампании 1939/40 г., были недостаточными для военного завоевания стратегически важных пози­ций на юге Финляндии, не говоря уже об оккупации всей страны.

Поэтому не приходится удивляться тому, что и в предпринимав­шихся правительством СССР в первый период действия пакта попыт­ках вовлечения Финляндии в сферу советских интересов доминировала ориентация на те — более ограниченные — интересы безопасности, ко­торые уже до этого определяли политические и особенно военные пере­говоры Советского Союза с западными державами: во главу угла советской позиции на политических переговорах и военных соображе­ний советского Генерального штаба во время зимней войны между СССР и Финляндией ставилась защита Ленинграда[1247].

Аналогично обстояло дело и с договоренностями о странах Прибал­тики. После того, как Риббентроп с самого начала предложил совет­ским партнерам территории вплоть до рубежа Западной Двины, а потом уступил и западные территории, включая доминирующие над польским и германским побережьем Балтийского моря порты Виндаву и Либаву, Сталин счел, что на случай войны гарантированы не только нейтралитет Советского Союза и использование им той группы остро­вов, за которую боролся на военных переговорах с западными державами Ворошилов, а именно: Моонзундского архипелага с островами Эзель, Даго и Вормс и портами Пернов, Гапсель, Гайнаш и Либава. Од­новременно ему были обещаны весь Рижский залив и западное побе­режье Латвии, и он тем самым получал в свое распоряжение выгоднейшие стратегические позиции в бассейне Балтийского моря.

Лишь одно пожелание в рамках этой темы переговоров Сталин, как кажется, высказал вопреки ожиданиям — недостаточно настойчиво — пожелание относительно Виленского коридора, то есть южной части Литвы, в отношении которой Ворошилов во время переговоров с запад­ными миссиями тоже требовал, хотя и менее энергично, чем применительно к соответствующим территориям Польши и Румынии, права на проход советских войск. Проход по Виленскому коридору значительно сокращал путь дивизиям Красной Армии, которые должны были в слу­чае войны продвигаться из Центральной России или Белоруссии в на­правлении Восточной Пруссии, и тем самым играл важную роль в системе советской обороны на северном фланге.

Гитлер во время переговоров относительно пакта о ненападении претендовал на включение всей Литвы в сферу германских интересов и не был готов уступить южную ее оконечность. Причины германской заинтересованности в районе Вильно, так называемом литовском вы­ступе, предположительно тоже были стратегического свойства[1248]. С одной стороны, Гитлер мог взять Польшу в клещи, атакуя ее из Литвы и уже находившейся в немецких руках Мемельской области, то есть с во­стока, а с другой — он не исключал возможности перенесения военных действий и в прибалтийский регион. В этом случае Литва была бы пер­вой жертвой.

О лицемерном характере ведения переговоров немецкой стороной свидетельствует то, что район Вильно в статье 1 секретного дополни­тельного протокола был отнесен к сфере интересов Литвы.

В действительности Гитлер, желая сохранить себе весь свой литов­ский тыл для военной кампании против Польши, не хотел раскрывать вынашиваемые планы. Для их маскировки Риббентроп как раз и апел­лировал к химерическим «интересам» самой Литвы, которую никто, однако, не удосужился спросить об этом. За кажущимся признанием литовских интересов — в 1920 г. Литва была вынуждена отдать Польше свою историческую столицу — скрывалась, с одной стороны, возмож­ность обострить литовско-польские противоречия, с другой — вся Лит­ва, за исключением приграничных восточнопольских областей, переходила поначалу к сфере интересов Германии. Германия же, как показала бесцеремонность, с которой она провела переговоры по вопро­су о Мемельской области, была мало склонна считаться с интересами Литвы. Отдельные обстоятельства позволяют заключить, что Риббент­роп просто хотел использовать Литву в качестве пособника: так, 9 сен­тября он дал указание сообщить литовскому правительству, что «Литве необходимо срочно овладеть Вильно»[1249]. Так же бесцеремонно Литва была затем включена в сферу интересов СССР, а договор о границе и дружбе от 28 сентября 1939 г. окончательно утвердил это.