Юрий Маслов - Белогвардейцы

• Название: Белогвардейцы
• Автор: Юрий Маслов
• Жанр: История

---

- Не мои - местные жители, - сказал Сырцов. - Им топить нечем.

Дольников нагнулся, поднял книгу с пожелтевшими от сырости страницами "Король Лир".

- Хорошая? - поинтересовался Сырцов.

- Серьезная, - сказал Дольников, вскинул голову и прислушался. - Кто-то скачет!

Они вышли на крыльцо, и Сырцов, заметив двух всадников, моментально признал в одном из них командира полковой разведки Петра Лысенкова. И помрачнел.

- Никак, стряслось что, - подумал вслух.

Лысенков подскакал первым, осадил коня и, ткнув нагайкой в сторону незнакомца, молоденького солдата с выражением горделивой ответственности за порученное

дело на широкоскулом лице, сказал:

- До вас, командир!

- Вы товарищ Сырцов? - спросил солдат.

- Я.

Солдат вытащил из-за пазухи и протянул Сырцову

пакет.

- Из штаба дивизии.

Сырцов разорвал пакет, прочитал бумаги, и в глазах его отразилось недоумение.

- А что па словах велено передать?

- Всех сельских учителей расстреливать без суда и

следствия.

- За что? - изумился Сырцов.

- Они агитаторы. Входят в агитационный отдел военного совета Махно.

Сырцов протянул бумаги Дольникову, отпустил солдата и долго молчал, хмуро разглядывая свои заляпанные грязью сапоги. Затем сказал:

- Махно что блоха - прыгает и прыгает... Так что пусть начштаба думает, как его изловить, а мы... Петро, завтра с утра дуй в разведку. Лоб разбей, но выясни, куда сгинули эти гады!

Сырцов вторую неделю преследовал кавалерийский полк противника, но догнать не мог. Сильно потрепанный, уставший, он уходил из-под самого носа, ловко уходил: то петлял, как заяц, то по-волчьи огрызался - оставлял в самых неожиданных местах засады. На одну из таких засад и нарвался посланный в разведку конный разъезд Сырцова. Белые пропустили их, ударили с тыла и ушли, оставив на снегу девять теплых красноармейских трупов. Сырцов озверел - это были его лучшие разведчики, - поклялся отомстить. И вот вторую неделю как догоняют и никак не могут догнать этот неуловимый белогвардейский полк.

- Ушли они, - сказал Дольников. - В Новороссийск умотали. И мой совет тебе: оставь ты их в покое, они уже отвоевались.

- Как же, отвоевались! - Сырцов сузил глаза в две щелочки. - Где ни пройдут - кровь! Нет, я им, сволочам, своих ребят не прощу!

Шифротелеграмма. Совершенно секретно.

Ставка В. С. Ю. Р. Часть разведывательная.

Настоящим докладываю:

1. Красные части хоть и прорвались к Дону, но их положение в данный момент крайне тяжелое. В боях за Новочеркасск и Ростов 8-я армия и 1-я Конная потеряли более трёх тысяч штыков и сабель. Эти потери дополнили страшнейшая эпидемия тифа и дезертирство...

В тылу полнейший хаос. Нет подвоза снарядов, продовольствия, медикаментов. Железные дороги разрушены. Между армией и центром образовалась пропасть в 400 вёрст. Красные войска, предоставленные самим себе, живут исключительно местными средствами. Мародерство, грабежи, пьянство достигли, апогея. Ворошилов телеграфировал Сталину - взывает о помощи. И помощь

будет - Тухачевский. 20 января он прибыл из Сибири и принял командование Южным фронтом.

2.Советское командование предписало Махно перейти с его армией на польский фронт. Махно отказался, и Троцкий объявил его вне закона. Ангел.

ГЛАВА IV

В баньке было темно и жарко. Федя вынул из кадушки с горячей водой распаренные веники, поднял над головой, просушивая, и взмахом руки приказал Вышеславцеву перебираться на полок.

Полковник ткнулся носом в горячее дерево, глубоко вздохнул и только тут понял всю прелесть этой деревянной постройки - пахло лесом, смолой, хвоей. У него приятно закружилась голова, и он, вытянув руки, блаженно застонал. Федя взмахнул вениками, но не ударил, прошелся вдоль тела, нагоняя горячий воздух. Полковник не выдержал, завертелся ужом, но в этот момент Федя смачно хлестанул его по спине. Полковник охнул и затих и, уже не помня себя, крикнул: "Давай!"

Федя парил его минут двадцать, а затем полуживого, обессиленного окатил холодной водой и проводил в предбанник. Полковник рухнул на скамейку, промочил

горло хлебным квасом, которым их снабдила заботливая хозяйка, шумно выдохнул:

- Хорошо!

- Хорошо, - согласился Федя. - Теперь мой черед. - Он ловко сграбастал свое и полковничье нижнее белье. - Заодно и с насекомыми разделаюсь. Не возражаете?

