Эмманюэль Роблес - Это называется зарей

• Название: Это называется зарей
• Автор: Эмманюэль Роблес
• Издательство: Терра
• Жанр: Современная проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-02275-6

Эмманюэль Роблес (1914–1995) — известный французский романист и драматург, член Гонкуровской академии.

В сборник вошли его романы: «Это называется зарей», в котором рассказывается о романтической любви, развивающейся на фоне детективного сюжета, «Морская прогулка» — об участнике Второй мировой войны, который не может найти себе место в мирной жизни, и «Однажды весной в Италии» — взволнованный рассказ о совместной борьбе итальянских и французских антифашистов. Роман «Это называется зарей» был экранизирован выдающимся режиссером Луисом Бюнюэлем.

---

Встречаясь иногда со своим тестем, Латансой, он охотно соглашался, что Салина далеко не идеальное место для молодой женщины, привыкшей к преимуществам жизни в большом городе и его развлечениям. Но несмотря ни на что, Валерио любил Салину, привязавшись к этому малопривлекательному селению, во всяком случае у него не было ни малейшего желания перебираться в Неаполь. А между тем нельзя было не признать, что Анджела чахнет в здешнем климате. Пришлось спешно отправить ее в Альпы…

— Луиджи! — тихонько позвала Клара, забившаяся в уголок дивана в своей излюбленной позе — подобрав под себя ноги. Она снова запахнула пеньюар. Валерио подошел и сел рядом с ней. Клара тотчас с живостью схватила его за плечи:

— Послушай, что бы ни случилось, я никогда ни в чем тебя не упрекну. Я навсегда останусь твоей. У меня такое ощущение, будто я ворую свое счастье, но свою долю я получила. Никто не сможет отнять того, что принадлежало мне.

— Я люблю тебя, — прошептал Валерио, и слова его приобрели какой-то новый, глубокий и мрачный оттенок.

— Сердце мое, — едва слышно молвила она, и это было похоже на зов другого существа, ребенка, который хотел войти в нее, родиться и жить ею, и тогда он, не говоря ни слова, стал ласкать это совершенное тело, округлые бедра, горячий и мягкий живот.

И тут вдруг в дверь кто-то громко постучал. Клара тихонько вскрикнула. Валерио выпрямился. Они с тревогой взглянули друг на друга. Кто мог явиться в столь поздний час?

— Доктор! — послышался чей-то голос.

Валерио встал.

— До-октор!

То был голос Пьетро.

— Это еще что такое!

— Что ты собираешься делать? — спросила Клара.

— Не знаю…

И он нервно провел ладонью по затылку.

— Хочешь, я посмотрю, в чем дело?

— Нет. Я сам пойду.

Он был зол и обеспокоен.

— Откуда ему известно, что ты здесь? — спросила Клара с некоторой тревогой в голосе.

— Понятия не имею. Пойду узнаю.

Одевшись, он поспешно вышел на улицу.

— Это я, доктор! — донесся из темноты голос Пьетро.

— Чего тебе надо?

Он силился разглядеть его лицо в этом непроглядном, застывшем мраке. Словно догадавшись, какое неудобство он причиняет, оставаясь в тени, Пьетро сделал шаг в сторону, очутившись в треугольнике света, вырывавшегося в полуоткрытую дверь. Валерио смотрел на него, стоя на пороге.

— Доктор, вас спрашивает инспектор Фазаро. Какая-то скверная история вышла у Фуоско, знаете, у тех, что живут на улице Таренте?

— Тебя прислал Фазаро?

— Да. Я играл в карты в Сальви. Он велел мне сходить за вами. А сам сидел в машине. Он сказал, что если вас нет дома, то надо зайти сюда.

Пьетро говорил совершенно естественным тоном. Даже не вынул рук из карманов своей старой солдатской шинели, спокойно дожидаясь ответа доктора.

— А что там случилось у Фуоско?

— Дед пытался изнасиловать малышку Лидию. Просто уму непостижимо, какой развратник этот старый негодяй. Надо же, десятилетняя девочка. И он уже не в первый раз пытается это сделать.

— Я иду. Через пять минут.

— Малышка сама не своя. Ей здорово досталось. Шум там у них стоит страшный. Просто уму непостижимо. Даже на площади слышно.

— Скажи Фазаро, что я сейчас приду.

— Ладно. Извините за беспокойство. До свидания, доктор.

Закашлявшись, он пошел прочь. Валерио глядел ему вслед, пока тот не скрылся в темноте. Ветер утих. Все пришло в порядок, успокоилось в ночи, тишину теперь нарушало лишь сладострастное кваканье лягушек.

Вернувшись в дом, он увидел, что Клара ждет его стоя, она была очень бледна.

— Что случилось?

— Скверная история у Фуоско. Полиция уже там, ждут меня.

— Что за история?

— Изнасилование маленькой девочки, — обронил Валерио, отыскивая свое пальто.

— Но откуда он узнал, что ты здесь? — спросила встревоженная Клара, пытаясь помочь ему попасть в рукава.

«Это все Фазаро!» — хотел он было ответить, но, спохватившись, предпочел солгать:

— Пьетро мой старый товарищ. Должно быть, он следовал за мной, когда я вышел от Сандро. Это он сейчас приходил.

