Николай Капченко - Политическая биография Сталина

• Название: Политическая биография Сталина
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: Научно-издательская компания «Северная корона»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-98383-004-Х

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Предлагаемый вниманию читателей первый том «Политической биографии Сталина» — это не описание каких-либо отдельных эпизодов из его жизни, а попытка осветить все наиболее важные этапы деятельности Сталина, весь его сложный путь от революционера-бунтаря до одного из главных претендентов на ленинское политическое наследство. Автор посвящает много места процессу формирования убеждений и своеобразной политической философии человека, ставшего лидером великой державы. Без осмысления этой философии невозможно понять и дать адекватную оценку внутренней и внешней политики, идеологии, экономической стратегии — собственно, всех сторон жизни Советского Союза в течение трех десятков лет прошлого века.

Первый том базируется на обширном историческом материале, анализ которого позволяет раскрыть образ реального Сталина-политика, на много голов возвышавшегося над своими противниками и оппонентами, что в конечном счете и предопределило его политический триумф. Автор в своих оценках и выводах, в полемике с другими биографами Сталина стремился соблюдать всю возможную объективность. Хотя это, видимо, и не гарантировало его от пристрастных суждений по отдельным вопросам. Тем не менее, историческая картина, нарисованная в томе, подводит читателя к неизбежному выводу: именно Сталину суждено было стать во главе Советского Союза, закономерно приобретшего статус одной из двух сверхдержав XX века. Книгу отличает ясный и простой (но не простоватый!) слог, живая подача событий и фактов. Там, где в силу самой логики истории события прошлого перекликаются с современностью, автор проводит невольно возникающие сравнения и высказывает собственные комментарии.

Уже сама фигура Сталина привлекает к себе пристальное и во многом неудовлетворенное внимание. И с каждым годом все большее! Читатель, для которого история — не просто вчерашний день, а в чем-то и ощутимая часть современности, найдет в книге пищу для размышлений, а в конечном счете — и для осмысления нашего исторического прошлого.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Такой справедливый, я бы сказал, по-настоящему объективный подход, являлся единственно правильным. Нельзя было слепо становиться только на одну сторону, ущемляя права другой стороны. Это породило бы еще больше проблем и завело дело национального размежевания и примирения в окончательный тупик. Сталин заявил: «Горцы должны знать, что Советская власть защищает граждан России одинаково, без различия национальности, всё равно, являются ли они казаками или горцами. Следует помнить, что если горцы не прекратят бесчинств, Советская власть покарает их со всей строгостью революционной власти»[750].

Неверно было бы полагать, что Сталин приехал на Кавказ с целью запугивания непокорных горцев или взбунтовавших казаков. Он от имени центральной власти демонстрировал практическое применение принципа равенства всех народов. Более того, его выступлению присуще и чувство терпимости, которую Советская власть готова была проявить, коль речь шла об учете национальных обычаев и привычек. В частности, он говорил: «У каждого народа, у чеченцев, у ингушей, осетин, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, а также у оставшихся на автономной горской территории казаков должен быть свой национальный Совет, управляющий делами соответствующих народов применительно к быту и особенностям последних. Я уже не говорю об иногородних, которые были и остаются верными сынами Советской России и за которых Советская власть всегда будет стоять горой»[751]. Характерно и его замечание относительно пожеланий мусульман: «Если будет доказано, что будет нужен шариат, пусть будет шариат. Советская власть не думает объявить войну шариату»[752].

В плане исторической ретроспективы практическое решение национальных проблем на Северном Кавказе при самом активном участии Сталина представляет несомненный интерес. Здесь проявились не только его твердость и жесткость, но и определенная уступчивость и терпимость. В дальнейшем, правда, от такой гибкости и терпимости Сталина осталось немногое, разве что приятные воспоминания. Но это уже предмет другого разговора.

Завершение в основном гражданской войны на территории России в 1920 году поставило перед Москвой вопрос о дальнейшей судьбе бывших национальных окраин, обретших государственную независимость. В европейской части бывшей Российской империи проблема отношений с национальными республиками фактически решалась в ходе самой Гражданской войны. Ход и исход этой войны предопределяли и будущий характер связей между этими так называемыми национальными окраинами и Великороссией, т. е. Москвой. Победившая сторона в войне обладала твердой дисциплиной и жесткой централизацией, осуществлявшейся через партийные механизмы. Формально независимые Украина, Белоруссия были связаны с РСФСР договорами, которые представляли собой достаточную правовую основу для налаживания самых тесных связей по всем направлениям. Но благодаря тому, что правящие партии этих республик были фактически филиалами Российской коммунистической партии, осуществлять единое централизованное руководство было делом достаточно налаженным. Конечно, в рамках даже таких отношений порой возникали всякого рода трудности и трения, однако их урегулирование, опять-таки, прежде всего через партийные каналы, если говорить в самом общем виде, не составляло неразрешимых проблем. По крайней мере, ситуации никогда не выходили из-под контроля настолько, чтобы серьезно осложнить так называемые межгосударственные отношения.

