Елена Грушковская - Багровая заря

• Название: Багровая заря
• Автор: Елена Грушковская
• Жанр: Фэнтези

Вы спрашиваете, кто я?

Всё началось с того, что я увидела существо на дереве. Её звали Эйне. Она была хищником.

Я почувствовала вкус крови и больше не могла есть человеческую пищу.

Меня сочли наркоманкой.

Меня арестовали за убийство, которого я не совершала.

Мне было некуда идти. Дорогу обратно к людям мне закрыла моя собственная могила и свидетельство о смерти.

Моя природа необратимо изменилась.

Я не боюсь солнца, распятия, чеснока, святой воды, серебра. Мне доводилось убивать себе подобных. И они тоже пытались убить меня. Война, предательство, насилие, боль. Ярость, одиночество, отчаяние.

Единственное существо на свете, которое я люблю — моя младшая сестрёнка, которая называет меня мамой. Она человек, а я хищник.

Когда на старом каирском кладбище меня пригвоздили к телу Эйне, по железной пуповине от неё ко мне перешло что-то.

Она заразила своим вечным поиском. Она сказала: «Может, тебе это удастся». Что? Я не знаю.

Здесь нет гламура и глянца. Я далека от этого. Драконов, ведьм, единорогов, эльфов тоже нет. Я ничего не приукрасила, но и не скрыла. Если местами получилось жёстко — значит, так оно и было. А если местами ком в горле — значит, так было тоже.

Я — Аврора Магнус, и вы, скорее всего, побоялись бы сблизиться со мной и стать мне другом. Вы спрашиваете, кто я?

Я — хищник, а вы — человек.

А к тем, кто, прочитав это, скажет: «Так не бывает», хочу обратиться словами моего наставника Оскара: «Человеческие знания несовершенны и неполны, и люди являются заложниками той картины мира, которую они себе создали. Мир — одна большая иллюзия. Реальность такова, какой мы её представляем. Сейчас у вас есть шанс познать иную реальность… Увидеть мир так, как видят его хищники, и немного — на время чтения — пожить в нём так, как живут они».

---

Я приникла к трубочке. Это было наслаждение. Мне с каждым глотком становилось лучше, я чувствовала прилив сил, проходила усталость и головная боль. Однако я остановилась: нужно было оставить и Цезарю. Я, оторвав рот от трубочки, спросила:

— Там ещё достаточно?

Док ответила:

— Можете сделать ещё пару глотков.

Я отпила и сказала:

— Всё… Цезарь, остальное тебе.

— Давайте…

Цезарь выпил остатки. Док Гермиона, вытянув трубочку, проговорила тихо и нерешительно возле его ямы:

— Цезарь… Я хотела вам сказать… Я вам очень благодарна за ваше… гм, гм, за ваш благородный порыв, и мне очень жаль, что всё так кончилось для вас… Не знаю, как сказать…

Её голос совсем сошёл на шёпот и смолк. Из ямы послышался хрипловатый ласковый голос Цезаря:

— Родная, не говори ничего. Если можешь, протяни сюда свои губки, моя сеньорита, а я как-нибудь дотянусь.

После секундного молчания док Гермиона ответила со звенящими в голосе, как кристаллы льда, нотками:

— По-моему, это немного слишком. Если вы думаете, что вам теперь всё можно, то вы ошибаетесь.

Она ушла, а Цезарь со стоном поник в своей яме. Каспар посмеивался:

— Что, норовистая попалась сеньорита?

— Да уж, с ней так нельзя, — вздохнул Цезарь. Из его ямы слышался треск щетины: он озадаченно скрёб себе затылок.

— Что, получил щелчок по носу, герой-любовник? — не унимался Каспар. — Ты-то, наверно, привык, что девчонки сами тебе на шею вешаются, а? Ты их как орешки разгрызал, а эта не по зубам оказалась!

— Да если бы она была такая доступная, я бы к ней не смог так относиться, как я к ней отношусь, — прорычал в ответ Цезарь. — И всё равно эта сеньорита будет моя. Или она, или никто.

