Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2009)

• Название: Новый Мир ( № 9 2009)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Последовательности текстов сборника Потемкина присущ внутренний сюжет. Мотив зеркальности и выстраивания бесконечной череды отражений первого стихотворения форсируется во втором, носящем название «Карусели» (ср. «Пасхальные карусели» в сборнике «Герань»), — здесь воссоздан эффект головокружения, перехода в другое состояние и в другой мир.

В центральной части книги, как и в реальном пространстве города, снуют парижские типы. Сборник замыкается двумя стихотворениями, написанными уже в 1914 году в Петербурге. В стихотворении «Комета» на ступенях церкви под обстрелом немецких самолетов гибнет проститутка, символический образ довоенного праздничного Парижа, и с ее смертью кончается беззаботное время «прекрасной эпохи»… Жизнь Парижа, описанная в книге Потемкина, остается замкнутой в ней, как в амфоре.

Последнее стихотворение, «Я опять вернулся в Париж…», написанное от первого лица, является своеобразным признанием в любви к этому городу и воспроизводит мотивы французских популярных песенок того времени, где Париж выступает в роли возлюбленного или возлюбленной. Поскольку Потемкин отправился туда в 1913 году впервые, вопрос о его реальном возвращении в город отпадает, речь в стихотворении скорее всего идет о возвращении в Париж, которое поэт осуществляет, создавая книгу о Париже.

Возникает впечатление, что «Я опять вернулся в Париж...» (а в первом варианте публикации: «Я опять возвращаюсь в Париж...») есть продуманный эпилог сборника, в котором воплощен эффект многократных отражений, на которых и построена эта несостоявшаяся книга.

Примечательно, что в свете нашего знания о последующей судьбе поэта, который закончил свою жизнь в 1926 году в эмиграции в Париже, это стихо­творение обретает смысл неожиданного пророчества.

Стихи Потемкина высоко ценили такие знатоки поэзии, как Л. Я. Гинзбург, показавшая его связь со стихией «галантерейного языка» в поэтике Олейникова, и Н. И. Харджиев, отметивший, что пародии и стилизации частушечных и песенных мотивов в его стихах «предвосхищают „Двенадцать” Блока». Элементы «опережающей поэтики», несомненно, присутствуют в потемкинском «Париже»: сегодняшний читатель сборника вспомнит созданную много позже «Европейскую ночь» Ходасевича, стихи Поплавского (как и других поэтов «парижской ноты»), парижские строки Владимира Высоцкого и Виктора Сосноры.

                  

                   Петр Потемкин

                    

                   ПАРИЖ

 

                   Зеркала

 

Зеркала, зеркала, зеркала,

Зеркала без конца и числа!

Зеркала вместо рам и картин,

Зеркала вместо клумб и куртин,

Зеркала облепили собой

Стены вместо привычных обой...

В зеркалах утопает Париж!

Зеркала вместо окон и ниш,

Зеркала — потолки и полы,

Двери, стулья, прилавки, столы!

Я сижу и курю в зеркалах,

Я — в углу, я повсюду в углах.

Я, бесчисленный, пью и курю

И с собою самим говорю.

И когда предзакатная тишь

Луч румяный уронит в Париж,

Луч, подхваченный сонмом зеркал,

Разольется, как огненный вал.

Зеркала, как цветы, расцветут

И румянами солнца зажгут

Дам седых, легкомысленных дев.

И, зеркальные маски надев,

Понесут они в темный бульвар

Отошедшего солнца пожар.

 

 

                   Карусель с быками

 

С золотыми рогами

Белые быки

Мчатся кругами,

Быстры и легки.

То вверх, то вниз,

По три в ряд.

Мотаются,

Качаются,

Летят.

Звенят звонки.

Мычат быки…

Крепче держись,

Не свались!

Гирлянды лампочек —

Как колье брильянтовые

На шее у карусели.

Сколько дамочек,

Глаза закатывая

В сладострастном веселье,

Сидят на шеях быков, —

Между рогов.

Звонки

Звенят,

Быки мычат…

Узкие юбки,

Обнимая колени,

Обнажают икры дам.

Сколько уступки,

Сколько лени,

Сколько хотений,

Горений,

Стремлений

В этих глазах — блудливых, как я сам!

О, ярмарка Парижа,

Праздник его души,

Гори же, свети же,

Пляши!

 

 

                   Кудесник

 

Там, под мордой красного черта, —

Вход в балаган.

Там кудесник первого сорта

Бьет в барабан.

Там на ступеньках, обтянутых красным

Рваным сукном,

В розовом фраке стоит он с ужасным

Лицом.

Черной бородкой совсем Мефистофель,

Ус словно штык.

Лысый череп и египетский профиль

Условно дик.

Девочка дочка стоит на [ скамейке ] тумбе,

Готова начать

Сеанс спиритизма — о Д’Арк, о Колумбе

Вещать и пищать.

Будет привычной вызубренной ложью

Стяжать успех.

Будет бледной, забьется дрожью

В трансе для всех.

Все поверят: солдаты, модистки

И сердце мое,

Пока шутник концом зубочистки

Не уколет ее.

Вздрогнет девочка, захохочет,

И этот смех

Всю толпу насмерть защекочет

И осилит всех!

 

 

                   Силомер

 

Столб стоит на дороге,

Рядом тумба — по ней,

Расставив кривые ноги,

Тяжким молотом бей.

Ударишь удачно, взовьется

Вверх по столбу скоба,

И алым светом зажжется

Лампа на вышкe столба.

Украсит цветком бумажным

Подвиг этот тебя,

И будешь ты очень важным

Ходить, усы теребя.

Ну, что же ты медлишь? Скорее!

Или рука слаба?

Смотри, друг у друга на шее

Толпа стоит вокруг столба.

Рады глядеть, как торговка,

Юбки задрав догола,

Над головой неловко

Молот большой подняла.

Шляпка ее на затылке,

Выбились пряди кос.

Верно привыкший к бутылке,

Красен курносый нос.

Рваный чулок спустился

С толстой потной ноги...

Как я рад, что родился

Не сыном этой карги.

 

 

                   Автомоб[ ильная гонка ]или

 

Они скользили с откоса косо,

Они прижимали к земле колеса,

Беря виражи, кренились бешено,

И тело механика было свешено,

И вновь бросались под гору вниз,

Куда метал их желанный приз.

Было их много — синих, красных,

Пестрых врагов, в одном согласных.

В одном стремленье, в одном напряженье,

В брезгливо-быстром, бурном движенье,

Все воздух рвали, и он, разорванный,

Свистел, кидался, бессильный, в стороны,

И вновь сливался плотной стеной,

Пыльный, отравленный, злой и дрянной,

И новый таран раздирал его грудь,

Чтоб где-то далекой точкой мелькнуть….