Николай Капченко - Политическая биография Сталина

• Название: Политическая биография Сталина
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: Научно-издательская компания «Северная корона»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-98383-004-Х

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Предлагаемый вниманию читателей первый том «Политической биографии Сталина» — это не описание каких-либо отдельных эпизодов из его жизни, а попытка осветить все наиболее важные этапы деятельности Сталина, весь его сложный путь от революционера-бунтаря до одного из главных претендентов на ленинское политическое наследство. Автор посвящает много места процессу формирования убеждений и своеобразной политической философии человека, ставшего лидером великой державы. Без осмысления этой философии невозможно понять и дать адекватную оценку внутренней и внешней политики, идеологии, экономической стратегии — собственно, всех сторон жизни Советского Союза в течение трех десятков лет прошлого века.

Первый том базируется на обширном историческом материале, анализ которого позволяет раскрыть образ реального Сталина-политика, на много голов возвышавшегося над своими противниками и оппонентами, что в конечном счете и предопределило его политический триумф. Автор в своих оценках и выводах, в полемике с другими биографами Сталина стремился соблюдать всю возможную объективность. Хотя это, видимо, и не гарантировало его от пристрастных суждений по отдельным вопросам. Тем не менее, историческая картина, нарисованная в томе, подводит читателя к неизбежному выводу: именно Сталину суждено было стать во главе Советского Союза, закономерно приобретшего статус одной из двух сверхдержав XX века. Книгу отличает ясный и простой (но не простоватый!) слог, живая подача событий и фактов. Там, где в силу самой логики истории события прошлого перекликаются с современностью, автор проводит невольно возникающие сравнения и высказывает собственные комментарии.

Уже сама фигура Сталина привлекает к себе пристальное и во многом неудовлетворенное внимание. И с каждым годом все большее! Читатель, для которого история — не просто вчерашний день, а в чем-то и ощутимая часть современности, найдет в книге пищу для размышлений, а в конечном счете — и для осмысления нашего исторического прошлого.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Вождь, умевший до такой степени разработать и усовершенствовать дело практического осуществления, был суров и даже жесток с теми, кто не умел работать, он был неумолим к предателям и саботажникам, — но можно указать целый ряд случаев, когда он со всей своей огромной энергией вступался за людей, которые были, по его мнению, осуждены без достаточных оснований. Так, например, именно он освободил приговоренного к смерти Пархоменко»[818].

Разумеется, приведенная выше характеристика Сталина выпадает на самый расцвет его правления, и сама книга Барбюса была задумана и исполнена как своеобразный панегирик, вложенный в уста маститого французского писателя. Режиссеры этой акции понимали, что в устах авторитетного западного писателя восхваления Сталина будут выглядеть не столь одиозными, а порой и вымученными, чем, если бы это выполнялось, так сказать, на уровне местном. И несмотря на все преувеличения подобного рода все-таки определенная доля истины в этих восхвалениях была. Можно спорить о мере этих преувеличений. Однако даже самые подобострастные восхваления Сталина, имевшие место в прежние годы, не дают, на мой взгляд, оснований изменять знак исторической оценки его роли в Гражданской войне с сугубо положительного на категорически отрицательный. Рассуждения о второстепенной или даже третьестепенной роли Сталина в этот период выглядят малоубедительными. Скажут, что не он один выступал в такой роли и проделывал подобного рода работу. Но никто не собирается отрицать видную роль многих представителей большевистского руководства, взявшего на свои плечи прежде незнакомое им дело организации новой армии и ведения боевых действий. Однако заслуги других не должны умалять и роли лично Сталина. Хотя, надо сказать, в период всевластия Сталина именно он и его клевреты стремились вопреки правде истории представить его главным организатором побед Красной армии. Всячески внушалась простая и вместе с тем емкая мысль — где Сталин, там победа.

Более значительным с чисто военной точки зрения явилось участие Сталина в ликвидации довольно серьезной угрозы, нависшей весной 1919 года над Петроградом. Армия генерала Юденича с целью ослабления давления на Восточный фронт против Колчака при поддержке английского флота, белофиннов и эстонцев предприняла наступление на Петроград. Армии Западного фронта оказались неспособны организовать должный отпор наступавшим войскам белых. В войсках фронта обнаружились факты прямой измены и предательства. Дело доходило до того, что целые полки переходили на сторону противника. Гарнизоны военно-морских фортов «Красная горка» и «Серая лошадь» открыто выступили против Советской власти. Угроза городу приняла вполне осязаемые и даже угрожающие масштабы. ЦК партии в мае 1919 года принимает решение послать Сталина в Петроград. В мандате Совета Обороны от 17 мая 1919 года указывалось, что И.В. Сталин командируется в Петроградский район и другие районы Западного фронта «для принятия всех необходимых экстренных мер в связи с создавшимся на Западном фронте положением»[819]. Через две недели заседание ЦК по докладу о положении на фронтах Гражданской войны принимает решение «признать Петроградский фронт 1-ым по важности. Руководствоваться этим при распределении войск и т. д.»[820]. Примерно в эти же дни ЦК обратился к Сталину с просьбой войти в состав Реввоенсовета Западного фронта «и отдать свое внимание всему фронту»[821].

