Манохар Малгонкар - Излучина Ганга

• Название: Излучина Ганга
• Автор: Манохар Малгонкар
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия».
• Жанр: Современная проза
• Год: 1972

Перевод В. Кунина

---

Ямаки нагнулся, аккуратно поднял и установил кресло на место и уселся на него.

— Отсюда вас отправят в Рангун. Там вас примет генерал. Дальнейшее — вне моей компетенции. Генерал познакомит вас с задачей, объяснит, что и как вы должны делать. Словом, сообщит все, что нужно.

Ямаки хлопнул в ладоши. Солдат, коротышка в зеленой рубашке, принес две бутылки японского пива, недавно только вынутых из корабельного холодильника. «Солдат, должно быть, поджидал сигнала за дверями», — подумал Деби. Они торжественно подняли бокалы за здоровье императора Японии, потом за здоровье вождя Босу. Потягивая пиво и беседуя, они сидели на веранде, с которой открывался вид на гавань. Перед тем как расстаться, они обменялись рукопожатиями и церемонными поклонами.

Следующее утро Деби-даял встретил уже на палубе эсминца, державшего курс на Рангун. Первый этап его возвращения в Индию начался.

Благосклонность Шивы

Снова пыхтел паровозик, втаскивая поезд на знакомые холмы. Гьян сидел у окна и курил, вспоминая все происшедшее с ним за последние недели.

Он был в брюках цвета хаки и в белой рубашке, которую пришлось застегнуть на все пуговицы, чтобы закрыть андаманскую цепочку. Ему не раз представлялась возможность сломать свой ошейник, но он решил пока не делать этого. В первые дни после возвращения цепочка вокруг шеи была единственным удостоверением личности, которое мог предъявить Гьян — песчинка, смытая с палубы корабля в человеческое море. А теперь цепочка вокруг шеи стала еще и важным фактором в его планах, чем-то вроде чековой книжки.

Гьян сознавал, что все поставлено на карту. Он приближался к самому краю пропасти. Если на днях он не найдет работу, ему останется только подохнуть с голода или явиться к властям с повинной. Он все продумал, и выходило так, что получение работы будет зависеть именно от андаманской цепочки. Если придется изображать раскаявшегося грешника, то цепочка с круглой пластинкой послужит ему чем-то вроде паспорта.

Была середина апреля. Прошло уже пять недель с того дня, как на набережной Мадраса появился странный человек без имени, довольный тем, что может затеряться в огромном городе — нищем, пылающем жаром, переполненном народом. Никто не обращал особого внимания на полуголого бродягу, ночевавшего на тротуарах под сводчатыми дверями больших лавок. Здесь и без него на тротуарах ночевали сотни, даже тысячи полуголых людей. Среди них были и женщины, прижимавшие к себе крошечных смуглых детишек, просивших есть.

Недели, проведенные в Мадрасе, оказались мучительными. Возвратившись в мир свободных людей, Гьян испытывал постоянное напряжение. Он бы не вынес этого, если бы не золото Большого Рамоши.

Даже воспоминание о тех днях вызывало у него приступ ярости. Он словно со стороны смотрел на самого себя — доведенного до отчаяния голодом, терзаемого прахом, босого человека, шлепающего по раскаленной мостовой.

А потом ему привиделся тот же человек, продирающийся сквозь толпу на ювелирном рынке и украдкой бросавший взгляды на толстых, потных торговцев, восседавших на чистых, белых подстилках. С улицы ему были видны сверкающие чувствительные весы в стеклянных ящиках, зеркальные полки с золотыми и серебряными украшениями и черные доски, выставленные у самого входа. На них обозначался сегодняшний курс: золото — 83-12-3, соверен — 58-2-0.

«Соверен — пятьдесят восемь, — повторял он про себя, — соверен — пятьдесят восемь». В животе у Гьяна урчало от голода. А у него было десять соверенов. «Пятьсот восемьдесят рупий, — подсчитал он, — точнее, пятьсот восемьдесят одна рупия и четыре аны».

Сколько раз проходил он мимо этой лавки, надеясь, что хватит смелости войти. «Большой Рамоши не стал бы колебаться», — уговаривал себя Гьян. Он попытался представить себе, как именно поступил бы Большой Рамоши на его месте.

Лавка, которая его привлекала, находилась несколько поодаль от других ювелирных лавок. Ее отделяли от них чайная и киоск торговца бетелем. Она выглядела мрачной и обшарпанной, да и торговали там старым хламом. Он заметил, что толпа поредела, торговцы один за другим закрывали ставни. Нужно действовать, если он не хочет еще одни сутки провести без еды. Но снова нервы его подвели. Он решил сделать еще один круг, дойти до границы шелкового рынка и потом вернуться. Если лавка до тех пор не закроется, он рискнет.

Лавка была открыта.

Толстяк в шапочке, шитой золотом, приподнялся при появлении посетителя, но, разглядев Гьяна, уселся снова.

— В чем дело? — спросил он, нахмурясь. — Сегодня не первое число! Я видел, как вы тут прогуливались.

