Сергей Сеничев - Лёлита или роман про Ё

• Название: Лёлита или роман про Ё
• Автор: Сергей Сеничев
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011

13 лет назад Нью-Йоркским издательством Modern Library был выпущен рейтинг 100 лучших литературных произведений XX века написанных на английском языке. Четвертую строку в списке занял скандальный роман Владимира Набокова «Лолита»… 45 лет назад Набоков перевёл «Лолиту» на русский язык… 50 лет назад Стэнли Кубрик закончил первую экранизацию романа, за главную роль в которой Сью Лайон была названа «самой многообещающей начинающей актрисой»… 15 лет назад Эдриан Лайн снял новую «Лолиту» с Джереми Айронсом в роли Гумберта…

Год назад увидел свет роман Сергея Сеничева с очень похожим названием — «ЛЁЛИТА». 500 экземпляров книги мгновенно превратились в букинистический раритет.

---

Пьеро

Про долю, которая львина
в моей непутёвой судьбе,
ты всё уже знаешь, Мальвина.
И всё это всё — о тебе.
Как горестно звать тебя в келью…
Как страшно нарваться на «шут»…
Но пахнет постель карамелью,
и значит — ты всё ещё тут.
И сколь ни постыдно картинно
моё суесловное зло
по душу твоих Буратино
(их множественное число),
и как бы ни вычурны чувства,
а сердце ни восково,
но ложе моё прокрустово,
и, стало быть, ни для кого.
И пусть нам разлад маячит,
сумеешь уплыть — отчаль,
отчаянная! И значит,
мой крест — мастерить печаль
и множить былому упрёки,
безбрачие наворожив…
Но звуки слагаются в строки.
И значит, я всё ещё жив.

Станс

Милая (милое, милый — впиши сам),
было ли, что подходило к твоим глазам
больше моих поцелуев? А небесам
лучший мой поцелуй — сей аллилуй.
У боли, как у медали, две стороны.
Странно, но воля с неволей равно больны.
Если не веришь, спроси у моей жены.
Если не веришь и ей, спроси у своей.
Плохо, что непонятно, чего для
чушь с чепухой в рифму и так меля,
я никогда не умел начинать с нуля.
Если умеешь — а ну: научи — начну.
Главное, как говорится, не навреди:
ты не меня — ты себя за собой веди.
А я уже видел три тысячи дивиди
и этот ликбез длинней тысячи дней.
Помнишь, как жалостно пела ты о былом?
Мне поделом, а тебе на фига облом?
Сделай, ну сделай, пожалуйста, ход крылом!
Если не помнишь как — подкрадись и ляг.
Знаешь, со мной бессмысленно, но тепло:
дремлешь и таешь, а прошлое замело —
прошлое бьётся в зеркало, как в стекло,
зло, как метель, пока не придёт апрель.
Милая, милое, милый — какая ра
зница? — когда нам снится, что всё ура,
нету ни дня, ни ночи — лишь три утра:
хоть ты умри, на часах то и дело три…
Это похоже на тряскую жизнь в купе.
Коже кранты от зазубрины на серпе.
А ты — татуировка на скорлупе,
милая, милое, милый, тэдэипэ…

Бардовская

наливай — это март! значит, больше не нужно терпеть,
притворяться не нужно, ломаться, таиться, стрематься —
нужно взять и разлить, матюкнуться и выпить, и спеть:
потому что — а чем же ещё в эти дни заниматься?
говорю — наливай! и за солнцем, штанины задрав,
как Есенин велел: нужно падать и вновь подыматься,
нужно петь, нужно пить, и врубаться, насколько ты прав,
потому что — а чем же ещё на земле заниматься!
что на свете волшебней вина и чудесней стихов?
пой и пей! — пей и пой, за прорехой прореху латая.
и пускай тебе снятся до чёрт те каких петухов
синий буйвол
                             и белый орёл
                                                        и форель золотая…

* * *

похоже, я опять в тебя влюблён,
и миллион примет тому причиной —
я снова туп как ножик перочинный
и как кирпич в печи перекалён,
и скатерти невыглаженный лён
готов впитать непролитые вина
и пунцоветь — измокше и безвинно —
проклятье небесам: я вновь влюблён!

