Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

• Название: Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I
• Автор: Кейс Ваайман
• Издательство: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея
• Жанр: Философия
• Год: 2009
• ISBN: 5-89647-148-3

Эта книга — путеводитель по безграничному пространству духовности. Кейс Ваайман ставит перед собой вопрос, что же такое духовность, и рассматривает все возможные ее проявления: духовные традиции древних и современных мировых религий, духовность человеческой жизни, духовность обычных людей и религиозных деятелей, духовность библейская, духовность мистическая, духовность христианская, проявляющаяся в мученичестве, аскетических движениях, в жизни общины верующих, социальных и исторических процессах, происходящих в церкви, богослужении, еретических движениях, эсхатологическом мировоззрении, богословии, духовность современной культуры. Книга Кейса Вааймана уникальна и не имеет аналогов. Данное исследование будет интересно не только специалистам — философам, религиоведам, богословам, психологам, серьезным студентам, но и всем тем, кто вместе с автором этой книги задается вопросом о человеческой духовности.

---

То, что в мистическом языке мы имеем дело с особым неупорядоченным языком, который можно понять и интерпретировать в специальной герменевтике, подразумевает со все возрастающей силой, что в процессе редактирования и перевода мистических текстов задействована герменевтика. В конечном итоге текст посредством использования слов, фразами, противопоставлениями, грамматическими и синтаксическими отклонениями соприкоснется с трудностями, вызванными недостаточностью и несостоятельностью и именно через это — с невыразимым опытом. А тогда тот, кто, имея дело с трудным фрагментом, не осознает эти специфические языковые проблемы и руководствуется лишь общими познаниями в языке, неизбежно просчитается и приведет язык к бесконфликтной равнозначности со своей собственной логикой.

Заключение. Литературные науки изображают духовность следующим образом: (1) духовность постигается языковыми формами, которые несут отпечаток внутренней реальности духовного процесса. (2) Эти тексты требуют критического редактирования, руководимого осмотрительной герменевтикой. (3) Духовные тексты, которые с удобной исторической позиции могут быть использованы для воссоздания духовных форм в рамках их контекста, с удобной позиции герменевтики предлагают проникнуть во внутренний событийный характер духовной формы, вплоть до «несказуемого» мистического опыта.

Библиография

Аснт С. VAN, Mystieke poezie, po'etische mystiek, Nijmegen, 1982.

Dienberg Т., Ihre Tranen sind wie Gebete. Das Gebet nach Auschwitz in Theologie und Literatur, Wiirzburg, 1997.

Dhar A., Mysticism in Literature, New Delhi, 1985.

Doel H. van den, Zingen als een gek. Het verschijnsel Gerrit Achterberg, als mens met een handicap, dichteren mysticus, Culemborg, 1995.

Everson W., Naked Heart. Talking on Poetry, Mysticism, and the Erotic, Albuquerque (New Mexico), 1992.

Haas A., Mystik als Aussage. Erfahrungs-, Denk- undRedeformen christlicher Mystik, Frankfurt a. М., 1996.

Literature and Spirituality, ed. D. Bevan, Amsterdam etc., 1992.

Litterature europeenne et spiritualite, ed. Association europeenne Francois Mauriac, Sarreguem- ines, 1992.

Mysticism and Language, ed. S. Katz, New York etc., 1992.

Oegema J., Lucebert, mysticus. Over de roepingsgedichten en de ‘Open brief aan Bertus Aafjes’, Nijmegen, 1999.

Poesie et mystique, ed. P. Plouvier, Paris, 1995.

Sells М., Mystical Languages of Unsaying, Chicago etc., 1994.

Wilson C., Poetry and Mysticism, London, 1970.

2.2.6. Психология

Вплоть до начала XX века диалог между духовностью и психологией блокировался обеими сторонами. Только очень постепенно эти две науки стали открываться друг другу. Мы проследим за процессом с обеих сторон.

Духовность замкнулась в (схоластическом) богословии: мистицизм можно изучать только с позиций догматики. Кребс точно сформулировал эту точку зрения в названии своей книги Grundfragen derKirchlinhen Mystik dogmatisch erdrtet und fur das Leben gewertet (1921) [1345] . В отличие от Пулена и Грабманна, которые подчеркивали эмпирическую сторону мистицизма как точку подхода к нему [1346] , он писал: «Дорога, идущая в направлении немецкой школы Пулена, ведет только к искажению эпистемологии, переносу богословия Erlebnis* в литературу католичества» [1347] . В 1936 г. Штольц предложил утонченную переформулировку той же самой позиции: мистицизм подпитывается догматикой и может быть осмыслен только посредством догматики; мистицизм — это транспсихологический феномен [1348] . Негативный подход Кребса, Штольца и других оказался их лебединой песнью. Критиков было множество [1349] . Они указывали на эмпирическую природу мистицизма: «Факт заключается в том, что “вхождение” Бога ощущается душой» [1350] . Это характеризует мистицизм. Поэтому психология мистицизма должна прежде всего исследовать божественное «вхождение» в душу: «Мы придерживаемся того мнения, что задача психологии мистицизма заключается в том, чтобы изучать и показывать, как душа с ее свойствами ведет себя, когда принимает благодать и учится познавать ее на опыте» [1351] . Психологии отводится свое место в изучении духовности. В 1929 г. в своей книге De theologiae spiritualis studio [1352] Хееринкс уже отмечал, что изучение духовности вытекает из двух видов источников: богословских источников [1353] и источников опыта [1354] . Среди последних он отмечает экспериментальную психологию (ссылаясь на Кассиана, св. Терезу и современных авторов, таких как Шрайверс, Цан и Фарж); психологию религии (он упоминает Марешаля и его Studies in the Psychology of the Mystics [английский перевод] и Reflexions sur I etude compared des mystiques, а также Psychologie des saints Жоли); кладезь опыта, накопленный жизнью святых и духовными биографиями; его личный опыт, особенно из практики духовного сопровождения. Лед был сломан, открытость ширилась. Начиная с 1935 г. отец Бруно организовывал свои ежегодные международные конгрессы по психологии религии в Эйвоне, где собирались психологи, неврологи, психиатры и философы; кульминацией этих встреч стал знаменитый сборник Etudes Carmelitaines. Мы отмечаем такую же открытость психологии в Supplement de la Vie Spirituelle (1947 г. и далее).

