Кристофер Прист - «Если», 1998 № 02

• Название: «Если», 1998 № 02
• Автор: Кристофер Прист
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Кристофер Прист. БЕСКОНЕЧНОЕ ЛЕТО, рассказ

Автора представляет переводчик

*Олег Битов. СВИДЕТЕЛЬ ПЕРЕМЕН

Конкурс «Альтернативная реальность»

*Виталий Яценко. ЗВЕРИНЕЦ, рассказ

*Кирилл Залесов. ГРЕХИ НАШИ ТЯЖКИЕ…, рассказ

Факты

Майя Каатрин Бонхофф. ДУДОЧКА КРЫСОЛОВА, рассказ

Сергей Лукьяненко. ИГРЫ, КОТОРЫЕ ИГРАЮТ В ЛЮДЕЙ (ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ)

Лайон Спрэг де Камп, Флетчер Прэтт. ТЕПЕРЬ ЕЩЕ И СЛОНЫ…, рассказ

Бад Спархоук. ДЕЛОВАЯ ХВАТКА, рассказ

Борис Федоров. ПРОДАВЦЫ ВОЗДУХА

Тимоти Зан. РАПСОДИЯ ДЛЯ УСКОРИТЕЛЯ, повесть

Евгений Лукин. ВЗГЛЯД СО ВТОРОЙ ПОЛКИ

Евгений Харитонов. СТРАНА ВОСХОДЯЩЕЙ НФ

КУРСОР

РЕЦЕНЗИИ

PERSONALIA

ВИДЕОДРОМ

*Тема

— Сергей Кудрявцев. И НИКАКОЙ ФАНТАСТИКИ!

*Контраргумент

— Вл. Гаков. БЕЙ ЖУКОГЛАЗЫХ!

*Экранизация

— Владимир Ковалев. КИНОЗАЛПЫ «ПУШКИ» ЖЮЛЯ ВЕРНА

*Интервью

— Василий Горчаков. «КАЖДЫЙ ФРАНЦУЗ В ДУШЕ НЕМНОЖЕЧКО ФАНТАСТ…» (интервью с Люком Бессоном)

*Рецензии

*Герой экрана

— Станислав Ростоцкий. ЗОЛУШКА, КОТОРАЯ МЕЧТАЕТ СТАТЬ ПРИНЦЕССОЙ

_{Обложка Мура К. (Chris Moore).Иллюстрации О. Васильева, О. Дунаевой, А. Жабинского, Т. Константиновой, А. Филиппова.}

---

Евгений Харитонов

СТРАНА ВОСХОДЯЩЕЙ НФ

*********************************************************************************************

Сегодняшним материалом мы завершаем публикацию серии исторических очерков, начатую в четвертом номере «Если» за 1996 год статьей Всеволода Ревича «Попытка к бегству» и посвященную фантастике разных стран. Не претендуя на энциклопедичность, мы рассмотрели только «фантастические державы», имеющие богатые литературные традиции и оказавшие влияние на развитие жанра. За неполные два года на страницах журнала выступили литературоведы, критики, писатели, так что опубликованные по этой теме материалы могли бы составить довольно объемную книгу. Надеемся, что, несмотря на неизбежную «пунктирность» обзоров, читатели получили представление о становлении жанра, основных этапах его развития и нынешнем литературном пейзаже. Можем заверить наших читателей, что исторический очерк не исчезнет со страниц журнала, но теперь мы будем посвящать свои материалы конкретным течениям и направлениям фантастики.

*********************************************************************************************

Современная Япония олицетворяет собой феноменальную двойственность и даже тройственность, где тесно переплелись прошлое, настоящее и будущее. С одной стороны — высокие технологии, компьютерное лидерство, с другой — жесткое следование канонам и почитание вековых традиций. Это переплетение, казалось бы, совершенно полярных явлений в полной мере присуще и японской фантастике.

Веками японцы — от природы хорошие ученики — вбирали в себя культурные достижения других народов, чтобы затем на основе заимствований и переложений создать свою неповторимую, загадочную культуру.

Если говорить об истоках, то японская фантастика основывалась на трех «китах»: китайских новеллах-чуаньци, индийских легендах и буддийских притчах. Впрочем, собственно НФ в Японии — явление сравнительно юное, утвердившееся лишь во второй половине XX столетия. Но, подобно Китаю, традиции литературной фантастики здесь уходят в глубокую древность. И уж по части историй о страшном и загадочном, о чудесных превращениях и фантастических путешествиях японцы издавна были большими мастерами. Хладнокровно заимствуя и перелагая китайские сюжеты, японские авторы наполняли их новым — чисто японским — содержанием, национальным колоритом. И к слову сказать, в отличие от китайских чуаньци, японские кайдан («повествование о загадочном и ужасном»), юмэ-моногатари («рассказ о сновидении») и ки-дан («повествование об удивительном») благополучно дожили до наших дней.

Не имеет смысла подробно останавливаться на раннеисторическом периоде японской фантастики — ее этапы во многом переплетаются с предысторией китайской литературы.[6] Со времен летописей «Кодзики» (712 г.), на мифологической основе которых зиждется национальная религия японцев — синто, и до революции Мэйдзи (1867–1868 гг.), подорвавшей многовековой феодальный изоляционизм страны, фантастические сюжеты главенствовали в японской литературе.

