Николай Капченко - Политическая биография Сталина

• Название: Политическая биография Сталина
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: Научно-издательская компания «Северная корона»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-98383-004-Х

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Предлагаемый вниманию читателей первый том «Политической биографии Сталина» — это не описание каких-либо отдельных эпизодов из его жизни, а попытка осветить все наиболее важные этапы деятельности Сталина, весь его сложный путь от революционера-бунтаря до одного из главных претендентов на ленинское политическое наследство. Автор посвящает много места процессу формирования убеждений и своеобразной политической философии человека, ставшего лидером великой державы. Без осмысления этой философии невозможно понять и дать адекватную оценку внутренней и внешней политики, идеологии, экономической стратегии — собственно, всех сторон жизни Советского Союза в течение трех десятков лет прошлого века.

Первый том базируется на обширном историческом материале, анализ которого позволяет раскрыть образ реального Сталина-политика, на много голов возвышавшегося над своими противниками и оппонентами, что в конечном счете и предопределило его политический триумф. Автор в своих оценках и выводах, в полемике с другими биографами Сталина стремился соблюдать всю возможную объективность. Хотя это, видимо, и не гарантировало его от пристрастных суждений по отдельным вопросам. Тем не менее, историческая картина, нарисованная в томе, подводит читателя к неизбежному выводу: именно Сталину суждено было стать во главе Советского Союза, закономерно приобретшего статус одной из двух сверхдержав XX века. Книгу отличает ясный и простой (но не простоватый!) слог, живая подача событий и фактов. Там, где в силу самой логики истории события прошлого перекликаются с современностью, автор проводит невольно возникающие сравнения и высказывает собственные комментарии.

Уже сама фигура Сталина привлекает к себе пристальное и во многом неудовлетворенное внимание. И с каждым годом все большее! Читатель, для которого история — не просто вчерашний день, а в чем-то и ощутимая часть современности, найдет в книге пищу для размышлений, а в конечном счете — и для осмысления нашего исторического прошлого.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Что можно сказать по поводу этого пассажа?

Во-первых, о самой датировке событий. Троцкий пишет о феврале или начале марта 1923 года, когда Ленин обратился к Сталину с просьбой достать ему яду. Однако, как мы уже показали выше — и это подтверждается многочисленными источниками, в том числе и свидетельством сестры Ленина М.И. Ульяновой, — с такой просьбой Ленин обращался к Сталину несколько раз, и впервые в 1922 году. Во-вторых, из приведенного выше официального письма Сталина в Политбюро (факсимиле этого письма приводится в книге Д. Волкогонова о Ленине), совершенно четко и определенно явствует, что это произошло 17 марта 1923 г., т. е. уже после того, как Ленин 5 марта 1923 г. адресовал Сталину письмо, угрожая разрывом отношений с ним. Это весьма примечательно. Хотя Ленин и грозил разрывом личных отношений со Сталиным, тем не менее именно к нему он обратился с такой просьбой. Предположительно сделать вывод, что письмо Ленина было продиктовано какими-то минутными соображениями, скорее всего чувством гнева, раздражением и другими аналогичного свойства мотивами. Иначе как объяснить, что буквально через несколько дней он обратился к тому же Сталину со столь деликатной просьбой. А то, что такое обращение имело место именно 17 марта 1923 г., подтверждается текстом факсимиле, датировкой (в двух местах письма), наконец, тем фактом, что на нем имеются собственноручные записи других членов Политбюро, которые Сталин уж никак не мог подделать в то время. Да, и сами члены и кандидаты в члены Политбюро впоследствии подтверждали тот факт, что они зафиксировали свое отношение к просьбе Ленина на письме, представленном Сталиным.

Следует попутно заметить, что в протоколах заседаний Политбюро[1018] данный вопрос никак не отражен, поскольку он носил настолько деликатный характер, что заседание проходило в отсутствие секретарей и его результаты были зафиксированы лишь росписями самих участников на тексте письма Сталина. При более внимательном рассмотрении факсимиле письма можно установить число, когда это происходило — 21 марта 1923 г. В верхней части листа имеются подписи читавших его Г. Зиновьева, В. Молотова, Н. Бухарина, Л. Каменева, Л. Троцкого, М. Томского. Последний счел необходимым высказать свое мнение: «Читал. Полагаю, что «нерешительность» Ст. — правильно. Следовало бы в строгом составе чл. Пол. Бюро обменяться мнениями. Без секретарей (технич.)».Таким образом, можно считать твердо установленным, что речь идет именно о середине марта, а точнее 17 марта 1923 г. Приплетать же сюда другую дату — февраль, значит, допускать искажение исторической последовательности событий, что особенно важно именно в данном случае.

Хотя, конечно, слишком строго судить Троцкого за искажение даты трудно, хотя такие события (а это событие поистине исторического значения), как говорят, должны четко врезаться в памяти. Но не со всеми так бывает. Случаются и хронологические аберрации и с другими людьми, которых вовсе невозможно заподозрить в антисталинских настроениях. Так, В.М. Молотов по тому же самому поводу вспоминал следующее (правда, спустя полстолетия): «В феврале 1923 года Ленину стало совсем плохо, и он попросил Сталина принести ему яд. Сталин обещал, но не принес. Потом он говорил, что, наверно, Ленин обиделся на него за это. «Как хотите, я не могу это сделать», — сказал Сталин. На Политбюро обсуждался этот вопрос»[1019].

