Николай Капченко - Политическая биография Сталина

• Название: Политическая биография Сталина
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: Научно-издательская компания «Северная корона»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-98383-004-Х

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Предлагаемый вниманию читателей первый том «Политической биографии Сталина» — это не описание каких-либо отдельных эпизодов из его жизни, а попытка осветить все наиболее важные этапы деятельности Сталина, весь его сложный путь от революционера-бунтаря до одного из главных претендентов на ленинское политическое наследство. Автор посвящает много места процессу формирования убеждений и своеобразной политической философии человека, ставшего лидером великой державы. Без осмысления этой философии невозможно понять и дать адекватную оценку внутренней и внешней политики, идеологии, экономической стратегии — собственно, всех сторон жизни Советского Союза в течение трех десятков лет прошлого века.

Первый том базируется на обширном историческом материале, анализ которого позволяет раскрыть образ реального Сталина-политика, на много голов возвышавшегося над своими противниками и оппонентами, что в конечном счете и предопределило его политический триумф. Автор в своих оценках и выводах, в полемике с другими биографами Сталина стремился соблюдать всю возможную объективность. Хотя это, видимо, и не гарантировало его от пристрастных суждений по отдельным вопросам. Тем не менее, историческая картина, нарисованная в томе, подводит читателя к неизбежному выводу: именно Сталину суждено было стать во главе Советского Союза, закономерно приобретшего статус одной из двух сверхдержав XX века. Книгу отличает ясный и простой (но не простоватый!) слог, живая подача событий и фактов. Там, где в силу самой логики истории события прошлого перекликаются с современностью, автор проводит невольно возникающие сравнения и высказывает собственные комментарии.

Уже сама фигура Сталина привлекает к себе пристальное и во многом неудовлетворенное внимание. И с каждым годом все большее! Читатель, для которого история — не просто вчерашний день, а в чем-то и ощутимая часть современности, найдет в книге пищу для размышлений, а в конечном счете — и для осмысления нашего исторического прошлого.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Такая постановка вопроса правомерна и базируется на исходной предпосылке: нечто иное, как национальный нигилизм, пренебрежение к национальным интересам создают условия для роста национализма. Национальный нигилизм служит питательной почвой для развития и укрепления национализма. Забвение этой диалектической взаимосвязи слишком дорого обошлось Советской власти и коммунистам на последнем этапе существования СССР. Данный пример говорит сам за себя. Сталин выступает здесь как серьезный аналитик национального вопроса, углубляя и развивая положения и установки по национальному вопросу, которые были сформулированы им в предыдущих работах. Определенным творческим вкладом в обобщение теории и практики решения национального вопроса в Советской России стала и его работа «Октябрьский переворот и национальный вопрос», опубликованная в двух номерах «Правды» в ноябре 1918 г.

Другим по-настоящему важным и злободневным вопросом был вопрос о соотношении федерализма и унитаризма. Федеративное устройство республики, естественно, не могло не отражаться на централизации управления государством, всеми его органами, включая армию и т. д. Между федерализмом и централизмом существуют явные и значительные противоречия, особенно остро дающие о себе знать в условиях войны, других экстремальных ситуациях. В какой-то степени федерализм суживает возможности лучшей организации управления народным хозяйством, органами власти и управления вообще.

Это противоречие носило вполне объективный характер и нуждалось в разрешении. Большевики до Октябрьской революции отрицательно оценивали историческую роль федерации как формы государственного устройства. Такой же позиции придерживался и Сталин, о чем уже шла речь в соответствующей главе. Мотивировалась данная позиция тем, что федерация не отвечает условиям развития и расширения рынка в условиях империализма и служит своего рода анахронизмом, наносящим серьезный вред делу экономического, социального и политического развития стран с федеративным устройством. После победы революции в октябре 1917 года партия большевиков пересмотрела свои принципиальные установки в отношении федерации. Итогом всего этого и явилось построение Советской России на федеративных началах.

Однако реальное противоречие между федерализмом как системой государственного устройства и унитаризмом как наиболее подходящей формой управления, особенно в сложных условиях гражданской войны, существовало как факт данности. И это противоречие нужно было решать, чтобы обеспечить победу Советской власти на всей территории страны, в том числе и в национальных окраинах России. А что это было целью большевиков, ни у кого не вызывало ни малейших сомнений.