Вплоть до начала XX века психология допускала односторонний медико-по- зитивистский подход. Психологи отмечали необычные симптомы и на этой основе классифицировали мистиков в соответствии с их синдромами. Тереза Авильская была истеричкой: «Контрактуры, описанные Терезой как нервные спазмы, находятся в ряду наиболее общих проявлений серьезной формы истерии» [1355] . Апостол Павел и Достоевский были отнесены к эпилептикам, а Франциск Ассизский назван наследственным дегенератом [1356] . Немедицинская биологическая психология Фрейда также была малоутешительной. Его абстрактно-негативное отношение к религиозности как таковое не слишком способствовало диалогу. Прорыв произошел с появлением книги Многообразие религиозного опыта Уильяма Джеймса, опубликованной в 1902 г. Здесь впервые мистицизм рассматривался как уникальное явление, которое не может быть сведено к другим физическим феноменам. Джеймс, отмечая и анализируя автобиографические свидетельства, обнаружил в них основные аспекты духовности: опыт преображения, ощущение Присутствия и мистицизм. С тех пор многое произошло. Изменился климат. Появилось множество исследований, в которых изучался феномен духовности с позиции психологии. Таким образом, было вполне естественно то, что в 1988 г. Американская Психологическая Ассоциация добавила «духовность» к официальному каталогу ключевых терминов [1357] .

Области взаимодействия. Обращаясь к литературе, мы видим ряд междисциплинарных областей: некоторые рассматривают духовные процессы с позиций конкретной психологической схемы; других увлекают духовные традиции в аспекте их причастности к психологии; третьи признают, что духовность — это самостоятельная область исследований, хотя и связанная с психологией. Мы представим эти различные позиции с помощью нескольких примеров.

Шведский психолог религии Ялмар Сюнден в своей книге Die Religion und die Rollen: eine psychologische Untersuchung der Frommigkeit проанализировал религиозный опыт с помощью концепции «роли», заимствованной из психологии восприятия и социальной психологии. Когда мы говорим о «роли», мы имеем ввиду не только поведение, которое свойственно человеку, но и критерии, которые делают возможным восприятие. Например, когда «кто-то отождествляет себя с персонажем библейской традиции, мы говорим, что он берет на себя его роль. Но в то же время он принимает роль Бога, то есть, основываясь на библейском рассказе, он может предвидеть действия Бога и осознавать будущее течение собственной жизни в целом как действие Бога» [1358] .

Хуберт Хермане исходит из своей концепции многоголосного «Я», которое он называет «диалоговым “Я”»: «динамическая множественность относительно самостоятельных позиций “Я” в воображаемом пространстве» [1359] . Личность, как в пространстве, может перемещаться от одной позиции «Я» к другой в тесном взаимоотношении с изменениями ситуации. Хермане показывает, как это многоголосное «Я» предлагает концептуальный подход к духовным побуждениям: например, духовный путь, восприимчивость к инакости другого, внезапные изменения характера, динамичная согласованность противоположностей, наличие основополагающего опыта [1360] .

Другие психологи больше привязаны к духовной литературе и духовной практике. В своей книге Le temp du desir- [1361] Дени Васс описывает молитву в свете психоаналитического бинома потребности и желания. «Потребность» относится к внутренней необходимости организма превратить другого в себя. «Желание» — это движимая любовью потребность разрешать другому быть другим. Это противоречие между «потребностью» и «желанием» также применимо к отношению к Богу. Молиться значит постепенно переходить от потребности в Боге к желанию самого Бога [1362] .

Психиатр Ноордзей разработал собственную психологию духовного развития: изменение, покаяние, метанойя, отказ от эгоизма, предание себя превосходящей реальности — все это представляется как спиралеобразное движение, которое ведет к еще более глубокому и всеобъемлющему соприкосновению с бытием Бога. Исследование Ноордзея направлено на постижение нами наивысшей реальности и смысла жизни и на поощрение роста при нашем следовании по этому пути — пути, который отмечен постоянным преобразованием самосохранения в самоотдачу [1363] .