Лоуренс Бергрин - Марко Поло. От Венеции до Ксанаду

• Название: Марко Поло. От Венеции до Ксанаду
• Автор: Лоуренс Бергрин
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-34457-2, 978-5-17-072204-4

Современным путешественникам и не снились опасности и чудеса, с которыми сталкивались купцы XIII века на Великом Шелковом пути. Марко Поло исполнилось семнадцать лет, когда он покинул свой дом в Венеции и с отцом и дядей отправился в невообразимо сложный путь ко двору Хубилай-хана в Монголию. Они вернулись через двадцать четыре года, когда уже никто не верил, что они еще живы. Позже странствия Марко Поло были описаны в «Книге о разнообразии мира».

Laurence Bergreen
MARCO POLO: FROM VENICE TO XANADU
_{Печатается с разрешения издательства Alfred A. Knopf, a division of Random House, Inc.© Издание на русском языке AST Publishers, 2011}

---

Марко переносит европейского читателя в юрту, передвижное жилище монголов. «Они имеют маленькие дома, как палатки на деревянных жердях, и покрывают их войлоком. Они круглые, и перевозят их на четырехколесных повозках. Деревянные жерди связаны так искусно и в таком порядке, что они могут складывать их в пук или расставлять, поднимать, опускать и носить с собой куда им вздумается. И всякий раз, когда они раскидывают и устанавливают свой дом, дверь открывается на полдень».

Эти постройки образовывали, в сущности, переносные деревни, и Марко дивится монгольской жизни на колесах: «Кроме того, у них есть очень красивые повозки всего с двумя колесами, покрытые черным войлоком, добротным и так хорошо изготовленным, что даже когда весь день идет дождь, он не проникает внутрь. Их влекут лошади или быки, а иногда хорошие верблюды. В этих повозках они возят жен и детей и все пожитки и пищу, какая им нужна.

Таким образом они добираются, куда хотят добраться, и так перевозят все, что им надобно».

Привыкнув к жизни в юрте, Марко обращает внимание и на необычное устройство домашнего хозяйства. «Женщины покупают и продают и делают все работы, потребные их господам, и семье, и им самим, — одобрительно отмечает он. — Они не в тягость для своих мужей, а причина тому — что они многое добывают собственным трудом». Чем больше он наблюдал монгольских женщин за работой, тем более восхищался их прилежанием и вкладом в жизнь семьи. По его словам, они «искусно правят семьей и с большим тщанием готовят пищу и исполняют прочие обязанности по дому с великим прилежанием, так что мужья оставляют заботы о доме женам и ничем не занимаются, кроме как охотой и подвигами в сражениях и соколиной охотой, как приличествует благородным господам». Марко инстинктивно увлекся монгольской охотой, предоставлявшей и пищу, и развлечение в бескрайней степи. «У них лучшие в мире соколы», — еще одна пощечина европейцам, у которых соколиная охота была привилегией аристократии, а соколы были предметом гордости тех; кто мог позволить себе их содержание, — «а также собаки». Перечисляя продукты питания, Марко как будто задается целью внушить зависть европейским читателям, часто существовавшим на грани голода. «Они питаются мясом, молоком и дичью и, кроме того, едят мелких животных вроде кроликов, называемых «фараоновы крысы» (в действительности это была разновидность грызунов, родственная луговым собачкам). «Они едят даже конину, и собак, и кобыл, и быков, и верблюдов, если только те жирны, и с удовольствием пьют верблюжье и кобылье молоко».

Кумыс, кисломолочный слабоалкогольный напиток, изготавливавшийся из кобыльего молока, был основным продуктом в рационе монгольских воинов. Питье кумыса было самой характерной чертой монгольской жизни.

Кумыс имеет древнее происхождение. Геродот в V веке до нашей эры писал, что он был известен скифам, кочевым предтечам монголов, и что название, возможно, получил от другого древнего азиатского племени, куманов. Жизнедеятельность двух видов организмов, дрожжей и грибков, превращает углеводы кобыльего молока в молочную кислоту и алкоголь.

Марко научился наслаждаться этим напитком или по крайней мере терпеть его. В одном месте он утверждает, что кумыс, изготовленный неким монгольским семейством, имеет вкус вина. У него не было другого выхода, как привыкнуть к этому вкусу. Монголы практически только его и пили. Даже зимой, когда молока мало, они разводили кислые сливки горячей водой, взбивали смесь и напивались ею.

Жизнь монголов, при всей ее суровости, в конце концов заслужила сдержанное восхищение Марко. В отличие от похотливых женщин Камула монгольские жены хранили верность мужьям. «Ни за что на свете они не коснутся чужой жены, — провозглашает Марко, — потому что считают это низким и дурным делом». Он превозносит гармонию в семьях монголов: «Верность мужей женам удивительна, и поистине благородна добродетель этих женщин, которые, если их десять или двадцать, хранят мир и нерушимое единство». Вместо сплетен и свар женщины занимаются «покупками и продажей… жизнью дома и заботой о семье и о детях» — что заслужило одобрительную (а для уха европейца оскорбительную) оценку молодого Марко. «По моему рассуждению, эти женщины более всех других в мире заслуживают восхваления за свою весьма великую добродетель».

