Юрий Маслов - Белогвардейцы

• Название: Белогвардейцы
• Автор: Юрий Маслов
• Жанр: История

---

Прощай! Твой брат М. Дольников.

14. IY.1918 г.".

Поручик вложил письмо в конверт, написал адрес и спрятал его в карман шинели. И вовремя. На улице грохнул выстрел, второй, третий, донеслось ржание лошадей, топот ног, дверь распахнулась, вернее, чуть не слетела с петель - так по ней приложились сапогом, - и в хату ввалился комиссар. Именно комиссар, ибо представление

о том, как выглядят комиссары, белогвардейцы уже имели, и сложилось оно у них в стереотип: офицерская фуражка, кожаная тужурка, сапоги. А у бедра парабеллум на ремешке. Да и взгляд у вошедшего был комиссарский - колючий, вызывающе-дерзкий, беспощадный, взгляд человека, убежденного, что мир должен быть переделан именно так, а не иначе. И переделывать его не

кому-то, а именно ому. бывшему путиловскому рабочему Фёдору Сырцову.

Следом за комиссаром в избу протиснулись три красноармейца в коротких шинелях без погон и грубых солдатских ботинках. У каждого - винтовка наперевес с угрюмо посверкивающим жалом штыка, на боку - шашка. Вошли и встали как вкопанные, с любопытством озираясь, рассматривая, кто и что перед ними лежит. Первым открыл рот комиссар.

- Ну что затихли, вашблагородь? В штаны, что ль, от страха наложили? Он сделал шаг вперед, блуждающий взгляд наткнулся на рыжеусого ротмистра. Ты кто?

- Конного генерала Маркова офицерского дивизиона ротмистр Строев.

- Много наших положил?

- Хватит

- Откровенный дядя. - Взгляд переметнулся на поручика, выделил на груди два Георгиевских креста. - Где отличился, господин поручик?

- На германском фронте.

- Где именно?

- Под Кржешовом и у Новой Александрии.

- За Россию, значит, воевал?

- За Россию.

- А сейчас за кого?

- Тоже за Россию.

- Единую и неделимую?

- Единую и неделимую.

- А мы... - Комиссар хватил себя кулаком в грудь. - За единую, неделимую, советскую! Понял?

- Если вы хотите продолжать со мной разговор, то обращайтесь, пожалуйста, ко мне на "вы", - спокойно процедил поручик. Ни один мускул не дрогнул на его бледном чеканного профиля лице.

- На "вы"?! - Комиссар сплюнул и завертелся волчком, ища, на ком бы сорвать злость. И нашел. Взгляд упал на юного прапорщика.

- А ты куда, сопляк, лез? Славы захотел?

- Прошу на меня не кричать, - тихо, но достаточно твердо ответил безусый мальчик. - У вас свои убеждения, у меня - свои.

- Так... - Комиссар озадаченно изогнул бронь, рука непроизвольно легла на эфес шашки. Вытащив на треть клинок, он задумался и с треском загнал его обратно. - Ну и подыхайте за ваши убеждения! - Выругался и пошел прочь.

- Господин комиссар!

Комиссар будто на столб налетел - замер, медленно повернулся, рыская взбешенными глазами в поисках обидчика.

- Кто?

- Не горячитесь, комиссар. Слово "товарищ" для меня столь же чуждо, как для вас "господин", - вежливо проговорил поручик. - У меня к вам просьба... - Он вытащил из кармана шинели конверт. - Бросьте где-нибудь в почтовый ящик, авось дойдёт...

Комиссар долго молчал, пристально, не мигая рассматривая протянутую руку, наконец решился, взял конверт, подошел к окну, где было посветлее, вскрыл, и глаза быстро забегали по бумаге. Поручик дёрнулся, лицо превратилось в маску презрения.

- Вам разве не говорили, что читать чужие письма - занятие непристойное для порядочного человека?

Комиссар не обратил на его слова ни малейшего внимания. Но от письма всё-таки оторвался: его вывела из себя жужжавшая на стекле муха. Он щелкнул по ней пальцем, убедился, что цель поражена, и продолжил чтение. Закончив, вонзил в поручика острый, как лезвие клинка, взгляд карих, с любопытной усмешечкой глаз.

- Здесь всё правда?

- Перед смертью врать бессмысленно, - не поворачивая головы, ответил поручик.

- Вы какое училище кончали?

- Московское Александровское.

Комиссар кивнул и направился к выходу. Вслед за ним высыпали на свежий воздух красноармейцы.

- В овраг? - спросил первый. У него было широкое лицо с плоским утиным носом и вялые, бесформенные губы - простодушное лицо. Зверя в нём выдавали лишь глаза - бесцветные, немигающе-пустые.

- В овраг, - сказал комиссар. - А поручика - в обоз. Влейте в него стакан самогонки, и пусть храпит. Я с ним потом разберусь. - Он спрятал конверт во внутренний карман кожанки, кашлянул в кулак и зашагал к следующей хате.