- Это ты вшей так деликатно называешь?

- Ну а кого же? Я думал, они только мужиков грызут, а вчерась смотрю, и вы... того, почесываетесь.

- Вши, Феденька, и крысы - бесплатное приложение гражданской войны. Как только в стране заваруха - они тут как тут.

Федя задумался.

- Тоже, что ль, от голода звереют?

- А черт их знает! - Полковник набросил на плечи махровое полотенце и принялся яростно, с удовольствием растирать свое еще крепкое, сорокадвухлетнее тело.

- Гнида - она и есть гнида, - подвел итог своим размышлениям Федя. Знает, когда на халяву можно кровь чужую попить. - И, не дожидаясь ответа, в котором впрочем, и не нуждался, снова нырнул в горячую темень баньки, плеснул на камушки и, напевая: "Папа

- турок, мама - грек, а я русский человек", полез на полок.

- Папа - турок, мама - грек... - непроизвольно повторил полковник, улыбнулся и подумал, что в этой забавной присказке, которую Федя распевает и в горькие, и в радостные минуты жизни, заложена великая правда их белогвардейского лозунга: "За Единую и Неделимую!" Действительно, как же ее, Россию, можно разделить?

Расчленить? Ведь она приютила и взяла под свое крыло многих - и татар, и немцев, и греков, и грузин... Да несть числа всем этим племенам и народностям! И все эти племена за последние сто-двести лет вступали друг с другом в кровное смешение. И выходит, что дети этих племен и есть Россия! А ее - на части! Рвут на части, как голодные псы кусок мяса! Да разве такое возможно?!

Настя накрывала на стол - квашеная капуста, солененькие грибочки, нарезанная аккуратными кусочками холодная свинина. И - мой бог! - блины горкой! Полная тарелка!

Нестеренко сидел у печки и, разомлев то ли от выпитого стакана самогонки, то ли от огня - полковник этого так и не понял, - наблюдал за хозяйкой. В глазах - откровенная похоть мартовского кота.

- С легким паром! - сказала Настя, когда Вышеславцев шагнул в комнату.

Нестеренко живо вскочил, помог полковнику снять шинель и заметался, не зная, куда ее пристроить.

- На кровать положите, - Настя отдернула занавеску. - Вот на эту, справа... И спать теплее будет и... Они повернулась к Вышеславцеву лицом: Как мне вас величать-то?

- Владимир Николаевич.

- Владимир Николаевич, - повторила Настя, поправляя волосы. - Садитесь к столу, Владимир Николаевич. После баньки и выпить не грех.

- Рюмочку можно. - Полковник взглянул на часы, затем на Нестеренко, который, исполнив свои обязанности, снова развалился возле печки, и подумал, что вахмистр все-таки приличная свинья. Даже Федя, несмотря на свое мужицкое происхождение, крайне тактичен и почтителен ~ знает за столом свое место, а этот... Этот безграмотный вахмистр, которого от Феди отличает лишь городское происхождение - сын приказчика, - откровенно презирает последнего - мужик! с офицерами держится слишком вольно, почти на равных, и это неумение держать дистанцию частенько выходит ему боком. ("Куда ты лезешь... со свиным рылом в калашный ряд?")

- Нестеренко!

Вахмистр мгновенно вытянулся.

- Передай Задорожному и Крымову, чтобы удвоили караулы. Смена часовых каждые два часа. И обоих пригласи ко мне... К одиннадцати. Понятно?

- Так точно, господин полковник.

Вместо привычного "исполняй" Вышеславцев брезгливо повел кистью руки, и Нестеренко кубарем выкатился за порог.

- Строги вы, - улыбнулась Настя, ловко переворачивая на сковородке очередной блин.

- Это не строгость - дисциплина, - сказал Вышеславцев, с удовольствием рассматривая хозяйку - крепкие, стройные ноги, бедра, изгиб шеи, руки... Руки составляли как бы отдельную часть тела. Они двигались легко и свободно, как у Феди, но в движении начисто отсутствовала его услужливость, которая иногда приводила Вышеславцева и бешенство, поэтому наблюдать за работой Настиных рук было радостно и... страшно - к ним тянуло.

- Сегодня праздник, можно и без дисциплины.- Настя полезла в шкафчик, вытащила и поставила на стол бутылку николаевской водки. - Вот, берегла, сказала смущенно, быстро проглатывая слова. - К празднику берегла.

Полковник недоверчиво повертел в руках бутылку - царский все-таки налиток! - хотел было отказаться, но, сообразив, что жест этот будет истолкован превратно

от чистого сердца ведь предлагают, - открыл и налил себе полстакана.

- За ваше здоровье!

- Спасибо.

Но он так и не выпил. Остановился на полдвижении

поставил стакан на стол и снова взялся за бутылку.

- Прошу вас... Выпейте со мной! - Голос дрогнул, глаза смотрели с непривычной нежностью. - Я даже не помню, когда последний раз пил с женщиной.