5.17. Свидание

Срок нашего наказания был уже на исходе, когда однажды дверь моей камеры в изоляторе открылась, и я, жмурясь от яркого света, бившего мне в глаза, услышала:

— К тебе посетители, номер двадцать семь. Видно, важные персоны, потому что начальник тюрьмы велел тебя из изолятора достать, покормить, помыть и приодеть. На выход!

Я, пошатываясь, вышла.

— Ребята, — сказала я, обращаясь к четырём закрытым камерам. — Я посмотрю, кто там ко мне пришёл, и вернусь.

— Ладно, давай, — послышался голос Цезаря.

Я шикарно помылась горячей водой. Своим поведением я вряд ли заслужила свидания, но, видимо, это действительно были важные персоны, раз ради них меня вытащили из изолятора и старались придать мне божеский вид. Но кому я ещё могла быть нужна? А меня уже ждала одежда, вся с иголочки: штаны и куртка, как только что из-под швейной машины и гладильного пресса, новёхонькие сапоги, носочки. Вид этих беленьких носочков так меня поразил, что я долго смотрела на вещи, не веря, что всё это — мне.

— Одеваться, — услышала я суровый приказ. — Живо! Ещё надо перекусить. Посетители ждут.

Я торопливо оделась. Сидя на скамейке, я натянула на ноги эти беленькие носочки, привычным движением обтянула штанины вокруг голеней и всунула ноги в сапоги. Они были точно моего размера, но мне с непривычки казалось, что они были тесноваты: те, что я носила, были на два размера больше. Встав, я прищёлкнула каблуками новых сапог, оправила куртку. Мне казалось, что я выгляжу как никогда хорошо. На самом деле это была та же арестантская форма, только новая.

Мне дали стакан с тёплой густой жидкостью, запах которой моментально свёл меня с ума. Человеческая кровь! Разумеется, это могло только раздразнить аппетит. Чтобы нормально утолить голод, мне был нужен по меньшей мере литр, полтора — уже роскошь, а два — это чтобы объесться до отупения.

— Для поддержки штанов, — усмехнулся надзиратель, протягивая мне стакан. — Приказ босса.

Мне захорошело от этого стакана, как вам может захорошеть от стакана водки. Слегка пьяная, вся с ног до головы чистая, одетая во всё новое, я вошла в кабинет босса, где, как мне сказали, меня ждали посетители. Хмель от стакана крови затуманил мне мозги, и я даже толком не рассмотрела, кто это был — кажется, мужчина и женщина. Здесь же был и босс. По привычке я щёлкнула каблуками и вытянулась. Каблуки были новые, не стоптанные, даже подкованные, и щелчок получился отменный. Глядя в пустое пространство поверх голов посетителей и главного, я отрапортовала:

— Заключённая номер двадцать семь, Аврора Магнус, по вашему приказу явилась.

Ответом мне было молчание. Потом я услышала голос босса:

— Ну, вот, я исполнил вашу просьбу. Комнаты для свиданий у нас не предусмотрено, так что предоставляю для этой цели свой кабинет. Он в вашем распоряжении на один час. Я вас оставляю.

Босс вышел, прикрыв дверь, и я осталась один на один с посетителями — уж не знаю, что им от меня было нужно. Женщина встала, подошла ко мне и сказала, заглядывая мне в глаза:

— Аврора… Посмотри на меня! Это же я.

Мне показалось, что это какой-то сон, что я ловлю глюки из-за отупляющего воздействия изолятора и колодцев, а также от стаканчика крови, который мне зачем-то дали выпить. Я всмотрелась в лицо этой красивой, молодой, элегантно одетой женщины. Я не могла в это поверить.

— Юля?..

Мои ноги моментально стали слабыми, ватными. Она здесь! А я — перед ней — в таком виде! Может быть, по здешним меркам я выглядела отменно, но по сравнению с ней… От стыда мне захотелось убежать, залезть в свою камеру и не вылезать больше.