Сначала Гьян не мог понять, о чем толкует хозяин лавки. Он испуганно стоял перед ним, сжимая в руке соверен и готовясь пуститься наутек при малейшей опасности.

Странное поведение Гьяна убедило ювелира, что он ошибся, приняв позднего посетителя за другого человека. Сердитое выражение его лица сменилось улыбкой.

— О, вы пришли по делу, — сказал он. — А я-то решил, что вы из полиции — за обычной мздой. Заходите, пожалуйста. — Он заерзал на своей белой подстилке.

Все складывалось удачно. В своей потертой андаманской блузе и штанах Гьян, должно быть, смахивал на переодетого полицейского. Гьян быстро поднялся по ступенькам и протянул монету.

— Я хотел обменять соверен.

Ювелир пристально взглянул на Гьяна и взял монету. Он с видом знатока, не глядя, покрутил ее между пальцами и предложил:

— Я дам вам тридцать рупий.

Гьян отрицательно замотал головой. Он достаточно долго жил среди уголовников, чтобы понять простую вещь: ювелир, приносящий ежемесячную мзду в полицию, всегда способен на сомнительную сделку.

— Нет, благодарю вас, — сказал он и уселся на скамью. — На доске написано пятьдесят восемь рупий.

— Поступайте как знаете. Другие ювелиры не будут столь… уступчивы. Они пошлют за полицией.

С нарочитой небрежностью Гьян вытащил нож и положил его рядом с собой на скамью.

— Ну что ж, пошлите за полицией. Я сообщу им, что вы предлагали мне тридцать рупий за соверен.

Хозяин сделал такой жест, словно собирался возвратить монету, но, повертев ее снова между пальцами, сказал:

— Ну ладно — пятьдесят. Кормиться всем надо.

— Хорошо — пятьдесят. Если вы возьмете у меня десять штук.

Толстяк посмотрел на Гьяна, потом перевел взгляд на нож, лежащий на скамье. И кивнул. Гьян достал остальные девять монет и подал ювелиру. Тот тщательно ощупал каждую и аккуратно сложил их столбиком. Потом он вытащил откуда-то из-под подстилки пачку сторупиевых бумажек и принялся считать.

— Я хотел бы получить бумажками по десять рупий, — сказал Гьян.

— Все вы так, — пробормотал ювелир. Не взглянув на Гьяна, он спрятал первую пачку и вытащил оттуда же вторую — на этот раз по десять рупий. Он отсчитал пятьдесят штук и протянул Гьяну.

— Когда у вас будет какое-нибудь дело, вы знаете, куда обратиться, — сказал ювелир, сладко улыбаясь.

— Конечно, — ответил Гьян. — Я запомню. — Он спрятал деньги, водворил нож на его обычное место под ремнем и покинул лавку ювелира.

Теперь Гьян получил возможность регулярно что-нибудь есть. Он даже купил себе кое-что из одежды, бритву и маленький чемоданчик. Этот чемоданчик придавал ему респектабельность. Он стал обладателем имущества. Но и после этого он долго колебался, прежде чем перебрался с тротуара в самую дешевую гостиницу. Это вынудило его присвоить себе вымышленное имя: Марути Рао. После долгих раздумий он выбрал именно это имя, потому что оно не звучит чужеродным в Южной Индии. «Должно быть, в одном Мадрасе сотни Рао, — сказал он себе, — или даже тысячи».

Несколько дней прошли совершенно спокойно, но, когда Гьян почувствовал себя почти в полной безопасности, он чуть не попался.

Все ждали в вестибюле, когда освободятся места в столовой. Гьян просматривал обтрепанный и замусоленный выпуск утренней газеты «Хинду». Коридорный пришел за ключами от его комнаты.

— Коридорный просит ваши ключи, мистер Марути Рао, — обратился к нему администратор из-за своей конторки.

Гьян продолжал читать и услышал снова:

— Дайте, пожалуйста, коридорному ключи, мистер Марути Рао. Он должен убрать комнату.

Гьян огляделся вокруг, пытаясь определить, к кому обращается администратор. Все остальные смотрели на него — темные, удивленно улыбающиеся лица обитателей Южной Индии.

— Мистер Марути Рао, ваши ключи… — в третий раз сказал администратор.

— Да, да, конечно, — спохватился Гьян. Он достал из кармана ключи и подошел к конторке.

— Благодарю вас, — произнес администратор с подчеркнутой вежливостью, — благодарю вас, мистер Марути Рао.

Ему не спалось в ту ночь. Этот эпизод точно определил главную трудность. Он был человеком без имени. Мадрас, город, чуждый жителям Северной Индии, был не самым подходящим местом для вступления в новую жизнь. Его акцент и внешность привлекали внимание. Деньги таяли с каждым днем. Он принялся за поиски работы. В Мадрасе в то время было много вакансий, особенно на новых артиллерийских заводах. Но хозяева не брали никого, даже носильщика, без удостоверения из полиции о благонадежности.