По прибытии в Петроград Сталин проинспектировал положение дел, лично побывав на ряде участков фронта, посетил Кронштадт, где ознакомился с состоянием Балтийского флота. Съездил он и в штаб Западного фронта, располагавшийся в Старой Руссе. По его инициативе, а фактически по его приказу, были предприняты чрезвычайные меры по стабилизации положения и укреплению обороны города. Он регулярно информирует Ленина о положении Петрограда и принимаемых мерах, в частности, просит подкреплений: «…дело, конечно, не в количестве, а в качестве частей. Нам нужно всего-навсего три пехотных полка, конечно, боеспособных, и один, по крайней мере, кавалерийский полк для того, чтобы прогнать всю свору за Нарву. Если бы вы могли эту маленькую просьбу исполнить своевременно, эсты были бы прогнаны еще вчера.

Впрочем, можно не волноваться, так как положение на фронте стало стойким, линия фронта окрепла, и местами наши уже продвигаются»[822].

Сталиным были предприняты энергичные и эффективные меры по овладению восставшими военно-морскими фортами, без взятия которых Петроград находился бы под непосредственной и постоянной угрозой. Вскоре он телеграфирует Ленину: «Вслед за Красной Горкой ликвидирована Серая Лошадь. Орудия на них в полном порядке. Идёт быстрая проверка всех фортов и крепостей.

Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остаётся лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных.

Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом, несмотря на всё моё благоговение перед наукой»[823].

Конечно, в этих донесениях чувствуются нотки самолюбования и даже в некотором роде хвастовства. Однако не в них суть дела. Главное в том, что положение действительно после приезда Сталина круто изменилось в лучшую сторону. И отрицать столь очевидный факт едва ли возможно. Признает это и Троцкий. Хотя вопреки упомянутому выше решению ЦК считать Петроградский фронт первым по важности, многословно и многократно доказывает, будто тогда над Петроградом и не висела такая непосредственная угроза, что, мол, действительно важные события там развернулись осенью того же года, куда для спасения положения и был послан он сам. Оставим эти утверждения на совести автора. По крайней мере по поводу действий Сталина в Петрограде Троцкий выжал из себя следующее признание: «Он вполне успешно справился с задачей, которая требовала твердости, решительности и спокойствия»[824].

В качестве заключительного аккорда петроградского эпизода из летописи деятельности Сталина в период Гражданской войны стоит сказать, что решением Президиума ВЦИК от 27 ноября 1919 г. Сталин в ознаменование его заслуг по обороне Петрограда и на Южном фронте был награжден орденом Красного Знамени. В постановлении говорилось: «В минуту смертельной опасности, когда, окруженная со всех сторон тесным кольцом врагов, Советская власть отражала удары неприятеля, в минуту, когда враги Рабоче-Крестьянской Революции в июле 1919 г. подступали к Красной Горке, в этот тяжелый для Советской России час назначенный Президиумом ВЦИК на боевой пост Иосиф Виссарионович Сталин своей энергией и неутомимой работой сумел сплотить дрогнувшие ряды Красной армии. Будучи сам в районе боевой линии, он под боевым огнем личным примером воодушевлял ряды борющихся за Советскую Республику. В ознаменование всех заслуг по обороне Петрограда, а также самоотверженной его дальнейшей работы на Южном фронте, ВЦИК постановил наградить И.В. Сталина орденом КРАСНОГО ЗНАМЕНИ»[825].

Одновременно с ним таким же орденом был награжден и Троцкий. Последний приводит довольно любопытные детали того, как принималось решение об этом награждении.

Детали эти призваны опять-таки принизить заслуги Сталина и возвеличить свои. Трудно судить, насколько описываемые обстоятельства награждения соответствуют действительности, но они заслуживают того, чтобы их привести. И не столько ради восстановления истины, а в качестве примера того, как Троцкий любой факт пытался истолковать в свою пользу и задним числом опорочить Сталина и его репутацию. Вот что он писал по поводу награждения: «С этим связан эпизод, который лишь позже осветился в моих глазах настоящим светом. В конце заседания Политбюро, Каменев, не без смущения, внес предложение о награждении орденом Сталина. «За что?», — спросил Калинин тоном самого искреннего возмущения. — «За что Сталину, не могу понять?». Его утихомирили шуткой и решили вопрос утвердительно. Бухарин в перерыве накинулся на Калинина: «Как же ты не понимаешь! Это Ильич придумал: Сталин не может жить, если у него нет чего-нибудь, что есть у другого. Он этого не простит». Я вполне понимал Ленина и мысленно одобрял его.

Награждение производилось при архиторжественной обстановке, в Большом театре, где я читал доклад о военном положении на объединенном заседании руководящих советских учреждений. Когда председатель назвал под конец имя Сталина, я попробовал аплодировать. Меня поддержали два-три неуверенных хлопка. По залу прошел холодок недоумения, особенно явственный после предшествующих оваций. Сам Сталин благоразумно отсутствовал»[826].