Геофизическая

Вторую иль третью неделю
упёртый, как гирокомпас,
мы шарим лучом по апрелю —
апрель
       выбирает
                          не нас!
Мы тычемся рыбою в стенку.
Мы мечемся птицей в окне,
як Хамлет, играющий сценку, —
мы чувствуем: рядом оне —
оне, расчудесныя в мире
меж муз, сабинянок и мымр,
живут где-нибудь на Таймыре.
Но не
      вызывает
                        Таймыр!
  Ему и без нас параллельно,
  не мы для него ватерпас.
  И эдак вот ежеапрельно:
  Таймыр
                 вызывает
                                  не нас!
 Мы жалобим братьев и сёстров,
 мы полним пространство тоской —
 ну что это
                   за полуостров
 неамбивалентный какой?!
 Ах, господи боже всесильный!
 За что нам такой падеграс —
 как в камере
                       морозильной?..
 Когда уже свистнут и нас?
Ах, господи, ты же владыка,
уважь и подстрой — факен шит! —
пускай от случайного тыка
и наш телефон запищит,
не то что полцарства — полмира
за чудо простого звонка…
Пошли же нам вызов с Таймыра,
пока мы…
              неважно…
                                    пока….

* * *

Бывает, вздыбишься и выбросишь
из памяти и с небеси.
Ведь там, где нету, — и не выпросишь,
как жалостливо ни проси.
Не то наоборот: артачишься,
выскабливаешь от грязна…
А коли есть — уже не спрячешься.
спросите страуса, он зна…

* * *

…и душа моя летела
над распятой мостовой,
и размахивала телом
у себя над головой,
и увиливала в пьянство,
и гори оно огнём,
и как чепчики в пространство
улетали день за днём…
и у той, что всех дороже,
чей я помнил каждый вздох,
не хватило той же дрожи,
от которой я издох…

Нежность. Элегия

…и куда мне прикажешь
девать эту нежность,
которой уже вагон? —
непродажную
и непослушную нежность,
разбуженную однажды —
неизбежную,
ныне неспешную,
ненасмешливую испокон
нежность,
неотличимую ни от тоски,
ни от чёртовой жажды…
и зачем мне писать
и думать, и чувствовать
что-нибудь там ещё,
если всё существо
переполнено ею — ею одною?..
и всего страшнее —
ну что за неисповедимое волшебство! —
это напрочь невидимое,
временем неповредимое вещество
не способно овеществиться,
и я вою…
и я ною…
и делаюсь зверем,
и мы не верим,
что этот вот — тоже я:
   всё — на кон,
   на красное,
   неразнообразное,
   всё — на слово…
   и мне прекрасно —
   мгновенье, и два, и снова —
   бизон, свинья,
  тигр, баран, обезьяна, собака, змея
  и опять — дракон:
  весь зодиак и весь зоосад
  и, отматывая назад,
  я коротко праздную —
  долго горюю,
  и не дано иного…
  и я говорю:
  это, может быть, ты —
  я не знаю ещё, я тщусь,
  но, может быть, это ты —
  я впервые в жизни боюсь признаться:
  ты —
  шанс поквитаться
  и с ощущением пустоты,
  и с невезением — в первостепенном —
  да, господи: просто в главном!
  не средство отмщения,
  а — вообще:
  вообще — понимаешь? — ты:
  как возвращение
  и воплощенье
  юношеской мечты
  жить извращённо и одновременно
  в выдуманном
  и в явном…
  время тикает,
  время — другой,
  а всё-таки тоже зверь:
           зверь, не знающий лжи,
           зверь навсегда,
           зверь изнутри —
           продлевающий,
           но и одолевающий
           заснеженность
           и безбрежность…
           задуши моё сердце,
           выпотроши и изжарь
           или свари,
           и сожри — в одиночку!
           не торопясь, по кусочку —
           но только скажи:
           куда? — ну куда мне девать теперь
           мою тихую
                 дикую
                             нежность?

Одиссей Крузо

Море воет горевое —
даже на море весна.
Я забыл, что значит двое.
Одинокая сосна
на утёсе надо мною
из скабрёзного стишка.
А над нею проливное
небо — нежностью больное,
и до бездны полпрыжка.
Было мило — стало пьяно,
дыбил бред — надыбал брод
на задворках океана
у босфоровых ворот.
Было присно — стало ныне,
поменялись полюса.
Где иконы? где богини?
самогон на анальгине —
та же божия роса.
Ты, наверное, волшебница,
премудрая краса,
перламутровые гребни
собирают волоса…
Дай мартини, а не яда —
водка яд, а я живу.
Ну и что, что без пригляда?
Ты прости меня, наяда,
я с тобой не поплыву.
Чур без ох ты и без ух ты,
без етит твою и мля:
околоток этой бухты —
вот теперь моя земля!
     Кирка (вспомнил), здесь мой берег,
     поздно даже плыть домой:
     не до рун, не до Америк —
     всё осталось за кормой.
     Впереди совсем немножко —
     мимолётная как тень
     солнца рваная дорожка
     на закате в ясный день
     по соленой ряби, рыбы
     склизкий запах на блесне…
     Что Магрибы и Карибы? —
     тут со мною, как во сне
     отдаления, сближения,
     побеги за буйки,
     огоньки воображенья,
     звёзды, луны, отраженья
    и другие маяки…

Байка об обнове