Брэд Гигли - День лжецаря

• Название: День лжецаря
• Автор: Брэд Гигли
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-052900-1, 978-5-9713-9626-0

1150 год до нашей эры.

Заговор по свержению живого воплощения бога Ра — всемогущего фараона Рамзеса III — удалось предотвратить.

Однако фараон пал жертвой ненависти своей супруги, царицы Тии. На престол взошел его наследник, легендарный Рамзес IV, но он тяжело болен.

На окраинах царства по-прежнему неспокойно, а вечный соперник Египта — Вавилон — плетет дипломатические и политические интриги. Как противостоять могуществу сильного и хитроумного противника? Открытое противостояние бесполезно.

И тогда фараон отправляет в Вавилон единственного человека, которому может доверять, — дознавателя Симеркета.

Его официальная миссия — доставить в Египет изображение бога, приносящее чудесные исцеления.

Но помимо этого Симеркет получает и тайное задание, куда более опасное…

---

Дороже почестей и даров, которыми осыпал их Мардук, для них было время, которые они проводили одни, в постели, шепчась всю ночь напролет — время, которое Симеркет вспоминал как самое счастливое. И там, в его объятиях, Найя раскрыла ему остатки тайны.

— Когда ты узнал о том, что я жива? — спросила она, поглаживая шрам на его лбу.

— В тот самый момент, как увидел в этом ужасном кувшине принцессу Пиникир в твоей накидке… Я сразу понял, что ты сделала, глупышка…

— Как ты меня назвал?

— Ты поменялась с ней одеждой, да? Чтобы спасти ей жизнь.

— Ну и что? — спросила она с вызовом.

— Это было глупо.

— Но, Симеркет, я не думала, что они придут за служанкой. У нее же ребенок…

— А у тебя?

— Но я не надеялась когда-нибудь вернуться к нему! — На глаза Найи навернулись слезы. — Бедная женщина… Я думала, что сохраню ее ребенку мать… Откуда мне было знать, что моя бедная одежда сделала ее мишенью?

— Так же, как сделала бы тебя.

— Ах, но к этому времени дом уже был объят пламенем, и никто не видел, как я выскочила через заднюю дверь.

Он крепко прижал ее к себе.

— А затем ты спряталась в реке.

— В реке? — удивилась она. — Нет.

— Но ты была вся мокрая, когда пришла в деревню, бормоча, как безумная, по-египетски! Ты знаешь, что тебя приняли за речную нимфу, говорившую на языке бессмертных?

— В самом деле? — пролепетала она, очарованная этим образом. — Нет, когда подожгли плантацию, я убежала от огня. Мантия принцессы загорелась, и я прыгнула в колодец. Река была слишком далеко, и меня бы увидели. А потом я всю ночь карабкалась вверх по веревке…

— Умница…

— Ах, теперь уже умница?

— Да. И признаю это. И еще красавица.

Они начали целоваться — и целовались долго, долго…

— Значит, после того как ты спряталась в деревне, ты пошла к гагу?…

— Это было единственное место, куда я могла пойти. Мать Милитта предложила нам в тот вечер убежище. Рэми был мертв — по крайней мере я так думала, а тебя наверняка поблизости не было, чтобы спасти меня. Я не знала, что еще делать, кроме как пойти к ним…

Внезапно его осенила ужасная мысль.

— Когда ты была у гагу, — спросил он, — каковы были твои обязанности?

— Меня иногда посылали с караваном ослов помочь доставить золото, которое они прикрывали битумом. А почему ты спрашиваешь?

Симеркет перенесся мыслями в Вавилон, когда впервые увидел женщин-гагу. Он чуть было не окликнул одну из них — так она напомнила ему Найю.

О боги, подумал он, что, если та женщина и в самом деле была его женой?

Найя увидела, как он нахмурился.

— В чем дело?

— Ничего, — быстро сказал он. И отбросил от себя рвущие душу воспоминания. В конце концов, все закончилось хорошо, так что не стоит упрекать себя за то, чего не случилось…

— Тебе хорошо было у гагу? — спросил он.

— Наверное.

— Почему же ты ушла от них?

— Что ты имеешь в виду? Я никогда не собиралась у них оставаться. Я не такая, чтобы провести свою жизнь среди женщин. Ты должен меня достаточно хорошо знать, чтобы понять это. — Она теснее прижалась к нему.

— Даже после того как Мать Милитта рассказала тебе о моем гороскопе? О том, как это будет опасно?

— Даже тогда.

— Что убедило тебя в том, что я стою такого безумства?

— О, да разве же она сказала мне что-то такое, чего бы я не знала? Эти звездочеты всегда предсказывают очевидные вещи, а потом ждут, что все будут трепетать в благоговении! Я всегда знала, что ты подвергаешь себя опасности. И всегда знала, что ты стоишь любых безумств! Что до всего остального — до опасностей и печалей… — то если они действительно ждут нас, мы встретим их вместе. Хорошо?

— Поцелуй меня, — сказал он.

— Я только что поцеловала…

— Еще!..

Праздник закончился тем, что стража сопроводила двух лжецарей в близлежащий храм. Маги и шаманы прочли там молитвы, стуча в барабаны, дуя в свистелки и трубки.

— Чем заняты эти дураки? — пробормотал Эсп.

