Людмила Бояджиева - Уроки любви

• Название: Уроки любви
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Она получила от судьбы щедрые подарки — обворожительную внешность, острый ум, фантастический голос. Она научилась властвовать мужскими сердцами. Она — Избранная. Бесстрашная шпионка, великолепная примадонна, отчаянная авантюристка… Шлюха и девственница — всего лишь роли, которые предстоит сыграть Избранной в феерическом спектакле ее жизни — вечном поединке первозданной страсти и высокой любви.

Книга состоит из трех новелл, в каждой из которых действуют одни и те же герои, прошедшие путь реинкарнации. Как если бы труппа одного театра играла разные спектакли на тему: страсть- дар — нравственные ценности. То, что знаменитая американская певица семидесятых годов и русская шпионка времен Первой мировой войны — разные воплощения Избранной, наделенной феноменальным вокальным даром, становится окончательно ясно лишь в финале. Это же касается и двух основных мужчин ее жизни — злодея и преданного возлюбленного. Они составляют классический треугольник, проходящий путь к пониманию совершенных ошибок и искуплению. Место действия — Россия начала века, Европа времен первой мировой войны, Америка 60-70-х. Герои — разведчики, музыканты, актеры.

---

Через месяц банальных. но планомерных ухаживаний, они поженились. Переехав с дочерью в прекрасный дом супруги в юго-восточном предместье столицы, Арон постарался забыть о потугах своего вынужденного жениховства. Краснея от стыда, он сжег в бронзовой пепельнице необъятного письменного стола, доставшегося в наследство от покойного господина Бунтфельда листок бумаги с колонкой скромных цифр в статье «Расходы». Любовь Хильды была оплачена весьма экономно. Для полной победы Арону понадобилось шампанское (сладкое, французское, 2 бутылки), три коробки шоколада (с подарочными атласными лентами), цветы (в количестве пяти букетов), два билета в музыкальный театр и пара шелковых носок. Надо признать, Арон Исаакович играл ва-банк, израсходовав до копейки имевшиеся средства. По крайней мере, можно было, не кривя душой, утверждать, что кавалер бросил к ногам Хильды все, что у него было. Автомобиль в мэрию для церемонии заключения брака оплачивала уже счастливая невеста.

Хильда стала благополучной женой. Арон быстро сумел подхватить дело своего предшественника и придать ему больший размах. К подрастающей под присмотром гувернанток дочери он оставался ласково-безразличен. С супругой был неизменно деликатен и внимателен. Лишь два обстоятельства могли бы порадовать завистливых приятельниц Хильды, если бы счастливая супруга красавца-эмигранта вдруг решилась бы разоткровенничаться. Арон проявлял крайне слабый интерес к плотской стороне супружества и довольно часто напивался в одиночку, мрачно и жестоко до полного тяжелого одурения.

В тридцатые годы Арон не повторил своей роковой ошибки стремящихся к власти «наци» воспринял более, чем всерьез и вовремя сбежал от «коричневой чумы». Он успел ликвидировать предприятия и перевести деньги в Американский банк. За жуткими расправами над евреями, начавшимися по инициативе правительства Гитлера, Арон Галлштейн следил из надежного укрытия собственного дома в Лоуэлле симпатичного городка неподалеку от Бостона.

В Америке пятнадцатилетняя Евгения стала называть себя Джессикой. Язык дался ей на редкость легко, оставив через год лишь пикантный, едва ощутимый акцент, который девушка умела либо скрывать, либо усиливать. по своему усмотрению. Она была доброжелательна, весела, ребячливо-игрива и наивна. «Очаровательное дитя», с улыбкой вздыхал каждый, думая о том. как сложится судьба этого легкокрылого невинного существа в жестоком циничном мире. И совсем немногим довелось узнать настоящую Джессику, скрывающуюся за выставочным фасадом розовейшей наивности…

К шестнадцати годам она знала про жизнь наверняка больше, чем ее мачеха, считавшая себя весьма предприимчивой, проницательной и опытной особой. Джес стала женщиной в тринадцать, во время поездки группы школьников в летний спортивный лагерь.

Они развлекались впятером Евгения, ее подружка Анна-Мария и трое шестнадцатилетних прыщавых верзил, тренировавшихся в гребле. Лодки и спортивное оснащение валялось в кустах, в то время, как юные спортсмены занимались весьма отчаянным экспериментированием в области группового секса.

Старшая наставница, фрау Трахт, была шокировала до полной немоты, наткнувшись на цветущую полянку с композицией обнаженных тел. Тела принадлежали ее юным подопечным, а их позы и действия в точности воспроизводили порнографические картинки, которые фрау Трахт с отвращением изъяла однажды у старшеклассников.

Скандал не разгорелся лишь потому, что Джени Галлштейн удалось убедить высоконравственную наставницу в том, что и ей будет приятно рассказать дирекции о приключениях самой фрау Трахт со спортивным тренером, происходивших в то же лето.

Последовавшая затем связь Джессики с тридцатилетним учителем словесности осталась неразоблаченной, хотя и длилась почти целый год.

