Софья Радзиевская - Тысячелетняя ночь

• Название: Тысячелетняя ночь
• Автор: Софья Радзиевская
• Издательство: Издание редакции журнала «Светлячок»
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-87397-001-7

В книгу известной детской писательницы Софьи Борисовны Радзиевской включены два исторических произведения. В основу романа «Тысячелетняя ночь» (публикуется впервые) легли баллады о легендарном Робин Гуде. Автор использовал одну из малоизвестных легенд, согласно которой предводитель лесных разбойников принадлежал к феодальной знати. Отсюда подробное описание быта и нравов тогдашнего рыцарства и духовенства, коварных интриг под сводами родовых замков и т. д. Повествование охватывает жизнь трёх поколений средневековой Англии — почти целый век.

---

— Наконец-то просохнут, — весело промолвила она и повернулась было спиной к солнцу, распуская шнуровку покрой суконной куртки, но тут же вздрогнула от неожиданности: под кустом лежал, опираясь на локоть, плечистый парень с каштановыми вьющимися волосами и весело её разглядывал. Длинный лук, колчан, полный стрел, и шпага в кожаных ножнах придавали незнакомцу воинственный вид. Девушка не испугалась, но её смутила его лукавая усмешка.

— Что ты тут делаешь? — сердито спросила она и, отвернувшись, поспешно схватилась за развязанные шнурки.

— То же, что и ты, молодец, — насмешливо откликнулся он, — сохну на солнышке. Его хватит на нас обоих, как ты думаешь? — И весело подмигнул растерявшемуся «пажу».

На минуту в наступившей тишине слышно было только, как весело пробовала голос какая-то птаха, тоже, верно, отогревавшаяся после дождя.

— А где же сушатся твои спутники, птенчик? — снова заговорил незнакомец, ещё уютнее примостившись под кустом. — По задору видно, ты не один — такие, как ты, в одиночку да ещё пешком не ходят.

— Не слишком ли много любопытства для первого встречного? — ядовито отпарировала Мериам. Со шнурками куртки у неё что-то не ладилось и это мешало ей принять подобающую случаю осанку.

— Ну, если ты каждый раз, прежде, чем взяться за шпагу, хватаешься за шнурки одежды, то надо иметь при себе няню, — продолжал поддразнивать тот, не меняя позы и от души забавляясь минутным замешательством пажа.

Но вот уже завязав последний узел, с пылающим от обиды и гнева лицом, Мериам схватилась за шпагу.

— Я научу тебя вежливости! — крикнула она. — Вставай, увалень, или я, клянусь святым Михаилом, проткну тебя!

Всё ещё улыбаясь, незнакомец медленно встал и потянулся.

— Выбирай местечко помягче, — вежливо предложил он. — Кожа у меня лесная, толстая, не везде проткнёшь… ой! — громадный скачок в сторону едва помог увернуться от ловкого удара.

— Ах ты, маленькая оса! — весело воскликнул он. — Шпага у тебя вроде шпиговальной иглы, но грозишься ты ею по-настоящему! И, выхватив свою шпагу, он успел отбить второй такой же стремительный удар.

«Маленькая оса» оказалась довольно серьёзным противником. Жало её так и мелькало и неожиданный поединок становился не игрушечным, как это могло показаться сначала. «Паж» нападал, сжав губы и сверкая глазами, и его взрослый противник, не желая причинить ему вреда, должен был напрягать в защите всё своё внимание.

— Ты прошёл хорошую школу, малыш, — добродушно заговорил он наконец, но в ту же минуту вскрикнул и, отбив удар, отскочил в сторону, прижимая руку к голове — остриё шпаги, прорезав кожу, задело кровеносный сосуд и хлынувшая кровь залила левый глаз.

Но и это не лишило его добродушного юмора.

— Пожалуй, ты обойдёшься и без няньки, маленькая оса, — одобрительно произнёс он. — Не будь я Робин Гуд, если ты не годишься под пару моим весёлым ребятам… — тут оборонявшийся в удивлении умолк: юноша вскрикнул и, отбросив шпагу так, что она, улетая, загудела в воздухе, кинулся к нему.

— Робин, — сказала Мериам и, протянув руки, остановилась, не имея сил ступить дальше.

Высокий человек вздрогнул, шпага тихо скользнула в траву…

Так стояли они друг против друга, и солнце сверкало в отмытой дождём зелени старого леса.

Чудесную песню сложил в этот вечер у заветного дуба весёлый певец Аллен о’Дел. Песню о храбром сердечке маленькой девушки в платье пажа, которая искала и нашла своего возлюбленного. Такая это была хорошая песня, что и теперь ещё поют её девушки в глухих уголках Англии, песня о добром Робин Гуде и храброй и любящей Мериам. Никогда хлеб Робина не был для неё чёрствым и на ложе возлюбленного никогда не пожалела она о пуховиках графского замка.

