Александр Гогун - Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944

• Название: Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944
• Автор: Александр Гогун
• Издательство: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН)
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-8243-1634-6

Безоглядное применение тактики выжженной земли, умышленное провоцирование репрессий оккупантов против мирных жителей, уничтожение своих же деревень, хаотичный сбор у населения «продналога», дополнявшийся повседневным разбоем, пьянством, развратом и насилием, братоубийственные внутренние конфликты, употребление допинга, оперативное использование оружия массового поражения и, наконец, людоедство — все это было не случайным следствием массового кровопролития и не являлось спонтанным «народным ответом» на жестокость нацистского господства, а стало закономерными проявлениями сталинской войны на уничтожение.

Памяти Анатолия Кентия

Автор выражает признательность историкам, без содействия которых эта работа не появилась бы на свет: Кириллу Александрову, Арндту Бауэркемперу, Карелю Беркхоффу, Рафалу Внуку, Александру Вовку, Владимиру Гинде, Давиду Голику, Ивану Дерейко, Ивану Капасю, Сергею Кокину, Хироаки Куромие, Бернарду Кьяри, Владимиру Лозицкому, Александру Лысенко, Гжегожу Мотыке, Богдану Мусиалю, Рольфу-Дитеру Мюллеру, Дитмару Нойтатцу, Ивану Патриляку, Татьяне Пастушенко, Сергею Полтораку, Георгию Смирнову, Тимоти Снайдеру, Ярославу Тинченко, Кристиану Унгвари, Анне Цехентер, Себастиану Штопперу.

Монография написана благодаря поддержке фонда Конрада Аденауэра, Центра исследования Холокоста и геноцида (Амстердам), фонда Герды Хенкель (Gerda Henkel Stiftung, Düsseldorf) и Гарвардского института украинистики (HURI)

---

Подпольщик АК в конце лета — начале осени 1943 г. писал, что северными районами Полесья «овладели советские партизаны, которые проводят здесь формальный призыв с помощью медицинско-призывных комиссий, терроризируют население в случае необходимости не хуже немцев»[965].

Декабрь 1943 г., бандеровское разведсообщение: «За польско-большевистской границей (т. е. в Житомирской области. — А. Г.) красные партизаны проводят насильственную мобилизацию, [призывников] годов [рождения с] 1910 по 1925. С каждого села обычно попадает от 20–60 персон. Все, кто подлежит мобилизации, прячутся, где только могут. Красные, поймав такого дезертира, расстреливают его вместе с семьей. Выезжая в село проводить мобилизацию, красные организуют гулянки… Ведут пропаганду против ОУН…»[966]

Начальник Каменец-Подольского штаба партизанского движения Сергей Олексенко вспоминал, что особое внимание уделялось набору квалифицированных специалистов: «Где мы брали врачей? Принимали тех, которые сами приходили, и мобилизовывали тех, кто попадался под руку. Раз врач или фельдшер — без разговоров иди к нам на службу»[967].

Масштабные мобилизации в партизанские отряды постоянно фиксировались в документах всех сторон военно-политического противостояния и в первой половине 1944 г. «Отдельные партизанские командиры, увеличивая численность своего личного состава, пытались таким образом добиться от УШПД соответствующего увеличения объемов материально-технических поставок в свои отряды. И поэтому нередко в составе таких формирований насчитывалось до 30 % и более невооруженных людей»[968].

Если оценивать эффективность принудительного набора в партизанские формирования, то, хотя он и привел к объяснимому снижению дисциплины, но, с военной точки зрения, в тот период для советской стороны он в целом себя оправдывал. Ушедших из партизанских рядов с осени 1942 г. до конца войны было не так много[969]: близилась победа Красной армии, а немцы и венгры, а потом и банде-ровцы обычно рассматривали перебежчиков как шпионов.

Хотя к этому способу комплектования отрядов как УШПД, так и командиры на местах нередко подходили формально, не уделяя ему много внимания, а также в погоне за количественными показателями не очень заботились о подготовке, вооружении, обучении призывников и добровольцев.

Зачастую набор в партизанские формирования проходил едва ли не вопреки здравому смыслу: «Будущих партизан отбирали даже среди заключенных исправительно-трудовых лагерей НКВД, осужденных за незначительные воинские, должностные и другие бытовые преступления из числа бывших военнослужащих, оперативных работников НКВД, милиции, прокуратуры, лиц учреждений юстиции, членов ВКП(б), лагерной агентуры»[970]. На территории КарелоФинской ССР и Севера России в партизанские отряды из ГУЛАГа рекрутировались люди, совершившие умышленное убийство, убийство в состоянии аффекта, нанесение тяжких телесных повреждений, изнасилование, организовавшие доведение до самоубийства. За фронт посылались и кадры, совершившие должностные и экономические преступления: злоупотребление властью или служебным положением, присвоение или растрата денег или ценностей, бесхозяйственность. Встречались также имущественные преступления: кража, грабеж, покупка заведомо краденого; а также воинские преступления и так называемые «преступления против порядка управления». Как пишет российский историк Олег Кулагин, «…было бы неверно думать, что такой важный аспект войны, как формирование партизанских отрядов из числа гулаговских заключенных, строился только на добровольной основе. 4-е отделы областных управлений НКВД направляли во все лагеря приказ отобрать кандидатов в партизанские отряды»[971]. Анекдотичный пример практики использования «социально близких элементов» собственно в Украине — история разведгруппы Ф. Валиева, дважды выбрасывавшегося в немецкий тыл и успешно выполнявшего порученные задания. В третий раз заместителем командира был назначен воентехник 2-го ранга, уроженец Днепропетровска Олег Сербин (1906 г. р.), до войны имевший 22 судимости и 16 побегов из мест заключения, осужденный в общей сложности на 168 лет и 8 месяцев. В анкете, заполненной им еще в глубоком советском тылу при вступлении в партизаны, Сер-бин честно описал свою «профессиональную деятельность» с 1924 по 1939 г.: «вор-рецидивист». Перед войной в лагерях он отличился на трудовом фронте, поэтому был досрочно освобожден и в 1940 г. принят в ВКП(б). В составе группы Ф. Валиева Сербин был выброшен 15 апреля 1943 г. на территорию Кировоградской области и тут же перебежал к немцам, вследствие чего 28 апреля группа была схвачена полицией[972].