В руках большевиков был такой мощный инструмент, каким являлась российская коммунистическая партия, строившаяся отнюдь не на национальной основе. Она, хотя и состояла из отдельных национальных отрядов (Украинская, Грузинская, Азербайджанская и др. партии), но формировалась на строго централизованной основе, подчиняясь решениям и указаниям единого партийного центра. Именно это давало большевикам возможность при формальном существовании федерализма как системы государственного устройства на деле осуществлять управление страной из единого центра. А таковым был ЦК партии. Без наличия такого не просто приводного ремня, а мощного и отлаженного механизма взаимодействия, нельзя было и мечтать о сохранении власти большевиков, и тем более о распространении ее на национальные окраины России. Конечно, и такая система не избавляла от возникновения разного рода разногласий и противостояний, принимавших подчас самые острые формы. Однако все противоречия и разногласия решались в рамках Политбюро, игравшего на деле роль сверхправительства. Даже беглое ознакомление с перечнем обсуждавшихся на Политбюро вопросов, связанных с национальными проблемами, показывает, что весь этот блок вопросов был необычайно широк. В большевистской верхушке сложилась такая практика, когда даже второстепенные вопросы, как тогда говорили, «веримешель», подлежали обсуждению и решению на Политбюро[738].

Сталин не сразу, а нехотя, шаг за шагом, с явной неохотой приходил к признанию федерализма как наиболее подходящей формы государственного устройства в условиях Советской власти[739]. Это видно из его беседы с сотрудником газеты «Правда», опубликованной в апреле 1918 г. В этой беседе он высказал оценку федерализма и перспективы его развития в США и Швейцарии, оказавшиеся явно несостоятельными. В частности, с убежденностью, явно не соответствовавшей тенденциям реального исторического развития, он утверждал: «История показала, что федерализм Америки и Швейцарии есть переходная ступень от независимости штатов и кантонов к полному их объединению. Федерализм оказался вполне целесообразной формой, как переходная ступень от независимости к империалистическому унитаризму, но он был изжит и отброшен, как только созрели условия для объединения штатов и кантонов в единое государственное целое…

В России политическое строительство идёт в обратном порядке. Здесь принудительный царистский унитаризм сменяется федерализмом добровольным для того, чтобы, с течением времени, федерализм уступил место такому же добровольному и братскому объединению трудовых масс всех наций и племён России. Федерализму в России… суждено, как и в Америке и Швейцарии, сыграть переходную роль — к будущему социалистическому унитаризму»[740].

Как видим, историческое предвидение Сталина оказалось несостоятельным как в отношении США и Швейцарии, так и России. Да это было скорее историческое заблуждение, чем историческое предвидение, на которое оно претендовало. Но здесь нам важно выделить и оттенить одну мысль: явную антипатию Сталина в этот период его политической деятельности к федерализму как форме государственного устройства. И хотя позже он признает ошибочность своей оценки перспектив развития федерализма как вполне приемлемой формы государственного устройства и при социализме, внутренняя, скрытая антипатия к федерализму у него наверняка сохранится. В этом мы сможем убедиться, обозревая дальнейшие этапы его политического пути.

Но как тогда, так и в дальнейшем, главный упор Сталин делает на укреплении единства многонационального государства. Эта мысль проходит красной нитью сквозь его многочисленные выступления и статьи по национальному вопросу. Я считаю уместным процитировать довольно обширный отрывок из его статьи, чем пытаться своими словами передать содержание его взглядов.

В статье, опубликованной в «Известиях» 9 февраля 1919 г. под названием «Политика правительства по национальному вопросу», Сталин анализирует причины распада старой России и отпадения от нее национальных окраин. Этот процесс начался, как известно, после Февральской революции. «Октябрьская революция и Брестский мир лишь углубили и развили дальше процесс распадения, — пишет он. — Стали говорить уже не о России, а о Великороссии, причём образовавшиеся на окраинах буржуазные правительства, проникнутые враждой к социалистическому Советскому правительству в центре, объявили последнему войну»[741].

Вместе с тем он подчеркивает мощное нарастание центростремительных тенденций, выражением чего, в частности, явилось установление федеративной связи Белорусской Республики с Россией (1919 г.). Как все это напоминает, по крайней мере с точки зрения внешней канвы, события современности. В конечном счете он заключает: «Так от распада старого империалистического единства через независимые советские республики народы России приходят к новому добровольному братскому единству.

Путь этот, несомненно, не из самых лёгких, но он — единственный путь, ведущий к прочному, нерушимому социалистическому союзу трудовых масс национальностей России»[742].

По мере упрочения Советской власти и приближения окончательной победы в ходе Гражданской войны меняется не только тональность, но и содержание многих высказываний Сталина, где речь идет о тенденциях отделения национальных окраин от России. Здесь он выступает как безусловный и безоговорочный сторонник единства России, объединения вокруг нее всех бывших национальных окраин. Он — и это можно сказать без малейшей натяжки — показывает себя последовательным государственником. В программной статье «Политика Советской власти по национальному вопросу в России», помещенной в «Правде» в октябре 1920 г. он без всяких оговорок заявляет: «Требование отделения окраин от России, как форма отношений между центром и окраинами, должно быть исключено не только потому, что оно противоречит самой постановке вопроса об установлении союза между центром и окраинами, но, прежде всего, потому, что оно в корне противоречит интересам народных масс как центра, так и окраин»[743].