Джордж Стил - Плавание «Сидрэгона»

• Название: Плавание «Сидрэгона»
• Автор: Джордж Стил
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1965

Аннотация издательства: В сборник «Вокруг света под водой» включены разделы из книг, написанных командирами американских атомных подводных лодок «Наутилус», «Скейт», «Сидрэгон» и «Тритон», совершивших длительные походы подо льдами Северного Ледовитого океана, в районе скопления айсбергов в проливах Канадского Арктического архипелага, к Северному полюсу и вокруг света под водой. Кроме того, в сборник включен сокращенный перевод книги Н. Полмара, в которой рассказывается о гибели американской атомной подводной лодки «Трешер».

---

Через некоторое время я увидел через перископ свежезамерзшую полынью. Доктор Лайон, находившийся у эхоледомера, заявил, что толщина ледяного покрова полыньи менее пятнадцати сантиметров. Я решил, что лучшего случая запечатлеть на видеомагнитофоне картину всплытия с пробиванием льда нам не представится. Включив записывающее устройство и телевизионную камеру, я направил ее на ограждение мостика, и мы начали медленно всплывать. Мостик было видно на экране так хорошо, как если бы мы смотрели на него, стоя на палубе в надводном положении.

Все свободное место у двух телевизионных экранов тотчас же заполнили не занятые на вахте люди. Внезапно в совершенно чистой воде над нами появилась плавающая льдина. Пришлось снова уйти на глубину и начать всплытие из другого места, в котором над нами, казалось, не было никаких льдин. Глубиномер показал восемнадцать метров, затем пятнадцать, потом, без какого-либо толчка, рубка пробила тонкий лед и вышла на поверхность. На льду вокруг рубки мгновенно появились расходящиеся во все стороны трещины и покачивающиеся на волнах небольшие льдины.

Осторожно подняв перископ и осмотревшись вокруг, я убедился, что тяжелого льда поблизости не было, но корпус лодки еще оставался под тонким льдом, покрывавшим полынью. Я приказал продуть главные балластные цистерны. Всплывая, корпус «Сидрэгона» проломил лед по всей длине корабля. Мы находились в нормальном надводном положении. Поднявшись на мостик, я сразу же приказал подготовить к спуску наших легководолазов. Лучших условий для их погружения под лед желать было нельзя.

Через входной люк носового торпедного отсека на палубу вытащили оранжевый четырехместный резиновый спасательный плотик, воздушные баллоны, ласты и тридцатипяти — и шестнадцатимиллиметровые кинокамеры. Затем на палубу поднялся лейтенант Брюер в своем легководолазном костюме, удивительно хорошо сохранявшем тепло. Во время последнего погружения Брюер находился в холодной воде в течение семидесяти минут, и это не привело ни к каким последствиям простудного характера. За ним в таких же костюмах появились старший торпедист Кроули и машинист Куик. Все они прошли соответствующую подготовку в водолазной школе в Ки-Весте.

Корабельный врач Ситон проверил готовность и исправность всей аппаратуры и снаряжения. Каждый водолаз имел на себе специальный утяжеленный пояс, нож, наручные часы, наручный глубиномер, ласты и маску. Удовлетворившись осмотром, Ситон подошел к мостику, чтобы получить мое окончательное разрешение на спуск водолазов. Все они были тщательно проинструктированы внизу, перед тем как подняться на палубу. Каждый хорошо знал, что будет делать под водой. Я согласился с предложением Ситона отправить в воду одновременно всех троих, несмотря на то что при этом у нас не оставалось никого в резерве на случай необходимости оказать помощь находящимся под водой. Я считал, что два человека на месте окажут помощь третьему, если с ним что-нибудь случится, скорее, чем резервный водолаз, который доберется к месту происшествия лишь через некоторое время. А чтобы водолазы не потеряли друг друга, к их поясам присоединили общий сигнальный линь.

После того как водолазы спустились в воду и вошли под тонкий лед, мы стали свидетелями довольно интересного явления. По мере продвижения каждого из них вперед за ним подо льдом перемещался довольно крупный воздушный пузырь. Когда первый водолаз отошел от корабля примерно на десять метров от сплошного ледяного покрова, над ним внезапно отделилась и подскочила в воздух небольшая льдина, а из образовавшейся лунки тут же показался какой-то черный предмет и начали выходить воздушные пузыри.

— Так он набьет себе шишки на голове, — заметил я.

— Нет, сэр, он пробил лед кинокамерой, — объяснил мне сигнальщик.

И действительно, это была кинокамера, потому что вслед за ней из лунки показалась сначала голова в маске, а, затем и рука водолаза, которой он приветливо помахал нам. Оба его товарища пробили такие же лунки во льду и просунули через них головы.

