Виталий Горбач - Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве

• Название: Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве
• Автор: Виталий Горбач
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20867-8

В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.

Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.

---

Несколько сложнее оценить потери действовавших в полосе 7-й гвардейской армии частей 17-й воздушной армии. Согласно оперсводкам объединения генерала С. А. Судца, за период с 5 по 16 июля было потеряно 178 самолетов. Сложность оценки этой цифры заключается в том, что часть из потерянных самолетов пришлась на участки Юго-Западного фронта, соединения которого не участвовали в Курской оборонительной операции. Кроме того, документы 17-й воздушной армии не дают ответа на вопрос, какая часть из потерянных самолетов была эвакуирована с мест вынужденных посадок и в последующем восстановлена. Отметим лишь, что, по данным штаба объединения, за весь июль боевые потери составили 244 самолета, тогда как еще 16 машин были разбиты в катастрофах и авариях. Таким образом, можно утверждать, что в боях на южном фасе Курской дуги частями 2-й и 17-й воздушных армий за период оборонительной операции было потеряно не более 515 самолетов. Отметим, что за период с 5 по 23 июля дневник боевых действий 8-го авиакорпуса сообщает об уничтожении свыше 650 советских самолетов.

Потери частей 8-го авиакорпуса, как мы неоднократно отмечали раньше, весьма сильно расходятся с данными генерал-квартирмейстера. Действительно, учет немецких потерь за период с 4 по 23 июля дает цифру в 111 потерянных самолетов. В то же время анализ данных генерал-квартирмейстера позволяет предположить, что за тот же период потери 8-го авиакорпуса составили около 260 самолетов, из которых приблизительно 170 было списано по всем причинам, включая аварии и катастрофы. Отметим, что эта цифра носит расчетный характер. В то же время, по данным штаба 2-й воздушной армии, за июль было произведено 745 воздушных боев, в которых было сбито 977 немецких самолетов, включая 35 машин, уничтоженных на аэродромах.

Обратимся снова к уже упоминавшемуся нами докладу полковника М. Н. Костина. Согласно данным, предоставленным ему штабом 2-й воздушной армии, за операции в ходе 589 воздушных боев было сбито 811 самолетов противника. Эти данные вызвали недоверие офицера Генштаба, который счел уместным заметить: «По всей вероятности, данные о 811 сбитых самолетах противника преувеличены, т. к. сведения получались по докладам летчиков, не контролировались ни командирами соединений и частей, ни штабами»[180].

Было отмечено, что за все время операции перед истребительной авиацией ставились в основном оборонительные задачи, по прикрытию определенных районов, сопровождению ударной авиации. В то же время активных задач по поиску и уничтожению вражеской авиации наши истребители не получили, что во многом и предопределило тот факт, что господство в воздухе до конца оборонительного сражения завоевано не было. Существенным недостатком явилось слабое руководство и контроль боевой работы соединений истребителей со стороны их командиров. В отношении этой проблемы командование 2-й воздушной армии пришло к следующим выводам: «Практика боевой работы показала — только при наличии на рации наведения командира дивизии или корпуса работа истребителей дает эффективность. Без управления воздушным боем с рации наведения в большинстве случаев даже крупные группы прикрытия своих задач не выполняют. Истребители противника уводят их с поля боя для того, чтобы его бомбардировщики свободно могли бомбить наши наземные боевые порядки»[181].

Положительной оценки удостоились действия штурмовой авиации. В течение всей операции три штурмовые дивизии произвели 2644 самолето-вылета. Наибольшее напряжение за операцию выпало на долю экипажей 291-й шад, каждый исправный самолет из состава которой совершил за 14 дней 31 вылет, что составляет 1,8 вылета на самолет. Эффективность ударов дивизии полковника А. Н. Витрука была также выше, чем у других соединений. По мнению командования армии, этого удалось достичь в первую очередь из-за лучшей организации боевой работы и более тщательной подготовки к боевым вылетам, а также хорошей выучки личного состава. В то же время нельзя не отметить, что дивизия, имевшая к началу операции 100 Ил-2, за месяц лишилась в боях и в авариях 97 штурмовиков! Еще 57 «илов» были сданы в ремонт. За тот же период в 291-ю шад поступил на пополнение 91 самолет.