— Кто их разберет?! — огрызнулся Менеф. Он был весь в синяках, и от него дурно пахло отбросами. Ни тот, ни другой еще не подозревали, что им предстоит совершить на этом веселом празднике главное. Жрецы принялись тем временем читать заклинания, из коих следовало, что все грехи, совершенные царем Мардуком в предыдущем году, магическим образом передались лжецарям — последним же было невдомек, что праздник завершается тем, что лжецаря убивают, дабы он унес с собой в подземный мир грехи царя настоящего. В древности, когда страна была бедна, для этой церемонии использовали козла отпущения. Но по мере того как Вавилон становился все более процветающим и утонченным, этой почести стали удостаиваться самые для того подходящие…

Решать, проявить или нет милосердие в отношении царя-однодневки должен был правящий повелитель. Сейчас было решено, что поскольку Менеф был важной фигурой, а Эсп солдатом, Мардук (после консультации с Симеркетом) предварительно решил напоить их вином с наркотиком. Выпив по чарке, они скоро впали в беспамятство…

Однако это был не глубокий сон — наркотик не был сильным. Проснувшись почти одновременно, они обнаружили, что сидят в полутьме, в каком-то каменном погребе. Но не это было странным. Странным было то, что они лежали на полу голые… Что за праздничная причуда? И где людской шум?

Внезапно маленькое оконце в двери захлопнулось.

Они услышали приглушенный голос-приказ, отданный кем-то по ту сторону двери. Лишь когда Менеф услышал над собой лязг опускающегося рычага, он наконец понял, где они… И закричал — страшно, с надрывом, как раньше кричал Симеркет…

Эсп не терял сил на крики. Он просто толкнул того, с кем делил только что этот трон, туда, где кишели, шипя, насекомые. Они тут же набросились на него, и его тело почти мгновенно превратилось в бесформенную шевелящуюся массу. Вскоре посол был мертв.

Однако если Эсп думал, что нашел выход, то он ошибался. Оставив от первого тела лишь груду блестящих костей, твари, пощелкивая челюстями, накинулись на вторую добычу…

И тут Эсп закричал. Но кричал он недолго…

Спустя несколько недель, в день, что маги объявили благоприятным, жрецы перенесли статую Бел-Мардука в раку из резного с позолотой дерева, чтобы поместить в фургон, который тащила сотня волов. На фургоне было двенадцать деревянных колес, инкрустированных слоновой костью, и он был увенчан двумя резными крылатыми драконами. Фургон сиял свежей краской, и драгоценные камни, вкрапленные тут и там, сверкали на ярком солнце. Серебряные колокольчики мелодично позвякивали в утреннем воздухе, отпугивая злых демонов, что могли появиться по пути следования. Погонщики выкатили фургон на дорогу, ведущую на северо-запад; глядя на его медленное движение, можно было подумать, что это колесница, катящаяся по небесным тропам. Так везли статую Бел-Мардука.

И был второй фургон. Рядом с Великим Магом Ададом там сидел Симеркет. Он был облачен в простую белую льняную тунику с эмблемой ведомства, подаренной ему фараоном. Несмотря на вмятину, отныне он всегда будет носить ее: сокол спас ему жизнь, и теперь он относился к нему с суеверным трепетом.

Когда второй фургон двинулся вслед за первым, Великий Маг наклонился к Симеркету и прошептал ему на ухо:

— Я все время знал, что мы поедем в Египет вместе. Это сказала мне овечья печенка!

Симеркет улыбнулся, ничего не ответив, и повернулся к следовавшей позади свите.

Свиту составляли многочисленные повозки, колесницы, телеги. В них ехали менее значительные маги Бел-Мардука и его певцы, и еще — стайка прекрасных девственниц, дабы согревать его ночи. Позади маршировал длинный ряд исинских солдат — защита их путешествия в Египет.

В арьергарде процессии следовала маленькая повозка с тремя гробами, вырезанными в египетском стиле. В них покоились мумии Сенмута, Виа и Анеку. Симеркет приказал, чтобы в Городе Мертвых в Фивах для них была сооружена могила. Это было лучшее, что он мог для них сделать.

Позади этой повозки ехала другая — с носилками, на которых лежал Рэми. Хотя юноша утверждал, что чувствует себя вполне хорошо, чтобы сидеть рядом с Симеркетом, и Найя, и преданный врач Кем-весет запретили ему это. Несмотря на свою суровость, старый лекарь все утро улыбался: он с радостью принял приглашение Симеркета заботиться об их здоровье на протяжении утомительного и опасного переезда. Таким образом, Вавилон терял своего лучшего врача, а его винные погребки — самого преданного посетителя. Найя и Кем-весет ехали рядом с носилками Рэми на белых осликах, неотрывно наблюдая за юношей, как пара орлов, охраняющая своего птенца.

Толпы темноголовых выстроились вдоль дороги, чтобы пожелать своему божеству безопасного путешествия. Среди них были братья Галзу и Кури, бывшие соглядатаи Симеркета. Накануне вечером Симеркет дал им мешок золота (разве они не спасли ему дважды жизнь?), и теперь они считались одними из самых богатых людей в Вавилоне. Одетые в красивое облачение, в тюрбанах с перьями, братья церемонно поклонились, когда Симеркет проезжал мимо. Он кивнул им и приветствовал их на египетский лад.