Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

• Название: Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I
• Автор: Кейс Ваайман
• Издательство: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея
• Жанр: Философия
• Год: 2009
• ISBN: 5-89647-148-3

Эта книга — путеводитель по безграничному пространству духовности. Кейс Ваайман ставит перед собой вопрос, что же такое духовность, и рассматривает все возможные ее проявления: духовные традиции древних и современных мировых религий, духовность человеческой жизни, духовность обычных людей и религиозных деятелей, духовность библейская, духовность мистическая, духовность христианская, проявляющаяся в мученичестве, аскетических движениях, в жизни общины верующих, социальных и исторических процессах, происходящих в церкви, богослужении, еретических движениях, эсхатологическом мировоззрении, богословии, духовность современной культуры. Книга Кейса Вааймана уникальна и не имеет аналогов. Данное исследование будет интересно не только специалистам — философам, религиоведам, богословам, психологам, серьезным студентам, но и всем тем, кто вместе с автором этой книги задается вопросом о человеческой духовности.

---

Под влиянием Реформации и политико-религиозных последствий раскола христианское богословие, особенно в католических странах, стало защитником объективной ортодоксальности в противовес субъективному опыту веры протестантов и спиритуалов среди католиков. В начале XVI века в Испании разгорелся конфликт «между мистиками и интеллектуалистами» [1264] . Все великие мистики золотого века Испании стали мишенью богословских инквизиторов.

К концу XVII века конфликт был исчерпан выступлениями Боссюэ против мистика Фенелона; эта битва разразилась по поводу сочинений мадам Гюй- он, обвиненной в квиетизме. В 1ъ695 г., после того как учение мадам Гюйон было предано осуждению, Боссюэ продолжил свою беспощадную полемику с Фенелоном, который написал слово в свою защиту в 1697 г., но двумя годами позднее был осужден. В результате победы Боссюэ духовность превратилась в сомнительную деятельность. Практически вся мистическая литература исчезла со сцены вплоть до конца XIX века.

К концу XIX века был приведен в действие процесс воссоединения. В этом процессе можно различить пять альтернативных моментов.

1. Духовность — это подраздел нравственного богословия. Исходя из Summa theologiae Фомы Аквинского, духовной жизни отвели место в нравственном богословии: путь назад, к Богу, как высшая цель человека (часть 2), к которой он призван Богом (часть 1) и которая предрешена во Христе (часть 3). С умозрительной точки зрения такое понимание вещей выглядит великолепно, но как мы должны in concrete рассматривать взаимосвязь между духовностью и нравственным богословием? Как целое в сравнении с частью? Как обязательство в сравнении с евангельскими наставлениями? Или же как негативные

запреты в сравнении с позитивным взращиванием добродетелей? Либо как умозрительно практическое в сравнении с «практико-практическим»? Основная структура в сравнении с применимостью? Принцип в сравнении с осуществлением этого принципа? Действие в сравнении с процессом роста? Широкое и общее в сравнении с глубоко личным? Общая цель в сравнении с конкретными средствами? [1265] Альтернатива нравственного богословия как места для дисциплины духовности была отвергнута практически всеми [1266] .

Духовность как аспект догматического богословия. Согласно Танкере, догмы — это «генераторы благочестия» [1267] . Сказав это, он выразил убеждение, которого придерживались с начала XX века: в мистицизме Гарригу-Лангранж видел осуществление основных концепций догматического богословия [1268] ; согласно Буйе, духовность — это реакция на догматику [1269] ; Заявление Омэнна лаконично: «духовность развивается догматически» [1270] ; Ганс Урс фон Бальтазар называет духовное богословие «субъективной стороной догматики» [1271] . В реформированном богословии отмечается попытка объединить исследование духовности, обремененное негативным предубеждением со стороны диалектического богословия (Барт, Бруннер и другие), либеральное богословие (больше интересующееся церковными и культурными вопросами) и религиозный социализм (ориентированный на общество) в сфере догматического богословия, исходя из точки зрения Шлейермахера, который понимал благочестие как «осознание человеком своей абсолютной зависимости» от Бога или связи с Богом [1272] . Та точка зрения, что догматическое богословие — это место, к которому относится духовность, также поддерживается лишь немногими.

Богословие как результат духовности. Еще до II Ватиканского собора Шеню писал: «Подлинное богословие — это не что иное, как духовность, нашедшая верное рациональное выражение своего фундаментального религиозного опыта» [1273] . Здесь богословие отождествляется с духовностью, которая соответствующим образом выражена на уровне разума. Богословие — это научная интерпретация и систематизация откровения, которое «достигло» своего духовного выражения [1274] . Это высказывание должно определять «богословие в целом во всех его заявлениях» [1275] . С этой точки зрения богословие в целом и догматика, в частности, представляют собой «назначение духовности» [1276] . Однако, какой бы возвышенной ни была эта альтернатива, она не дает достаточно оснований для возвышения дисциплины, которая еще должна завладеть своим местом в богословии и превратить его во всеобъемлющий фактор обновления. Это возвышение расширяет дисциплину.

Духовность как предназначение богословия. «Духовность нельзя классифицировать в ряду других “наук” (таких как догматика и этика. — К. В.), порой она представляется “всеохватывающей наукой”, в которой сочетаются основы и выводы многих других наук… Духовность можно даже лучше представить как “перекрестную науку”, которая подобно вогнутой линзе собирает накопления других наук и сводит их в фокусе встречи человека с Христом» [1277] . Эта главнейшая цель исследования духовности в рамках богословия предполагает, что она сама по себе является последовательной дисциплиной, которая прежде всего объединяет другие науки. Оба этих предположения преувеличены и потому отвергнуты большинством специалистов в этой области [1278] .

