Александр Гогун - Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944

• Название: Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944
• Автор: Александр Гогун
• Издательство: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН)
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-8243-1634-6

Безоглядное применение тактики выжженной земли, умышленное провоцирование репрессий оккупантов против мирных жителей, уничтожение своих же деревень, хаотичный сбор у населения «продналога», дополнявшийся повседневным разбоем, пьянством, развратом и насилием, братоубийственные внутренние конфликты, употребление допинга, оперативное использование оружия массового поражения и, наконец, людоедство — все это было не случайным следствием массового кровопролития и не являлось спонтанным «народным ответом» на жестокость нацистского господства, а стало закономерными проявлениями сталинской войны на уничтожение.

Памяти Анатолия Кентия

Автор выражает признательность историкам, без содействия которых эта работа не появилась бы на свет: Кириллу Александрову, Арндту Бауэркемперу, Карелю Беркхоффу, Рафалу Внуку, Александру Вовку, Владимиру Гинде, Давиду Голику, Ивану Дерейко, Ивану Капасю, Сергею Кокину, Хироаки Куромие, Бернарду Кьяри, Владимиру Лозицкому, Александру Лысенко, Гжегожу Мотыке, Богдану Мусиалю, Рольфу-Дитеру Мюллеру, Дитмару Нойтатцу, Ивану Патриляку, Татьяне Пастушенко, Сергею Полтораку, Георгию Смирнову, Тимоти Снайдеру, Ярославу Тинченко, Кристиану Унгвари, Анне Цехентер, Себастиану Штопперу.

Монография написана благодаря поддержке фонда Конрада Аденауэра, Центра исследования Холокоста и геноцида (Амстердам), фонда Герды Хенкель (Gerda Henkel Stiftung, Düsseldorf) и Гарвардского института украинистики (HURI)

---

Документы Украинского центрального комитета партии зафиксировали на западной Станиславщине в лесах около города Долина действия разбойничьей шайки интернационального состава, руководимой украинским главарем Стахом (по другим данным — Гринем) Бабием[1047]. Подавляющее большинство его «подданных» (в т. ч. «боевая подруга») представляли собой бежавшие из гетто и лагерей евреи, среди которых было много врачей, дантистов и предпринимателей. Они прибились к лихим лесным жителям, объективно действующим вразрез с волей ненавистных властей. Банда проводила грабительские нападения, сопровождавшиеся убийствами, но в населенных пунктах, отдаленных от «штаб-квартиры организации», главарь не хотел ссориться с соседствующим населением.

Власти, хотя были информированы о месте пребывания шайки, выжидали, только один раз проведя операцию, которая ограничилась, впрочем, обстрелом леса. Полиция вела оперативную разработку этой смеси ОПГ с группой выживания, все время наблюдая контакты банды среди мирных жителей. Украинский чиновник на немецкой службе свидетельствовал, что речь шла о сотрудничестве: «Местное население, видя такую ситуацию, начало чем дальше, тем больше завязывать взаимоотношения со многими евреями банды, имея с этого большие материальные выгоды. „Между местным населением и бандой развернулась такая торговля, что начали происходить почти формальные ярмарки, а хорошие врачи и дантисты-евреи начали получать все больше пациентов из местного населения. Обыденными стали факты привода из леса к больным в село врачей-евреев. Банда Бабия выросла со временем до примерно 500 человек, а когда 21 сентября [1943 г.] к банде присоединилось 200 татар[-перебежчиков], немецких добровольцев с полным вооружением, которые должны были создавать вроде как вооруженную охрану банды, атаман Бабий начал считать себя настоящим господином целой округи»[1048].

«Лесные жители» попали в поле зрения и подполья ОУН, пристально следившего за ночной жизнью Западной Украины. В документации националистов Бабий четко назван атаманом именно криминальной банды, а не отряда с политическими целями. В то же время, как следует из сообщения безвестного бандеровского подпольщика, этот главарь, очевидно, обращал внимание на положение на фронтах: «В последнее время [атаман] объявляет себя [и своих людей партизанами-]большевиками»[1049].

Терпению немцев пришел конец, и с 29 по 31 октября 1943 г. полиция, силы которой, по сведениям бандеровцев, насчитывали до 2 тыс. человек (включая конницу), вооруженных, среди прочего, бронеавтомобилями и артиллерией, приступила к ликвидации своеобразного вооруженного формирования. Очевидно, что атаман был не профессионалом военного дела, а уголовником: «Немцам удалось подойти неожиданно под сам лагерь Бабия, вследствие чего в их руки попало ок[оло] 150 человек. Немцы потеряли 1 убитыми и 8 ранеными. Остаток банды и сам Бабий спаслись бегством»[1050].

Леса были прочесаны, банда рассеяна, т. е. в целом ликвидирована, после чего в городке Долина состоялся показательный суд как над членами формирования Бабия, так и над их «партнерами», выявленными среди мирного населения. Часть пойманных (преимущественно старые и больные) была отпущена, часть отправилась в заключение, а десятки людей — в том числе украинцы, поляки и евреи — прилюдно расстреляны: «Также на приготовленных виселицах повесили 6 татар, которые при повешении кричали: “Сталин — ура!”»[1051].