Разумеется, в этом замечательном семейном согласии имелись сложные подводные течения, поначалу не замеченные Марко. Со временем он уяснил, что женщины определенно заслуживали «похвалы за добродетель и чистоту, потому что мужчинам позволено брать столько жен, сколько им хочется, к великому смятению христианских женщин (я подразумеваю, в этих, наших землях). Потому что когда у одного мужчины всего одна жена, требуется исключительная верность и чистота, а (иначе) нарушается столь великая святыня, как брак. Я со стыдом вижу неверность христианских женщин и зову счастливым тех, у кого при ста женах на одного мужа (хранят) добродетель к своей похвале и на великое посрамление прочих женщин».

Произведя это исследование, он предлагает подробную формулу семейного счастья монголов. «Каждый (мужчина) может брать жен, сколько он хочет, до ста, если он способен содержать их, и мужчины дают приданое женам и матерям жен, чтобы получить их, а женщина не приносит мужу никакого приданого. Но знайте также, что они всегда почитают первую жену самой истинной и лучшей перед другими, как и детей, рожденных ею. И у них больше сыновей, чем у всех прочих народов мира, потому что у них много жен, и дивно, сколько детей у каждого мужчины». Полигамия простиралась и на родственников. Как объясняет Марко, «они берут в жены кузин и, больше того, если отец умирает, старший сын берет в жены жену своего отца, если она ему не мать, и всех женщин, оставшихся после отца, кроме своих сестер и матери. Он также берет жену родного брата, если тот умирает. И когда они берут жену, они дают большой свадебный пир с великим собранием народа».

Брачные и семейные обычаи монголов оставили после себя долгий след. Персидский историк XIII века Джувайни отмечает: «Из рода и потомства Чингисхана ныне живут в богатстве и власти более 20 000. Более этого не скажу… дабы читающий эту историю не обвинил автора в преувеличении и гиперболе и не спросил, как из чресл одного мужчины в такой короткий срок произошло столь многочисленное потомство».

Согласно современным генетическим исследованиям, Джувайни не преувеличивал. Каждый двенадцатый житель Азии — то есть каждый двухсотый в мире — несет кластер Y-хромосом, берущих начало в Монголии времен Чингисхана. Генетики предполагают, что воины Чингисхана распространили эту хромосому, насилуя и уводя женщин по всей Азии, замещая ДНК мужчин, убитых ими, зачатыми ими детьми. Некоторые ученые предполагают, что эта Y-хромосома, сохранившаяся по сей день, исходит от самого Чингисхана. Когда ДНК спермы соединяется с ДНК яйцеклетки, Y-хромосома почти не меняет строения при обмене с парной Х-хромосомой и остается практически свободной от мутаций. Группа ученых из Оксфорда оценила генетические маркеры мужчин Азии; 8 процентов обследованных оказались практически идентичны, что означает, что их носители состоят в близком родстве, хотя разделены расстояниями в тысячи миль. Генетики пришли к выводу, что эти 8 процентов — прямые потомки Чингисхана. После публикации этих результатов пресса, вслед за Джувайни, стала называть Чингиза самым великим — точнее, самым плодовитым — любовником в истории, а одна компания начала рекламировать набор для хромосомного тестирования, позволявшего потребителю проверить, не несет ли он в себе Y-хромосомы Чингисхана.

По строгим меркам Венеции, монголы были обречены на вечное проклятие, но в степи Поло легко забыл об этом, потому что брачные обычаи монголов предлагали простое разрешение всех его проблем. Молодой венецианец явно предпочитал такой порядок вещей строгой моногамии. В сравнении с благоденствующим монгольским мужем и множеством его добродетельных жен, западный идеал моногамии выглядел жестким и ведущим к несчастью. Чем дольше Марко жил среди монголов, участвуя в их жизни, тем более проникался восхищением перед ними и тем больше уподоблялся им. Мысленным взором он, возможно, уже видел себя патриархом большого монгольского клана, надзирающим за множеством прилежных жен, пасущих бессчетные стада детей.

Монголы так очаровали Марко Поло, что их шаманистские верования он описывал с неподдельным одобрением, без тени того пренебрежения, которое приберегал для большинства незнакомых вер. Он бодро начинает: «Они говорят, что есть высокий, чистый небесный Бог, у которого они каждый день, кадя благовониями, просят только мудрости и здоровья». Он признает, что они поклоняются идолам, но замечает, что особое внимание они уделяют одному богу, которого называют Натигай, — «богу земли, защищающему их жен, сыновей и посевы».