Духовность как независимая дисциплина. Разделение богословия и духовности (сравнимое с разрывом между философией и богословием) означало свободу в изучении духовности: отдельная научная дисциплина начала отличать себя от богословия. По этой причине некоторые ученые склоняются к признанию независимой дисциплины, называемой «духовностью». Для такого решения есть веские основания. (1) Духовность основывается на особых текстах и формах выражения, которые подтверждают ее собственную

позицию [1279] . (2) Уже с XII века духовность проявляла собственную форму познания, которая, начиная с XX века, усилилась благодаря созданию своих научных кафедр, докторских программ, научных институтов и издательств. Преимущество такого своеобразия заключается в том, что исследование духовности может завоевать твердые позиции, сосредоточившись на своем предмете и методе и придерживаясь собственной традиции. Это дает ей принципиальную основу для функционирования «в качестве самостоятельной дисциплины… при сотрудничестве и тесной связи с богословием» [1280] . Эта позиция не требует полного разрыва связи между духовностью и богословием [1281] .

Заключение. С позиции междисциплинарного сотрудничества с богословскими дисциплинами проявляются следующие точки зрения: (1) духовность — это живое отношение к Богу, постигаемое в рамках конкретной традиции, которая находит опору в конкретных критериях (экзегеза, история церкви, систематическое богословие). (2) Отношение к Богу артикулируется посредством лингвистических и иных форм выражения, которые, несомненно, связаны с обрядами (литургия), содержанием доктрин (догма), а также нормами и добродетелями (нравственность), но также и отличаются от них. (3) Живое отношение к Богу осознается в социокультурном контексте (экзегеза, история церкви, систематическое богословие) и каждый раз возобновляется в рамках конкретной веры, праксиса (пастырское богословие).

Библиография

Beumer J., Intimiteit en solidariteit. Over het evenwicht tussen dogmatiek, mystiek en ethiek, Baarn,

1993.

Brown N., Spirit of the World. The Moral Basis of Christian Spirituality, Manly (Australia), 1990. CodinaV., Teologia у experiericia espiritual, Santander, 1977.

Duffey М., Be Blessed in What You Do. The Unity of Christian Ethics and Spirituality, New York, 1988.

Ethique et spirituality, La Vie Spirituelle t. 138, 1984, № 658.

Leech K., Experiencing God. Theology as Spirituality, San Francisco, 1989.

Louth A., Theology and Spirituality, Oxford, 1976.

Еехрёпепсе spirituelle, lieu philosophique et theologique, eds. F. Marty & J. Dh6tel, Paris, 1992.

Moiou G., Guida alio studio teologico delta spiritualita cristiana. Materiali eproblemi per la sinte- si, Milano, 1983.

Nicolau М., Teologia у vida espiritual. Estudio de sus mutuas relactones, Toledo, 1980.

O’Keefe М., Becoming Good, Becoming Holy. On the Relationship of Christian Ethics and Spirituality, New York — Mahwah (Newjersey), 1995.

Ruhbach G., Theologie und Spiritualitat. Beitrage zur Gestaltwerdung des christlichen Glaubens, Gottingen, 1987.

Spirituality and Morality. Integrating Prayer and Action, eds. D. Billy & D. Orsuto, New York — Mahwah (Newjersey), 1996.

Studies in Spirituality and Theology, eds. L. Cunningham, B. McGinn & D. Tracy, Notre Dame (Indiana) — London, 1995—

Teologia spirituale. Temi eproblemi, ed. M. Gioia, Roma, 1991.

Zeller W., Theologie und Frommigkeit. Gesammelte Aufsatze, Marburg, 1971–1978.

Философия

В античные времена связь между философией и духовностью была самоочевидной. Философия стремилась быть благочестивой (сэбэйя) и сочеталась с взращиванием добродетелей и аскетизмом. Для классических мыслителей (Платон, Аристотель, Плотин, за которыми последовали неоплатоники) конечной целью является созерцание (тэориа), которое естественным образом вытекает из метафизики.

Несмотря на то, что иудейская, христианская и исламская духовности развились из идеи богооткровения, они обнаруживают немало точек соприкосновения с греческим мышлением. В особенности перевод божественного имени (сам испытавший воздействие греческого мышления): «Я есмь Сущий» (Исх 3:14), — предоставил возможность для плодотворного диалога [1282] . Это прочно связало метафизическую идею бытия с центральной идеей о Боге. Эта связь выстроила основание как для духовности, так и для философии. Фома, Маймонид и Аль Газали, как бы по-разному ни представляли они связь между божественным и человеческим, были учителями духовной жизни и великими философами. Это касается также Ансельма Кентерберийского, Бернара из Клерво, Гуго Сен-Викторского, Альберта Великого, Бонавентуры и Дунса Скота. В современную эпоху, когда произошло разделение дисциплин, на философское мышление, в свою очередь, оказали влияние мистики (Экхарт, Рююсбрук и другие), Николай Кузанский, Джордано Бруно, Спиноза, Декарт, Гегель, а также Хайдеггер. Однако в то же самое время духовность и философия дистанцировались друг от друга. Поэтому в современную эпоху отношения между ними характеризуются, по крайней мере на поверхности,