Будущий Герой Советского Союза, командир соединения им. Берии Андрей Грабчак в одном из своих отчетов довольно откровенно описал принцип набора своих подчиненных: «Еще в октябре месяце

1942 года перед вылетом в тыл противника в Москве, я сказал тов. Строкачу, что отряд организую так: наберу в костяк хороших преданных товарищей, а затем буду принимать всех: честных и нечестных и даже мерзавцев. Так и делали — принимали всех, интересуясь в первую очередь, здоров ли он физически и не трус ли животный (см. инструкцию), а где он родился, служил ли он в полиции или в жандармерии — второстепенный, “мимолетный” был вопрос»[973].

Бывший партизан Василий Ермоленко свидетельствовал, что при призыве в Винницкое соединение отбора не было вообще. В частности, на Черниговщине в отряд был взят один слабослышащий молодой человек. В тот момент, когда он тяжело болел простудным заболеванием, по причине чего вообще оглох, его послали стоять на сторожевом посту, где партизан вследствие недомогания не услышал подходящих немцев. За это его расстреляли, приказом объявив по отряду о строжайшем запрете на сон во время выполнения задания. Недалеко от советско-польской границы (1939 г.) весной 1943 г. партизаны указанного соединения, по словам Ермоленко, «сделали страшную мобилизацию…Человек, наверное, 70… Брали сплошняком: годен, не годен. Даже эпилептика одного взяли. Вот дурость была! Народ частью бежал от мобилизации, прятался. Белорусы вообще прятались. Ну, например, ты в местном партизанском отряде, а я в рейде. И куда ты пойдешь — в местный отряд, или в рейд? Мы приехали в Белоруссию — там местных отрядов тьма сколько. И когда хотели собрать в кучу — шиш! Поразбегались кто куда… “Езжайте, говорят, нам дел тут хватает”. И как ты его мобилизуешь? Мобилизуешь — отошел 3 метра — и вот его не видно»[974]. Рассказ партизана подтверждается документацией УШПД[975]. По рассказу Ермоленко, в ходе этой мобилизации в отряд попали два заблаговременно тайно завербованных немцами крестьянина, впрочем, позже выявленных партизанскими особистами благодаря помощи соседнего соединения.

Для конкретной демонстрации «социального среза» украинских партизан можно привести информацию о личном составе одиннадцати крупнейших соединений УШПД. Для репрезентативности выбраны те, сквозь ряды которых за 1941–1944 гг. прошло свыше трех тысяч человек.

Сводная таблица составлялась с учетом следующего правила — в случае, когда по какому-либо соединению по отдельному пункту данные отсутствуют, подсчет процентов от общего числа производился только по тем соединениям, по которым есть данные, т. е. в данном случае общее количество, обозначенное в последней графе в скобках, подсчитано на основании известных данных. (Например, в случае вычисления процента бойцов, перешедших в партизаны из вспомогательных немецких формирований, подсчет производился по личному составу 8 соединений.) Номер соединения в таблице соответствует порядковому номеру соединения в списке.

1. Соединение украинских кавалерийских отрядов М. Наумова[976]. В 1941 г. в отряд было включено 20 человек, в 1942-325, в 1943–2792, в 1944-166 человек.

2. Житомирское соединение А. Сабурова[977]: 1941-56, 1942-948, 1943–1786, 1944-409.

3. Черниговско-Волынское соединение А. Федорова (включая бригаду им. В. Василевской)[978]: 1941-411, 1942–1006, 1943–3271, 1944-569.

4. 1-я Украинская партизанская дивизия им. Ковпака (командиры С. Ковпак, П. Вершигора)[979]: 1941-248, 1942–2497, 1943–1496, 19441335.

5. Черниговское соединение им. Попудренко (командиры Н. По-пудренко, Ф. Коротков)[980]: 1941-198, 1942-231, 1943–3024.

6. Соединение им. Сталина (командир М. Шукаев)[981].

7. Каменец-Подольское партизанское соединение им. Михайлова (к-р А. Одуха)[982]: 1941- 53, 1942-139, 1943–1785, 1944–2942.

8. Черниговское соединение «За Родину» (командир И. Бовкун)[983]: 1941-47, 1942-90, 1943–2928.

9. Тернопольское соединение им. Хрущева (командир И. Шитов) (включая соединение Д. Николайчика и Б. Шангина)[984]: 1941-31, 1942-369, 1943–2980, 1944-520.

10. Партизанская дивизия им. Щорса Житомирской области (командир С. Маликов)[985]: основная масса (5960 человек) поступила в 1943 г. За 1942 г. — 371 человек.

11. Киевское партизанское соединение им. Хрущева (комадир И. Хитриченко)[986]: 1941- 8, 1942-82, 1943–3425.