Ральф Кольмер жил в мансарде, в условиях спартанской отрешенности от всего житейского. Узкая металлическая кровать, «Библиотека новой поэзии» на этажерке, старый умывальник с жестяным тазом, гантели, штанги, эспандеры составляли все имущество убежденного национал-социалиста, совершенствовавшего свое тело и дух в соответствии с учением Алистера Кроули, того самого магистра черной магии, кого пресса именовала «злейшим человеком в мире», а фашиствующая молодежь провозгласила своим кумиром.

— Я чувствую, что в тебе гнездится что-то сатанинское, темное! Ах, Ральф, это так возбуждает! Шептала четырнадцатилетняя белокурая бестия, прижимаясь к своему жилистому, суровому партнеру. Научи меня магии, ведьмам доступно многое. Я хочу быть сильной, хочу иметь власть… И я о-очень способная ученица…

— Власть? Ральф криво усмехнулся, отметив фанатичный блеск черных глаз невероятно чувственной для своих лет любовницы. Власть над мужчинами?

— Над всеми. всеми! Джессика вскочила, воздев тонкие руки к низкому, остро скошенному потолку. Казалось, она видит не деревянные балки, а бездонную черноту зимнего неба. Мне надо большую власть. Над людьми. растениями. звездами…

— Прекрати! Ральф поднял с пола и злобно сжал в руке эспандер. Никогда не погань мои стихи. Тебе не дано понять Смысл. Мой дух жаждет подмять под себя все мирозданье, оттрахать Высшее сущее как кобель сучку.

— Я уверена, ты думал обо мне, когда писал это. Сучка, ли Сущее, какая разница. Осторожно взяв у Ральфа тугой резиновый жгут, она хлестнула им по обнаженному бедру любовника. Он взвыл, но не стал сопротивляться, распластавшись на смятой простыне и прошептав «Еще…».

…Многодетная фрау с нижнего этажа прислушалась к воплям, доносившимся из мансарды, и который раз подумала. что господин Кольмер, дающий частные уроки словесности, очевидно, бьет своих учеников. Но жаловаться она боялась молодой мрачный атлет носил на рукаве повязку с изображением свастики.

Глава 7

В Лоуэлле Джессике сразу не понравилось сонный, скучный провинциальный городок. Чопорные, занудные люди, обеспокоенные своим заработком. Нет и тени опасности, мрачной таинственности, сатанизма, того, что источал в последние годы фашистский Берлин.

Подружка Джес, дочка местного фермера, боявшаяся зарезать курицу, закрыла глаза, чтобы не видеть, как это делает отчаянная немка. Хохоча, словно помешанная, Джессика оторвала от лица Розмари руки и заставила ее смотреть на бьющее крыльями, пытающееся взлететь обезглавленное тело. А когда Розмари удалось вырваться, Джес преградила ей путь к отступлению и демонстративно слизнула с ладони капли теплой куриной крови. Толстуха с дрожащими под сарафаном налитыми грудями заплакала, по-детски размазывая кулачками слезы.

Чуть не разрыдался Мэтью Фанел пятнадцатилетний верзила из старшего класса, когда Джессика, заманив его поздним вечером на местное кладбище, неожиданно сбросила с себя ситцевый халатик. Она села на могильную плиту с именами мэтьювских предков, изящно забросила ногу на ногу и поманила парня к себе. Тот медленно пятился от циничной соблазнительницы, пока не уткнулся в ствол старого вяза. Вплотную приблизившись к Мэтью, Джессика прижалась к нему всем телом и запустила руку в штаны. На парня напала нервная икота.

— Эй, дубина, у тебя что, еще женилка не выросла? Усмехнулась Джес, больно ущипнув его за обмякший орган. Мэтью икнул. Захохотав, Джес продолжала свои действия, пока не добилась результата. Мэтью не мог справиться с икотой и навернувшимися на глаза слезами, но его тело налилось желанием. Тогда Джессика лихо сплюнула и, подхватив халат, гордо удалилась в голубоватый туман, клубящийся среди надгробий.

Очевидно, Арону Галлштейну стало что-то известно о похождениях его очаровательной дочки. Пригласив ее как-то к себе в кабинет, он старательно прикрыл дверь.

— Я не хочу огорчать Хильду. Он замялся. Здесь болтают всякие глупости. Чепуха, конечно… Садись, детка. Хочешь чего-нибудь вкусненького?

Забравшись с ногами на диван, Джес отрицательно покачала головой и уставилась на отца печальными черными глазами. Голубая ленточка, небрежно подхватившая на затылке тяжелый русый хвост, выглядела чрезвычайно наивно, а в длинных ногах с тонкими щиколотками и крепкими коленками было что-то трогательно-жеребячье.

— «Бедняжка, подумал Арон. Я совсем не уделяю ей внимания. И что за чушь мелят эти чопорные провинциалы, возомнившие себя великой нацией! Да, не сладко быть чужаком…»

Арон подсел к дочери и осторожно погладил ее по голове. Она охотно прильнула к отеческой груди, не смущенная редкой лаской.

— Что бы тебе хотелось, детка? Мои дела идут в гору. Мы можем позволить себе пошиковать. Хочешь собственный патефон или хороший велосипед? А, может, вы с Хильдой совершите набег на дамские магазины? Моей девочке пора превращаться в хорошенькую невесту. Ну, что это за детские юбчонки?! Да и блузка явно мала. Покосился он на расстегнутый вырез тугой трикотажной майки, в котором виднелись очаровательные смуглые груди.