Наибольший просчет командования 2-й воздушной армии заключался в решении на второй день боев бросить всю истребительную авиацию на прикрытие наземных войск, оставив «без работы» единственное бомбардировочное соединение фронта и тем самым еще больше усугубив и без того очевидное преимущество противника в весе бомбового залпа. Сравнения ради укажем, что шести бомбардировочным полкам 2-й воздушной армии в сражении севернее Белгорода командование 8-го авиакорпуса противопоставило восемь групп двухмоторных бомбардировщиков Ju-88 и He-111, обладавших значительно большей грузоподъемностью, чем советские Пе-2 и Ил-2. Согласно отчету 2-й воздушной армии, «неполное использование ударной авиации в данной операции привело к тому, что боевой груз сброшенных бомбу нас был значительно ниже, чем у противника. Если наши ВВС сбросили 1244 тонны бомб, в том числе около 900 000 штук ПТАБ, то противник за этот же период по приблизительным подсчетам сбросил около 7000 тонн бомб»[182].

Безусловно, переброска в состав 2-й воздушной армии хотя бы еще одного соединения, подобного 6-му сак, включавшего в себя бомбардировочную и истребительную дивизии, во многом повысила бы ударную мощь объединения С. А. Красовского. Однако, к сожалению, этого сделано не было. Советские авиационные командиры постарались за короткий срок, отпущенный им на подготовку к наступлению в районе Белгорода и Харькова, учесть и исправить выявленные промахи и недостатки. И действительно, уже в ходе операции «Полководец Румянцев» действия ударной авиации носили более целенаправленный и сосредоточенный характер. Однако хронологически будет более правильным рассмотреть вначале боевые действия советской и немецкой авиации в ходе сражения на Орловской дуге, чему посвящена следующая часть нашей книги.

Часть 4 Сражение над Орловской дугой

4.1. Накануне перелома (общая обстановка перед началом советского наступления, планы советского командования)

Предварительный выбор стратегии на летнюю кампанию 1943 года военным руководством СССР и Германии является тем вопросом, без минимального освещения которого не обходится практически ни одно из исторических исследований, посвященных битве под Курском. Принятие советской стороной решения о преднамеренной обороне, и соответственно, немецкой о проведении наступательной операции до сих пор вызывает у историков диаметрально противоположные оценки, от придания этому выбору решающего значения до уверенности, что судьбу сражения определили субъективные ошибки и фатальные недоразумения. Очевидно, что следование той или иной точке зрения в немалой степени определяется личными симпатиями авторов, зачастую способствуя формированию у читателей упрощенной картины общего хода событий. Между тем более взвешенный подход позволяет найти зерно истины где-то посередине, объединяя воедино разноречивые факты и суждения.

Операция «Цитадель» послужила своеобразным катализатором для постепенной активизации боевых действий на всем советско-германском фронте. Уже в середине июля советские войска начали две крупные операции — наступление в районе Орла и с рубежа рек Северский Донец и Миус. Во многом порожденные ходом сражений на северном и южном фасах Курской дуги, эти операции с самого начала стали оказывать самое непосредственное воздействие на ситуацию севернее Белгорода. Как мы видели в предыдущей главе, события в районе Орла уже 13 июля поставили под вопрос дальнейшее проведение «Цитадели», как раз в тот момент, когда командование группы армий «Юг» настаивало перед ОКХ на передаче ему 24-го танкового корпуса для достижения, казалось бы, близкой и окончательной победы.

Возможно, что в случае удовлетворения просьбы Манштейна войска Гота и Кемпфа добились бы новых, вероятнее всего, тактических успехов, на фоне которых тем не менее неминуемо маячила на горизонте катастрофа в районе Орла, где две армии фельдмаршала Клюге оказались под ударами трех советских фронтов. Тяжелое положение 9-й и особенно 2-й танковой армий заставило немецкое командование не только в сжатые сроки произвести перегруппировку сил внутри Орловской дуги, бросив в бой практически все резервы группы армий «Центр», но и начать постепенную передачу из 4-го в 6-й воздушный флот значительной части штурмовой и бомбардировочной авиации. С началом второго советского наступления 17 июля на Миус-фронте перспективы продолжения наступления на Курск с юга стали и вовсе призрачными, приведя в конечном счете к постепенному отводу войск 4-й танковой армии на исходные позиции и переброске значительной части танковых и моторизованных дивизий на кризисные участки Восточного фронта.