— Здравствуй, дорогая Аврора, — услышала я голос Оскара. — Прости, что не приходили раньше: нас просто не пускали к тебе. Мы долго добивались свидания с тобой и наконец-то добились.

Колени подкосились, я почувствовала, что падаю. Кабинет поплыл вокруг меня, пол тоже начал уходить из-под ног.

— Аврора!

Я оказалась на диване. Их встревоженные лица склонились надо мной. Юлины руки гладили меня. Оскар спросил:

— Сколько тебя уже держат в изоляторе?

Я ответила, разлепив губы:

— Кажется, двадцать шесть или двадцать семь дней… Мне сидеть там месяц, так что осталось немного.

— Месяц! — воскликнул Оскар. — Но за что? В чём ты провинилась?

Я улыбнулась, не сводя глаз с Юлиного лица.

— Мы схватили заместителя начальника тюрьмы, облили его краской и вываляли в перьях. Чтобы больше не обижал нашего дока.

Оскар покачал головой.

— Ты в своём репертуаре… Я так и думал, что ты спокойно сидеть не будешь. Обязательно будешь бедокурить.

— Да нет, — сказала я. — Я вообще примерно веду себя, только в тот раз мы не вытерпели. Видел бы ты нашего дока, Оскар! Обижать её — просто грех. Она такая славная.

— Как тебя здесь кормят?

— Ничего… Хорошо. Не жалуюсь.

— Скажи правду, Аврора! Не бойся.

— Ну, конечно, о человеческой крови мы только мечтаем. Но иногда нам её дают. Правда, понемножку, стаканами. В лечебных целях.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ничего… Для такого места — вполне недурно. Не волнуйтесь за меня. Юленька… Ты такая красивая. Я тебя даже не сразу узнала.

Через пять минут я сидела в мягком кресле, а она — у меня на коленях. Она гладила мою голову, на которой за месяц в изоляторе отросла короткая щетина. Они с Оскаром рассказывали мне о какой-то новой организации — обществе «Аврора», которое откололось от Ордена, но я, признаюсь, плохо понимала, о чём они говорили, а может, просто плохо слушала. Я смотрела на Юлю и думала о том, какая она стала красавица. Вся этакая деловая, в чёрном брючном костюмчике и голубой блузке, на шее — нитка жемчуга. Она была существом из другого мира — мира, в который я уже не чаяла когда-нибудь вернуться. Пьяная от стакана крови, я смотрела на неё и глупо улыбалась, а смысл её слов почти не доходил до меня. Наверно, они с Оскаром рассказывали мне какие-то очень важные новости, но я девяносто пять процентов пропустила мимо ушей. Спросила только:

— Как там Карина? Юля, ты обещала…

— Всё в порядке, она регулярно получает деньги, — ответила Юля.

— Как… Как она? У неё всё хорошо?

— Всё хорошо, Аврора. Она окончила первый класс. Вот, посмотри.

Она показала мне фотографию маленькой школьницы в белом фартуке и с огромными, как пропеллеры, белыми бантами по бокам головки. Она сидела за партой, строго сложив ручки, губки — бантиком, вся такая серьёзная. Ещё бы! Она теперь школьница. Мой взгляд затуманился слезой. Куколка моя.

Час истёк, вернулся начальник тюрьмы, и я вскочила, руки по швам. Оскар поблагодарил босса, и они с Юлей ушли беспрепятственно на волю, а я осталась здесь, стоя навытяжку в ожидании, когда меня отпустят. Пришли надзиратели, взяли меня под стражу и отвели обратно в изолятор. Наверно, лёгкий хмель, плававший у меня в голове от стакана крови, и ком, вставший у меня в горле от взгляда Карины и её бантиков, стали причиной того, что я не попрекнула Оскара ни единым словом. Его стараниями я попала сюда, хотя, может быть, было бы лучше и справедливее, если бы моё существование в качестве хищника закончилось с падением ножа гильотины; впрочем, вполне может также быть, что я должна была пройти через эти пять лет на безымянном острове, а умереть — слишком просто. В любом случае, я была рада, что жива и могу видеть Карину — хотя бы на фотографии.