С самого начала войны правителям СССР из разных источников потоком поступали сведения о полном истреблении евреев. Однако никакого особенного внимания к «еврейскому вопросу» — в отличие от «польского вопроса» — зафронтовыми органами управления украинскими партизанами Украины не зафирсировано. Вероятно, поскольку каких-то далеко идущих политических планов по отношению к евреям у правителей УССР не было, то и судьба еврейского меньшинства их интересовала мало.

С другой стороны, отношение населения Украины к евреям в 1930-1940-е гг. было недоверчивым. Особенно антисемитские настроения были распространены среди украинцев. При этом неприязнь украинцев и евреев не достигала того накала, как украинско-польское противостояние в западных областях УССР. Сдержанно-негативное отношение к евреям не исключало вспышек насилия, в частности, летом 1941 г. на территории Западной Украины прошли еврейские погромы[1052]. Но встречались и, наоборот, случаи помощи евреям со стороны украинцев, укрывавших своих соседей в годы Холокоста[1053]. При этом на отрицательное отношение большинства славян УССР к евреям указывали различные немецкие органы. Украинский писатель Николай Шеремет в своем послании Хрущеву заявил о том, что немцы привлекли к себе часть украинского крестьянства в том числе и «антисемитизмом, видимостью национальной политики»[1054].

Как свидетельствовал секретарь подпольного Каменец-Подоль-ского обкома КП(б)У Степан Олексенко, антиеврейские настроения разжигали нацистские агитаторы, стремясь заразить юдофобией как можно больше народа: «В каждом городе издают газету на украинском языке… Выпускают много воззваний, листовок и красочных плакатов. Во всех изданиях помешались на жидо-большевизме. Любая тема — все виноваты жидо-большевики»[1055].

Присутствовало неделикатное отношение к евреям и в советских отрядах, в том числе на уровне обвинений в бытовом фатализме.

Упомянутый врач Альберт Цессарский, издали наблюдавший массовый расстрел, в интервью спустя много лет полувозмущенно удивлялся «безмолвию»[1056] жертв.

Согласно воспоминаниям бежавшего из гетто Льва Додика, при приеме в партизанскую кавалерийскую бригаду им. Ленина его «проинструктировали»: евреи «шли на убой, как стадо баранов», и Додик не должен быть таким же трусом[1057].

Антон Бринский вспоминал, что под его началом оказался бывший варшавский предприниматель Гараскин, явно потерявший рассудок из-за пребывания в гетто и смертельной опасности. Он подбивал Н. Конищука бежать в Америку, использовав якобы припрятанные драгоценности. Партизаны были раздражены «антисоветскими разговорами» умалишенного, не смогли добиться от него раскрытия места расположения мифического клада: «Пришлось нам избавиться от варшавского капиталиста. А золото его так и лежит, наверное, до сих пор зарытое где-то в Волынских лесах»[1058].

Более того, командир одного из отрядов, подчиненных Бринско-му — И. Насекин, вообще хотел совершить разбойное нападение на еврейский лагерь Н. Конищука, в том числе захватить там оружие. Впрочем, за недисциплинированность и иные проступки И. Насекин был расстрелян своим же командованием[1059].

Дмитрий Медведев, в самом начале сентября 1942 г. запросил по рации своего руководителя — начальника 4-го управления НКВД СССР Павла Судоплатова о том, что делать с группами выживания: «Вокруг нас встречаются группы евреев, по 10–20 человек, которые сбежали из-под расстрела. Их жены и дети расстреляны. Они жаждут мести. Можно создать партизанский отряд. Необходимо оружие и боеприпасы»[1060]. Судоплатов решил передать возникший «мобилизационный резерв» в другое ведомство, и передал сообщение в Центральный штаб партизанского движения. Пономаренко 7 сентября

1942 г. сделал пометку на сообщении коллеги: «Майору (слово неразборчиво). Установить связь с этими людьми, создать самостоятельный отряд». Однако отряду не суждено было возникнуть. Медведев, очевидно, получив от Судоплатова соответствующее распоряжение, решил послать евреев в Белоруссию в сопровождении группы бойцов. По свидетельству Альберта Цессарского, партизаны вместе со своими подопечными, немного отойдя от основной стоянки «Победителей», решили встать на отдых. Евреи отказались рыть канавы для обустройства стоянки, что вызвало недовольство конвоя. По словам ветерана, в походе вдруг выяснилось, что покидать Волынь эта группа также не захотела, т. к. не хотела оставлять припрятанное золо-то[1061]. Рассказ врача выглядит сомнительным, особенно если учитывать, что евреи в большинстве своем по роду предвоенных занятий не были приспособлены к физическому труду, а также психологически травмированы нацистскими репрессиями. Именно это могло стать причиной отказа заниматься земляными работами. Так или иначе, по воспоминаниям Цессарского, партизаны, не дойдя до Белоруссии, отпустили евреев, что называется, «на все четыре стороны» и вернулись на базу.

Хотя с антисемитизмом командование соединений с большей или меньшей интенсивностью боролось. Например, по свидетельству капитана ГБ Короткова, 23 марта 1943 г. в 6-й роте Путивльского отряда Сумского соединения боец роты назвал женщину-бойца, еврейку по национальности, «жидовкой», после чего она пожаловалась комиссару соединения Семену Рудневу:

«Тот вызвал политрука роты и в присутствии моем и ряда других дал установку: “Соберите роту, в присутствии всех бойцов набьете ему морду, если он повторит — будет расстрелян. Завтра об исполнении доложите”»[1062].