Особенно бурный всплеск фантастических повествований пришелся на позднее Средневековье, или эпоху Эдо (1603–1868 гг.), когда распространенную в Японии бытописательную прозу буквально подавили фантастико-приключенческие сочинения. В них воспевалась самурайская мораль на фоне путешествий в иные миры. Эти произведения возродили «к жизни» древних мифических персонажей — голодных духов гаки, длинноносых леших тэнгу, оборотней ноппэрапо, обезьяноподобных монстров нуэ и прочих оживших мертвецов, духов погибших воинов и многоголовых демонов. В этот период появляются гениальные рассказы Уэда Акинари, объединенные в сборник «Луна в тумане» (вершина ранней японской фантастики), произведения основоположника японского дидактического романа Такидзавы Бакин, Ихары Сайкаку, Асаи Реи, Огиты Ансэй — непревзойденных мастеров жанра кайдан.

После революции Мэйдзи во второй половине XIX в. Япония открыла двери внешнему миру. Каких-то 40 лет понадобилось японцам, чтобы «догнать» западный мир. Очень скоро они освоили все европейские направления литературы — от романтизма и классицизма до критического реализма, детектива и научной фантастики. И что удивительней всего, чудовищная, на первый взгляд, смесь из традиций Востока и традиций европейских и американских не только не погубила японскую прозу, но и вывела ее на одну из верхних ступеней мировой литературы.

Особенно бурный всплеск фантастических повествований пришелся па позднее Средневековье, или эпоху Эдо.

Конец прошлого — начало нынешнего столетия отмечен в японской литературе духом эксперимента.

Конец прошлого — начало нынешнего столетия отмечен в японской литературе духом эксперимента. И в повести «твердого» реалиста Акутагавы Рюноскэ вдруг врывалась безудержная фантастика, граничащая с сюрреализмом, точно так же, как блюститель «чистого» детектива Эдогава Рампо вовсю «заигрывал» в своих умопомрачительных романах с атрибутикой потустороннего мира (перечитайте, например, его «Путешественника с картиной»). В этом ряду уместно вспомнить и некоторые рассказы Осараги Дзиро, Исикавы Дзюн, Сэнъютэя Энтё, также грешивших фантастикой…

А что же собственно научная фантастика? Некоторые историки НФ склонны искать ее истоки опять же в эпохе Эдо, а точнее — в творчестве верного последователя конфуцианства Гесу Ивагаки, создавшего в 1857 г. «милитаристский» роман-трактат, название которого звучит примерно так: «Спокойное завоевание Запада». О каком же завоевании идет речь? Ни много ни мало писатель-конфуцианец рассуждает о захвате японцами… Британской империи! Однако сей забавный труд лежит скорее в русле социально-футурологических предначертаний, нежели в области художественной литературы.

В японской литературе доминирует проза социального характера.

Титул же «Первого научного фантаста Японии», вне всякого сомнения, достался другому японцу — Сунро Ошикаве (1876–1914 гг.), перу которого принадлежит самое первое «настоящее» НФ-произведение — роман «Подводная боевая лодка», увидевший свет в 1900 году. Здесь налицо уже классический сюжет НФ «западного розлива»: безумный ученый, эдакий японский капитан Немо, создает подводную суперлодку и становится королем морей и океанов, а по существу — банальным пиратом.

Долгое время Сунро Ошикава оставался единственным «жанровым» фантастом Японии. В первое десятилетие XX века он написал еще целый ряд откровенно подражательных НФ-романов. В остальном же в японской литературе доминирует проза социального характера. Исключением стал философский роман Харо Сато «Сумасшедшая история» (1929 г.), ставший провозвестником антиутопической традиции в японской литературе.

Впрочем, небольшую арт-подготовку НФ провела на рубеже 30 — 40-х годов. В 1936–1939 гг. увидели свет сразу несколько заметных НФ-произведений: романы Джуза Уно «Летающий остров» (1938 г.) и «Похищенная земля» (1936 г.), НФ-дилогия Акидзиро Ран «Подземный континент» (1938–1939 гг.). Публиковали НФ-произведения и менее заметные писатели: Сандзуко Наоки, Минетаро Яманака, Фукудзиро Ито, Комацу Китамура и другие.

Подлинный триумф НФ в Японии состоялся в 1950-е годы. В это время активно издается переводная фантастика (преимущественно англо-американская), формируется армия японских авторов, бурно развивается фэн-движение. Но самое главное, выходит первое японское специализированное издание — журнал «SF Magazin», — на долгие годы ставшее основным центром по комплектованию и подготовке национальной «гвардии фантастов». Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что большая часть произведений этого периода носила откровенно подражательный характер, о национальной самобытности фантастики этих лет говорить не приходится. Возможно, это прозвучит парадоксально, но стремительному развитию японской НФ способствовало не только и даже не столько влияние англо-американской фантастической культуры, но событие поистине трагическое. «Фантастические» опасения писателей обрели свою чудовищную реальность. Стоит ли удивляться тому, что апокалиптическая тематика и сегодня главенствует в японской фантастике? И не только в литературе. Символом атомной угрозы стал популярный японский фильм «Годзилла» о доисторическом сорокаметровом ящере-убийце, разбуженном взрывами водородных бомб на атоллах Южных морей. Три мотива доминируют в современной японской НФ: война, ядерная угроза и глобальные катастрофы. Тему конца света питают не одни лишь воспоминания об «атомной зиме» 1945 года. Японский полуостров, являясь одной из самых сейсмически активных областей планеты — реальный претендент на судьбу легендарной Атлантиды. Фантастика «Четвертого ледникового периода» Кобо Абэ или «Гибели Дракона» Сакё Комацу — для японцев без пяти минут суровая действительность.