Затем Брюер и его помощники возвратились к борту «Сидрэгона» и, нацелившись на ближайший ледяной «берег» полыньи, снова ушли под лед. Мы следили за их движением по остававшимся подо льдом и постепенно увеличивавшимся в объеме белым воздушным пузырям. Несколько минут они двигались по прямой, а затем начали заметно уклоняться то в одну, то в другую сторону. Я уже начал было беспокоиться, но, когда Брюер прошел примерно половину пути, он остановился, проделал во льду отверстие, высунул голову и проверил, в правильном ли направлении движется. Затем он снова ушел под лед и продолжил движение к намеченной кромке полыньи. Мы проследили, как воздушные пузыри подо льдом приблизились к кромке полыньи, несколько увеличились в объеме и замерли неподвижно. Я с тревогой перевел взгляд на матроса, державшего сигнальный линь: он продолжал спокойно потравливать его в воду. Значит, наши храбрецы пробирались теперь под кромку тяжелого торосистого льда.

На палубе и на мостике воцарилась напряженная тишина. Все мы в этот момент еще раз представили себе картину, которую недавно наблюдали через перископ: беспорядочно нагроможденные и спаявшиеся друг с другом огромные массы льда. Наши товарищи находились сейчас под ними. Я внезапно подумал о том, что сигнальный линь слишком слаб. Сможем ли мы, если понадобится, вытянуть из воды трех человек? Что будет, если линь зацепится за какое-нибудь препятствие?

Конечно, вслух я не сказал об этом ни слова. Секундная стрелка часов, казалось, шла все медленнее и медленнее. Я наказывал водолазам не уходить под лед дальше, чем на пятнадцать метров. Но я знал, что под водой о расстоянии судить очень трудно. В воде, температура которой минус 2 градуса, человек без водолазного костюма может продержаться только несколько минут.

Взглянув на корму, я заметил Моллоя, сосредоточенно измерявшего высоты Солнца. Меня порадовало также, что и Бёркхалтер использовал все возможности для определения места корабля, поскольку я предупредил его, что сегодняшнее всплытие — это последнее всплытие перед двухдневным переходом к Северному полюсу.

Мы закончим все наши дела здесь в надводном положении несколько позднее, чем намечено по графику, поэтому нам придется поторопиться.

Дул слабый, но очень холодный ветер. Люди на палубе, чтобы согреться, начали постукивать ногой о ногу и похлопывать руками. Нам показалось, что прошло уже очень много времени, когда настал момент подавать водолазам сигнал к возвращению на корабль. Через каждые пять минут матрос дергал за сигнальный линь и получал в ответ такое же подергивание. Наконец он подал сигнал возвращения. Однако ответа не последовало. Сигнал повторили, и снова настала длительная пауза. Наконец пришло ответное однократное подергивание, что означало «Все в порядке». Они хотели побыть подо льдом еще!

Однако с меня было уже довольно. После повторного сигнала к возвращению у кромки полыньи немедленно появились воздушные пузыри, а затем след из них под тонким льдом направился к кораблю.

Когда через некоторое время мы погрузились, Брюер вдохновенно стал рассказывать о подробностях своей вылазки и о том, как они засняли чудесную картину полярного царства, которое до недавнего прошлого могли видеть только рыбы и тюлени.

Потрясение, чуть не ставшее трагедией

Хорошее настроение почти совершенно исчезло. Мы устали, проголодались, разозлились и даже немного напугались.

Мы не могли всплыть!

Вскоре после десяти часов утра в этот день, 25 августа, мы поздравили друг друга с тем, что находимся на борту четвертой американской подводной лодки, достигшей Северного полюса. Нас не особенно беспокоило то обстоятельство, что в течение последних восьми часов мы встретили только одну полынью в мощном ледяном потолке над нами со спускающимися вниз двадцати-, двадцатипятиметровыми выступами и пиками. Однако проходили минуты и часы, и нам становилось все яснее и яснее, что мы попали в трудное положение.

Поиск пригодной для всплытия полыньи мы начали еще у самого полюса. В одиннадцать двадцать утра вахтенный офицер зафиксировал, что «Сидрэгон» прошел под участком чистой воды шириной триста метров. Мы не сделали полного поворота Вильямсона, потому что были уверены, что легко выйдем под эту полынью. Когда мы подвсплыли на глубину сорок пять метров и должны были находиться в нескольких стах метров от полыньи, я поднял перископ. Вода была бледно-зеленого цвета и едва просвечивалась.

Затем, судя по прокладке, «Сидрэгон» вышел точно в то же место, в котором вахтенный офицер только что обнаружил полынью, но теперь во льду над нами было видно только несколько небольших трещин. На малом ходу мы пересекли это место шесть раз; я разворачивал перископ во все стороны, но по-прежнему никаких признаков полыньи не было. Показания светоизмерительного прибора и телевизионной камеры подтверждали мои наблюдения и выводы: над нами были лишь небольшие участки открытой воды, ширина которых не превышала пятидесяти метров. Той большой полыньи, под которой мы недавно прошли, не было!