Глава XXIX

— Ни слуги, ни стража — не помощь нам. Проклятые скоты улепётывают при одном только имени шервудского разбойника, а если и посланы они в поход, побожусь, нарочно путают следы и не находят его. «Робин Гуд — защитник всех угнетённых», — говорят и в душе своей питают дерзкие замыслы против законных своих господ и властителей. Клянусь моим мечом, пора с корнем вырвать заразу, иначе она распространится по всей стране! Недавно гнусный развратитель помешал милостивому шерифу свершить праведный суд. Переодетый, с сообщниками вырвал он на базарной площади из рук палача двух братьев-преступников: один из них убил оленя в королевском лесу, второй пожаловался на своего лорда и благодетеля. Примерное наказание должны были получить они, а вместо того уведены в леса на вольную жизнь и разбой. И народ на площади кричал им вслед: «Много лет живи, наш любимый Робин!» Просто свет перевернулся!

Взволнованный непривычно длинной речью, лорд Уолтер Бромлей, посланник шерифа Ноттингемского, откинулся на спинку кресла и освежил себя большим глотком вина из высокого кубка венецианской работы. В этом занятии был он искусен больше, чем в разговоре, и мало имел себе равных. Внимательно слушавший хозяин замка не замедлил последовать хорошему примеру. Кубок, который держал он в волосатой руке, был украшен такой искусной резьбой, изображавшей сцену охоты на кабана, что гость, наклонившись, засмотрелся на него.

— Говорят, — сказал насмешливо хозяин, — что голова этого кабана похожа на мою. — И при этом он издал такой дикий хриплый звук, что гость, вскинув на него глаза, поспешно отвернулся. Некрасив был сэр Гью Гисбурн, а в припадке весёлости становился поистине ужасен. Смущение гостя ещё больше развеселило его: он любил забавляться людской растерянностью.

— Так как же ты полагаешь: можно справиться с безбожником? — спросил он через минуту, поглаживая волосатой лапищей резную кабанью морду.

— Можно, — поспешно отвечал гость. — В поединке — один на один. Проклятый разбойник храбр и ловок, в этом ему нельзя отказать. И, говорят, стоит в шервудском лесу, на перекрёстке двух дорог, прокричать ему вызов на бой, как он является один и бьётся честно.

— Сколько? — спокойно уронил сэр Гью и потянулся к кубку.

— Тридцать золотых фунтов обещает милостивый шериф за голову разбойника и вдвое за живого, чтобы можно было четвертовать его в Лондоне на площади перед тюрьмой, — отвечал посланец, несколько смущённый. Он и сам был не слишком разборчив в вопросах чести, но нанимать знатного барона для убийства разбойника приходилось ему впервые.

— Мало! — коротко ответил Гью Гисбурн и отодвинул кубок. — Мало — за то, чтобы благородный рыцарь скрестил меч с подлой голытьбой.

— Но он сам благородного рода, добрый сэр, — торопливо заговорил сэр Уолтер. — Клянусь моим мечом. До казни придётся на площади перед Тауэром лишить его графского титула. Ибо, как ни горько, но богомерзкий выродок — барон Фицус и последний граф Гентингдон. Казнь его была бы…

Но тут посланец шерифа впервые в жизни почувствовал, как волосы на его голове зашевелились и стали дыбом. Не окончив речи, съёжился он на своём кресле и рука его невольно потянулась к висевшему у пояса кинжалу — так страшен стал его собеседник. Гью Гисбурн приподнялся, опираясь на ручки кресла, и наклонил голову, будто готовясь броситься на кого-то. Тонкие губы громадного рта искривились, и жёлтые клыки на бескровном землистом лице заблестели ярче, чем тусклые глаза, спрятанные под густыми нависшими бровями. Одежда из лошадиной шкуры, на которую и раньше изумлённо поглядывал гость, казалось, вдруг срослась с его телом, превратив его в невиданного зверя. Он выпрямился и повернулся к окну так резко, что грива и хвост метнулись у него за спиной, окутав плечо его и бок чёрными волосами. Так стоял он, протягивая руку к окну, туда, где на горизонте, на высокой скале над рекой, краснела острая крыша высокого замка.

— Я нашёл его! — торжествующе воскликнул он скрипучим воющим воплем, гораздо более подходящим к его облику, чем человеческий голос. — Я нашёл его! И… я принесу его голову на твою гробницу, Элеонора!

Собеседник не выдержал и тоже вскочил.

— Добрый сэр, что говоришь ты? — воскликнул он, задыхаясь и обегая кресло таким образом, что оно стало между ним и хозяином.

Но Гью Гисбурн уже пришёл в себя, внезапный взрыв сменился каким-то сосредоточенным злорадством.

— Передай достоуважаемому шерифу, сэр Уолтер, что я согласен, — отрывисто проговорил он. — Согласен, но с условием, — и, немного помедлив, добавил: — Шериф получит его. И скоро. Но… без головы.

С этими странными словами он опять повернулся к окну.

Простоватый и недалёкий рыцарь Уолтер Бромлей не выдержал: оглядываясь и запинаясь, забормотал он, что ему-де по неотложному делу необходимо срочно покинуть гостеприимный замок любезного хозяина.

— Клянусь моим мечом — необходимо, — бормотал он, судорожно дёргая и крутя седую свою бороду.