Но, разумеется, суть дела не только в датировке событий, хотя, повторяю, она имеет первостепенное значение для выяснения исторической истины, — а в той заранее заданной линии Троцкого во что бы то ни стало, если не доказать (это вообще сделать невозможно) вину Сталина в отравлении Ленина, то посеять не просто сомнения, а как бы внушить мысль о том, что это является очевидным фактом.

Далее, Троцкий пытается убедить читателей в том, что сам Сталин занимал какую-то двойственную и неопределенную позицию. На самом деле его позиция твердо и недвусмысленно была зафиксирована в самом письме (текст его уже приводился). Мне думается, что особо следует выделить следующее положение из этого письма: «Должен, однако, заявить, что у меня не хватит сил выполнить просьбу В. Ильича и вынужден отказаться от этой миссии, как бы она не была гуманна и необходима, о чем и довожу до сведения членов П. Бюро ЦК»[1020]. Здесь какие-либо комментарии излишни в силу самоочевидных причин.

Коснемся еще одного момента, а именно того, почему с политической точки зрения такое отравление якобы могло иметь место и в чем конкретно была заинтересованность Сталина в этом. Троцкий пишет: «Здесь естественно возникает вопрос: как и почему Ленин, который относился в этот период к Сталину с чрезвычайной подозрительностью, обратился к нему с такой просьбой, которая, на первый взгляд, предполагала высшее личное доверие? За несколько дней до обращения к Сталину Ленин сделал свою безжалостную приписку к завещанию. Через несколько дней после обращения он порвал с ним все отношения. Сталин сам не мог не поставить себе вопрос: почему Ленин обратился именно к нему? Разгадка проста: Ленин видел в Сталине единственного человека, способного выполнить трагическую просьбу или непосредственно заинтересованного в ее исполнении. Своим безошибочным чутьем больной угадывал, что творится в Кремле и за его стенами, и каковы действительные чувства к нему Сталина. Ленину не нужно было даже перебирать в уме ближайших товарищей, чтобы сказать себе: никто, кроме Сталина, не окажет ему этой «услуги». Попутно он хотел, может быть, проверить Сталина: как именно мастер острых блюд поспешит воспользоваться открывающейся возможностью? Ленин думал в те дни не только о смерти, но и о судьбе партии. Революционный нерв Ленина был, несомненно, последним из нервов, который сдался смерти. Но я задаю себе ныне другой, более далеко идущий вопрос: действительно ли Ленин обращался к Сталину за ядом? Не выдумал ли Сталин целиком эту версию, чтобы подготовить свое алиби? Опасаться проверки с нашей стороны у него не могло быть ни малейших оснований: никто из нас троих не мог расспрашивать больного Ленина, действительно ли он требовал у Сталина яду»[1021].

Начну с последнего вопроса, риторически поставленного Троцким: действительно ли Ленин обращался к Сталину с такой просьбой? На него частично отвечает в своих рассуждениях сам Троцкий, хотя и тщательно вуалирует свою позицию. Приведенные выше факты доказывают, что такое обращение действительно имело место. Это подтверждается, как воспоминаниями М.И. Ульяновой, так и записью, сделанной лечащим врачом А.М. Кожевниковым. Вот эти свидетельства (хотя они довольно обширные, но их привести необходимо в интересах полной достоверности):

«30 мая (имеется в виду 1922 г. — Н.К.), — пишет М.И. Ульянова, — Владимир Ильич потребовал, чтобы к нему вызвали Сталина. Уговоры Кожевникова отказаться от этого свидания, так как это может повредить ему, не возымели никакого действия. Владимир Ильич указывал, что Сталин нужен ему для совсем короткого разговора, стал волноваться, и пришлось выполнить его желание. Позвонили Сталину, и через некоторое время он приехал вместе с Бухариным. Сталин прошел в комнату Владимира Ильича, плотно прикрыв за собою, по просьбе Ильича, дверь. Бухарин остался с нами и как-то таинственно заявил: «Я догадываюсь, зачем Владимир Ильич хочет видеть Сталина». Но о догадке своей он нам на этот раз не рассказал. Через несколько минут дверь в комнату Владимира Ильича открылась и Сталин, который показался мне несколько расстроенным, вышел. Простившись с нами, оба они (Бухарин и Сталин) направились мимо Большого дома через домик санатория во двор к автомобилю. Я пошла проводить их. Они о чем-то разговаривали друг с другом вполголоса, но во дворе Сталин обернулся ко мне и сказал: «Ей (он имел в виду меня) можно сказать, а Наде (Надежде Константиновне) не надо». И Сталин передал мне, что Владимир Ильич вызывал его для того, чтобы напомнить ему обещание, данное ранее, помочь ему вовремя уйти со сцены, если у него будет паралич. «Теперь момент, о котором я Вам раньше говорил, — сказал Владимир Ильич, — наступил, у меня паралич и мне нужна Ваша помощь». Владимир Ильич просил Сталина привезти ему яду. Сталин обещал, поцеловался с Владимиром Ильичом и вышел из его комнаты. Но тут, во время нашего разговора, Сталина взяло сомнение: не понял ли Владимир Ильич его согласие таким образом, что действительно момент покончить счеты с жизнью наступил и надежды на выздоровление больше нет? «Я обещал, чтобы его успокоить, — сказал Сталин, — но, если он в самом деле истолкует мои слова в том смысле, что надежды больше нет? И выйдет как бы подтверждение его безнадежности?». Обсудив это, мы решили, что Сталину надо еще раз зайти к Владимиру Ильичу и сказать, что он переговорил с врачами и последние заверили его, что положение Владимира Ильича совсем не так безнадежно, болезнь его не неизлечима и что надо с исполнением просьбы Владимира Ильича подождать. Так и было сделано.