Объяснение выглядело нелепым. Зачем Пьетро было преследовать его? Клару не удалось обмануть, ее взволнованный взгляд ясно говорил об этом.

— Может, он случайно видел, как я вошел сюда.

Сады их соседствовали друг с другом, и обычно Валерио мог приходить к Кларе и уходить, не опасаясь неприятных встреч.

— Напрасно ты волнуешься, — добавил он, забирая свою сумку и электрический фонарик.

Она ничего не ответила.

— Успокойся, дорогая, все не так страшно!

Но голос его звучал фальшиво, и он прекрасно сознавал это.

III

Фуоско жили в самом конце улицы, рядом с рыбацким портом. Надо было пройти всю виа Реджина-Элена, пересечь площадь, а затем спуститься по лестницам, ведущим на консервный сардинный завод. Ветер совсем утих. Безмолвные улицы с закрытыми ставнями выглядели заброшенными, от них веяло холодной печалью. «Палермо» с его зелеными дверями и плутоватой зеброй на рекламе «Чинзано» тоже закрылся. Афиша кинотеатра «Империале» зазывала на «ULTIMO INCONTRO»[8] с участием Алиды Валли и Жан-Пьера Омона.

Валерио был озабочен. Как расспросить Фазаро? Тот «знал». Доказательство налицо. Что он собирается делать с тайной, которую открыл? И каким образом ему удалось ее открыть? А главное, известна ли она кому-нибудь еще, кроме него? Мария Торелли тоже, конечно, в курсе, но она слишком предана Кларе, чтобы проболтаться. И Пьетро, видимо, знает, хотя он мог, ни о чем не подозревая, просто-напросто выполнить поручение Фазаро. А впрочем, какое это имеет значение? Валерио не сомневался, что сумеет защитить Клару от всех. На какое-то мгновение к его горлу подступила ненависть, горячая и липкая, словно волна крови, ненависть ко всем тайным врагам и к этой тысяче следивших за ним глаз, к тысяче ртов, готовых оплевать Клару своим ядом! Но что делать, что делать? А тут еще Анджела! А тут еще тесть!

W STALIN М TRUMAN РАСЕ IN COREA[9]

…говорили стены, вдоль которых он шагал. Терпкий запах консервного завода ударил ему в нос, как только он начал спускаться к порту.

…Да, тесть. Фоско Латанса возглавлял в Неаполе большую ткацкую фабрику. Он был далеко не в восторге, отдавая единственную дочь за господина, собиравшегося затем увезти ее в какую-то гнусную дыру на Сардинии. В каждом своем письме он неизменно соблазнял Валерио самыми разными преимуществами жизни в Неаполе. Но успеха так и не добился. Судя по всему, уклончивые ответы зятя раздражали его. Теперь же основным доводом стало здоровье его дочери. Аргумент весомый, спору нет. Старик Латанса далеко не глуп! И в конце концов, возможно, докопается до истины, заподозрит, что кроется за этаким упрямством и холодной сдержанностью! Ясно одно — уж если он вызвался проводить Анджелу и провести в Салине двое суток, то не для того ли, чтобы самому осуществить небольшое расследование? Здесь, на месте, он собирался найти необходимые объяснения, а может быть, знал в Салине людей, способных сообщить ему нужные сведения.

Например, Фазаро.

РАСЕ IN COREA W TOGLIATTI ABASSO TRUMAN PACE IN COREA[10]

«Даже если начнется война, я не расстанусь с Кларой!»

Война! Столько всяких опасностей подстерегало их! Он вдруг почувствовал, что его охватывает отчаяние, оно пронзило его, словно лезвие ножа. Им казалось, что они добились счастья, а это было всего лишь пламя, подвластное всем ветрам. «Всего лишь пламя», — мысленно повторил он. Однако минувший час был слишком хорош, чтобы вот так сразу поддаться тоске. Эта радость была такой чистой, такой лучезарной, она чудесным образом отгораживала их от мира, с непревзойденной гордостью служила оправданием жизни!

Дойдя до конца лестницы, Валерио очутился на набережной. Перехлестывая через парапет, волны оставляли на тротуаре черные лужи. Угадав таинственное и сумрачное негодование стихии, он окинул взглядом морской простор. Справа поблескивали красные и зеленые огоньки, которыми была обозначена сеть на тунца.

FOTOGRAFO FUOSCO[11]

Это было здесь. Человек двадцать оживленно переговаривались у закрытого магазина, возле маленького «фиата» с откидным верхом, принадлежавшего инспектору Фазаро. Узнав доктора, люди тотчас смолкли. Валерио знал Фуоско, отец которого в свои шестьдесят четыре года стал проявлять опасную склонность к маленьким девочкам. Потому-то его и поселили на одной половине комнаты, отделенной от остального семейства высокой садовой решеткой, прикрепленной двумя концами к противоположным стенам. Ибо расположенная над магазином квартира была чересчур мала, а ребятишек было слишком много, чтобы они могли пожертвовать ему целую комнату.

Валерио взобрался по деревянной лестнице, на верхней площадке его тут же встретили пронзительные крики матери: