Светлана Бестужева-Лада - Превратности любви

• Название: Превратности любви
• Автор: Светлана Бестужева-Лада
• Издательство: Издательство «Известия»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-206-00827-2

Стоит ли бороться за свою любовь, пытаясь всеми доступными способами вернуть любимого человека? Может быть, гораздо проще попросить у мужа-изменника развод, поставив его тем самым в тупик или же, пользуясь расхожим мнением, что месть — это холодное блюдо и подавать его следует на закуску, преподнести «неверному» в качестве подарка серебрянную «безделушку» с бирюзовым глазком, чья «родословная» уходит к Медичи? Каждому, как говориться, свое. Но… пуская в ход всевозможные средства, все-таки не стоит забывать о том, что «закон бумеранга» еще никто не отменял… Судьба, как правило, по-царски награждает именно тех, кто помнит об этом…

---

Точно в ней сидел какой-то чудовищный, невидимый спрут, который мириадами присосок стремится перекачать в себя всю материальность мира. И в то же время эти вожделения были очень ограничены: нужны были только деньги, и все. Порой Егор изумлялся, как это сочетается в ней с поэтической возвышенностью и отстраненностью от всего земного.

Когда же он пытался сказать, что они еще молоды, что у них все впереди, нужно только немного потерпеть, Ида буквально выходила из себя:

— Потерпеть? Сколько? Десять лет? Пятнадцать? Когда я буду старая? Если хочешь знать, после сорока лет мне уже ничего не будет нужно! И тебе, кстати, тоже. От жизни нужно брать все именно сейчас. Любой ценой.

И с любимой работой он должен расстаться только потому, что в другом месте будет получать больше денег.

Опять деньги. А все остальное, получается, не имеет никакого значения? В смысле, ты стоишь ровно столько, сколько ты зарабатываешь, а если не можешь обеспечить потребности находящейся рядом с тобой женщины, то ты — никто и зовут тебя никак.

Есть Егору не хотелось совершенно, он выпил только кружку крепчайшего кофе и тихонько вышел из дома.

День обещал быть теплым, но пока еще стоял легкий туман и скрадывал геометрическое убожество новых кварталов, возведенных на месте полей и рощиц.

С военного аэродрома возле Остафьево поднялся небольшой самолет и быстро растаял в небе.

Егор подумал, что замечательная усадьба, про которую он много читал и все собирался посмотреть, находится в какой-то паре километров от его теперешнего жилья. А выбраться туда все никак не получалось: выходные дни Ида предпочитала проводить в бесконечном уходе за своей внешностью.

Егор даже представить себе не мог, сколько процедур нужно проделать, чтобы «соответствовать» какому-то непонятному идеалу, явно взятому с телевизионного экрана или из какого-то глянцевого журнала. Он привык к тому, что Маша всегда была аккуратно причесана, подтянута, что руки ее были красивы и без яркого лака на ногтях. И никогда не видел, какими способами достигается эта ухоженность.

А Ида обожала часами лежать в горячей ванне с белым, ярко-розовым или даже зеленым лицом, а потом часами же возилась со щипчиками, пинцетами, особыми бритвами, кремами.

Впервые увидев ее после выхода из ванной, Егор оторопел: перед ним была не яркая молодая красавица, а женщина неопределенного возраста с каким-то «застиранным», совершенно лишенным красок лицом.

Впрочем, секрета она из своих ухищрений не делала, при Егоре накладывала на лицо тон, пудрилась, втирала в скулы румяна, ярко подводила глаза и красила ресницы. Глядеть на это было странно и как-то неловко, и Егор уходил курить на кухню. Или включал телевизор, с грустью думая о том, что выходной день опять потерян: пока Ида окончательно «приведет себя в порядок» наступит вечер.

Иногда, правда, ему удавалось вытащить ее погулять. Но и в этом случае все ограничивалось инспектированием окрестных торговых точек и приобретением чего-нибудь «предельно нужного», и совершенно, на взгляд Егора, бесполезного.

— Для чего ты так красишься? — спросил он как-то. — Мне даже страшно к тебе прикоснуться, чтобы не попортить все это…

Ида улыбнулась ему, как маленькому ребенку, который не понимает, почему обязательно нужно умываться и чистить зубы:

— Женщина без косметики — это недоразумение, пустое место. Моя мама даже в булочную не пойдет с ненакрашенными губами. А уж в столице тем более нужно иметь достойный вид.

Ради того же «достойного вида» она периодически отправлялась куда-то, чтобы подправить ногти: невероятно длинные, почти прямоугольной формы, ярко-малинового цвета. Егор долго не мог понять, каким образом это великолепие достигается, пока не услышал случайно разговор Иды по телефону с приятельницей:

— Дорогая моя, — снисходительно поучала свою собеседницу Ида, — естественный маникюр — это прошлый век, провинция, мещанство, наконец. Ногти должны быть накладными, модной формы и яркие… Дорого?.. Ну, не знаю, я у себя, маленькой, одна, а деньги для того и придуманы, чтобы их тратить.

Это воспоминание вызвало у Егора ассоциацию с деньгами вообще, а как следствие — сильное раздражение, то есть то чувство, которое он в последнее время испытывал все чаще. Пришлось достать очередную, Бог знает какую по счету за утро, сигарету.

Егор закурил и решительно двинулся в сторону метро. Не хватало еще в последний день опоздать на работу!

Дорога до офиса показалась бесконечной, народу в метро было, кажется, еще больше, чем обычно и даже подремать, притулившись где-нибудь в уголке, не получилось.

На «Коломенской» Егор вышел совершенно измочаленный. Потянулся за сигаретами, но пачка оказалась пустой. Пришлось сворачивать к ближайшему киоску.

Бумажник показался ему странно плоским. Егор открыл его и оторопел: пусто. Ни одной бумажки, даже десятирублевки, хотя он точно помнил, что вчера оставил себе сотню и еще какую-то мелочь.

И кредитной карточки не было, а уж ее-то он точно из бумажника не вынимал, потому что снял почти всю наличность.

Егор пошарил по карманам, где обычно оставались какие-то деньги, и тоже ничего не нашел. Зато при вторичном осмотре бумажника обнаружилась небольшая записка:

«Я забрала деньги и карточку, ты не умеешь с ними обращаться. Сбрось мне код карточки эсэмэской».

Ощущение было такое, словно кто-то ни с того ни с сего изо всей силы саданул ему под дых. Молитвенное отношение Иды к деньгам было для него уже не новым, но ему и в голову не могло прийти, что можно поступить вот так — исподтишка.

И записка эта — наглая, хамская…

И когда успела? Значит, дождалась, пока он заснет, встала, обшарила все карманы, оставила записку и с чистой совестью улеглась спать. До сих пор она все-таки держалась в рамках благопристойности, ограничивалась только жалобами на вечную нехватку денег «для достойной, нормальной жизни». Но вот так…

Курить хотелось нестерпимо, да и есть после двух часов дороги — тоже. Обычно, если позавтракать по каким-то причинам не удавалось, он наскоро перекусывал возле метро. Сегодня это оказалось невозможным.

Кроме того, предстояло почти четыре часа дожидаться обеда, а где взять сигареты — вообще непонятно. «Стрелять» чужие Егор терпеть не мог и никогда этого не делал. Но и отказаться от курения вообще было, мягко говоря, проблематично.

Егор глянул на часы, понял, что если простоит здесь еще минут пять, то точно опоздает на работу, чертыхнулся сквозь зубы и пошел брать штурмом только что подошедший к остановке автобус. Спасибо, что Ида не конфисковала заодно и проездной билет. А ведь могла…

Пока автобус тяжело полз от остановки к остановке, Егору вдруг пришло в голову, что в поступке Иды вообще нет никакой логики. Если он увольняется из «Ники», то его кредитная карточка сотрудника автоматически аннулируется. И при расчете он получит немного: последнее поступление денег было лишь вчера. Тогда зачем это демонстративное обшаривание карманов?

Он подходил к фирме и сердце болезненно сжималось: может быть, это в последний раз. Уволится, никогда больше сюда не придет, не увидит этого дома, где так весело справляли новоселье всего пару лет тому назад.

И зачем? Чтобы получать больше денег? На другую карточку, которая мгновенно попадет в руки Иды, иначе не миновать очередного скандала. Как глупо…

Егор машинально поздоровался с девушкой на ресепшен, кивнул еще кому-то знакомому, потом еще и, наконец, добрался до своего кабинета. Снял куртку, уселся за стол, на автопилоте включил компьютер.

Потом зачем-то открыл ящик и обнаружил там… полпачки сигарет. Когда он их туда положил, почему это сделал — Егор не помнил.

«Перст божий, — с усмешкой над самим собой подумал Егор. — Маша бы именно так и сказала, хотя и не в восторге от моего курения. Что ж, очень может быть. Потому что сейчас у меня все мысли вертятся вокруг табачной палочки. А покурю, глядишь, что-нибудь дельное в голову придет. Работать-то все равно не могу…»

По дороге в курилку он столкнулся с Генеральным директором, который неожиданно обрадовался этой встрече:

— О! На ловца и зверь бежит. А я как раз собирался к вам заглянуть. Вы сейчас куда?

— Покурить, — стиснув зубы, ответил Егор.

Меньше всего ему сегодня хотелось сталкиваться с кем-нибудь из начальства.

— Тогда пойдем ко мне. Покурите у меня на балконе.

Егор так изумился этому неожиданному приглашению, что даже не нашелся, что ответить и молча пошел за генеральным директором.

Он впервые попал в этот кабинет и с немалым любопытством оглядывал обстановку. Уютно. И интересно. Аквариум очень красивый — самому давно хочется что-то подобное завести, очень в работе помогает.

Егор заметил иконы, хотел было перекреститься, потом сконфузился, подумал, что это было бы слишком уж нарочито. И вообще: зачем директор его пригласил? В последний день работы…