Шифротелеграмма. Совершенно секретно.

Ставка В. С. Ю. Р. *. Часть разведывательная.

Настоящим докладываю:

1. После неудачи августовского наступления советское

командование изменило план операции.

К началу октября в штабе армии под руководством Троцкого закончена подготовка для нового, решительного контрудара. Образованы две группы: первая - из резерва главкома и части 14-й армии к северо-западу от Орла для действия на Курско-Орловскую железную дорогу; вторая - к востоку от Воронежа, из конного корпуса Буденного, который должен разбить противника под Воронежем и ударить в тыл Орловской группе в направлении на Касторную.

Цель операции: разъединить - стратегически и политически Добровольческую и Донскую армии.

2. На нашей стороне сочувствие подавляющего большинства населения и, в частности, всего, или почти всего, крестьянства. Против Красного террора восстало Поволжье - около 100 тысяч крестьян; поднялись на борьбу казаки верхнедонских станиц - 30 тысяч; в Орловской, Курской, Воронежской и Тверской губерниях по сводкам ПУРа РККА зарегистрировано 238 восстаний крестьян. Причины восстаний - непосильная тяжесть многочисленных повинностей, произвол, насилие, массовые расстрелы, бесчинства и использование служебного положения советскими и партийными работниками в корыстных целях. Этим надо незамедлительно воспользоваться... Ангел.

---------

* Вооруженные силы Юга России.

ГЛАВА II

Дорога шла лесом, была узка, беспрерывно петляла, но хорошо накатана, и ординарец командира полка Федор Машков, которого за услужливую исполнительность все звали просто Феденька, высказал предположение, что где то поблизости село, и повеселел, хватил плетью своего рыжего, с белой отметиной на лбу дончака, не желавшего бежать рысью, беззлобно проворчал;

- Потерпи, милый! Сегодня в тепле заночуем, водички колодезной попьем, овса поедим... Насыплю - не пожалею!

- А если там красные? - поддел его второй ординарец вахмистр Нестеренко.

В отличие от Машкова, который больше занимался хозяйственными делами добывал провиант, кашеварил, бегал в поисках ночлега, - Нестеренко был, так сказать, полевым адъютантом командира полка, его телохранителем, поэтому чувствовал себя рангом выше и частенько подтрунивал над коллегой. Но не зло: в бешенстве Машков доходил до точки и мог люто расправиться с любым обидчиком - шашкой он тоже владел неплохо.

- А мы их порубаем, - улыбнулся в заиндевевшие усы Машков. - Пущай они блины на морозе трескают.

- Порубаем... - скептически вздохнул Нестеренко. - Мы их уже два года рубаем, а они... Ты про Змея Горыныча сказку знаешь?

- Бабка рассказывала.

- Так вот, ему одну башку снесешь, а вместо нее три новые вырастают. А красные, в рот им печень, той же породы.

- Порода у них змеиная, - согласился Машков. -- Плодятся здорово! - Он задумался, потрепал по холке коня. - А при чем здесь Змей Горыныч? Это бабы, сучье вымя, во всем виноваты - рожают да рожают!

- Красненьких?

- И красненьких, и беленьких, и зелененьких, - загоготал Машков. - А не уследишь - так она тебе и черненького подкинет.

- А у тебя какой?

Машков враз помрачнел, сдвинул брови, и Нестеренко, сообразив, что наступил па больную мозоль (жена Машкова умерла во время родов), мгновенно переменил тему разговора.

- Однако темнеет, - сказал он, достав из нагрудного кармана вороненые часы с боем. - И мороз... Градусов двадцать будет?

Ему никто не ответил. Машков сворачивал самокрутку, а полковник, положив руки в теплых кожаных перчатках на луку седла, дремал - сказалась усталость и предыдущая бессонная ночь.

- Будет, - убежденно проговорил Нестеренко. - У меня пальцы на левой ноге совсем занемели.

- Они у тебя что, заместо градусника? - спросил Машков.

- Подметка отлетела.

Нестеренко взглянул на крепкие, офицерские, смазанные салом полковничьи сапоги и отвернулся. Мечта, а не сапоги!

Через два часа они выехали на опушку леса. Дончак под Машковым навострил уши и радостно заржал. Машков хватил его кулаком по шее ("Молчи, скотина!"), вытянул вперед и влево руку, и лицо озарилось улыбкой.

- Ну что я вам говорил!

Полковник Вышеславцев привстал на стременах. Действительно, в двух-трех верстах (точнее определить было трудно - расстояние скрадывали сгустившиеся сумерки) виднелись тусклые, будто смазанные, огоньки большого селения. Что оно большое, догадался бы и дурак: на фоне черного, усыпанного редкими звездочками неба

ясно проглядывал церковный крест. Это обстоятельство одновременно обрадовало полковника - его вконец измотавшиеся люди могли бы хорошенько отдохнуть - и огорчило, заставило задуматься: а что если Нестеренко прав - в селе красные?