Роль Сталина в становлении Советской власти на Украине и вообще его участие в решении украинских дел в работах о Сталине освещены слабо. Это само по себе не может служить поводом для того, чтобы умалять, а тем более отрицать его прямую причастность к проблемам Украины. Начиная с того времени, когда он в 1918 году вел по поручению Центра переговоры с Центральной украинской радой и кончая периодом окончательного установления власти большевиков на Украине, Сталин самым непосредственным образом был вовлечен в обсуждение и решение украинских проблем, выступал своего рода представителем центральной власти в делах Украины. Это отражено в документах и материалах того периода. Об этом же свидетельствует и то, что он избирался в состав ЦК компартии Украины, избирался делегатом IX съезда РКП(б) от украинской партийной организации. Словом, украинская проблематика занимала видное место в его общепартийной и государственной работе. Естественно поэтому, что он был хорошо знаком как с общей ситуацией на Украине, так и с конкретными ее проблемами. Более подробно осветить это направление его политической деятельности не позволяют сами рамки предлагаемой вниманию читателя книги.

Однако особую заинтересованность и особо пристальное внимание Сталина привлекало Закавказье, в частности Грузия — его родина. Можно без всяких натяжек сказать, что в вопросах, касающихся Закавказья, в особенности Грузии и Азербайджана, он выступал как первоклассный знаток. Проблемы этих республик были досконально известны ему по прежней революционной работе, он прекрасно знал все нюансы положения в этих республиках, лично был знаком со всеми сколько-нибудь влиятельными деятелями этих национальных окраин. Причем не только с большевиками, занимавшимися практической революционной деятельностью в данный период в этих республиках, но и с представителями новых властей Грузии и Азербайджана. Ведь еще совсем недавно с такими людьми, как Жордания, Церетели и др. он находился в формально единой партии. Как говорится, он знал их не понаслышке, прекрасно понимал их общую политическую философию, мог легко представить линию их поведения в той или иной ситуации. В лице Сталина меньшевики, правившие тогда Грузией, имели опасного и грозного противника.

Учитывая позицию Сталина, неизменно выступавшего против отделения Грузии от России, они выливали на него ушаты грязи, обвиняя в «измене и предательстве своей родины». Примечательно в этой связи, что после того, как большинство из руководящих деятелей меньшевистской Грузии оказалось в эмиграции на Западе, именно из их среды раздавалось больше всего хулы по адресу Сталина-грузина. На Западе было опубликовано немало мемуаров, статей и других материалов, в которых наряду с принципиальной критикой Сталина как политического и государственного деятеля, содержалась масса выпадов и прямых измышлений откровенно клеветнического характера. Ярким образчиком такого рода обвинений служат пассажи, посвященные Кобе-Сталину, в воспоминаниях грузинского социал-демократа Г. Уратадзе, на которые я уже ссылался в предыдущих главах. Интересен, например, отрывок из его воспоминаний, относящийся к 1920 году, когда он в составе делегации грузинского меньшевистского правительства приехал в Москву для переговоров о заключении договора с Советской Россией. Этот пассаж стоит того, чтобы его процитировать:

«У известного грузинского поэта Р. Эристави есть одно прекрасное стихотворение под заглавием: «Родина». Начинается оно так: «Где родился я, где вырос, где находятся могилы моих предков — вот родина моя» (свободный перевод). Знал ли Сталин, или лучше сказать, — помнил ли Сталин, где родился, где вырос, где находилась могила его предков? Я думаю, что нет. Или вернее — может быть знал и помнил, но безусловно не чувствовал.

Я знал его многие годы по общей работе в одной партии, сидели мы вместе в тюрьме, когда мы оба были молоды, — а молодость ведь никогда не забывается, — и я не помню, чтобы что-нибудь «человеческое» его увлекало. Его «мизантропство» слишком рельефно изнутри выпирало наружу. После долгих лет и после стольких общественных переворотов я встретился с ним в Москве впервые в апреле 1920-го года.

Он — комиссар Советской России, а я — особоуполномоченный правительства его «родины» Грузии по заключению с этой Россией мирного договора.

Я зашел к нему, и что же? Обрадовался он встрече со мной? Ничуть не бывало. Он поздоровался со мной, правда, улыбнулся, но и то не полным ртом. Не спросил даже, как я очутился в Москве, что творится на его «родине», как живут его знакомые, товарищи»[753].

Словам (а не оценкам) Урутадзе, конечно, можно верить. Но, с другой стороны, как мог повести себя Сталин, отличавшийся особой непримиримостью к своим политическими противникам, в первую очередь грузинским меньшевикам? Думается, что Сталин-Коба был бы совсем не похож на себя, если бы повел себя как-то иначе, т.е. чисто дипломатически. Ведь оба находились по разные стороны не только политических, но и человеческих баррикад.

Подъем протестного движения в Грузии, а также в других закавказских республиках, заставил их правительства вступить на путь поисков соглашения с Москвой. В результате провала походов Антанты рассчитывать на прямую военную помощь и поддержку Англии и Франции уже не приходилось. 7 мая 1920 г. в Москве был подписан договор между РСФСР и Грузией, по условиям которого Грузия признавалась независимым суверенным государством. В договор были включены и условия, налагавшие на Грузию, в частности, обязанность очистить территорию от всех иностранных войск и белогвардейских формирований и другие пункты, которые, если рассматривать их с точки зрения норм международного права, являлись явным вмешательством в ее внутренние дела. Хотя некоторые (в частности, Урутадзе) утверждают, что Сталин был противником подписания такого договора, поскольку, мол, договор означал отрыв Грузии от России, мне кажется, что для таких утверждений существует мало оснований. Сталин прекрасно понимал, что этот договор — акт явно временного, если не сказать кратковременного действия. Пройдет всего менее года, как ситуация в корне изменится и договор будет похоронен. Как расчетливый тактик он понимал необходимость заключения в той международной ситуации подобного договора, и едва ли мог возражать против его заключения.