Манохар Малгонкар - Излучина Ганга

• Название: Излучина Ганга
• Автор: Манохар Малгонкар
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия».
• Жанр: Современная проза
• Год: 1972

Перевод В. Кунина

---

Кто-то тронул его за рукав. Год назад он бы шарахнулся в страхе при таком прикосновении. Но теперь он спокойно взглянул на грузчика, пытавшегося что-то сообщить ему, перекричав гул порта. Гьян стал уже другим человеком, легко и уверенно воспринимающим свое новое положение.

— Что случилось? — крикнул Гьян.

— Вас ждет леди, мистер Джоши. Вон там, в конце двора, у нефтяных баков.

— Леди? Меня? Вы уверены?

Тот кивнул.

— Она назвала ваше имя.

Даже направляясь к нефтяным бакам, он был еще уверен, что произошла ошибка. И тут он увидел ее, укрывшуюся в тени деревянного навеса, казавшуюся красочным пятном на фоне пыльных и грязных нефтяных баков. На ней было светло-голубое сари, такое светлое, что голубой цвет был заметен только на складках материи.

Это была Сундари.

В первый момент он даже рассердился. Зачем ей понадобилось являться сюда, вносить ненужные осложнения в его новую жизнь, бередить старые раны? Его сегодняшнее «я» показалось ему не столь прочным, когда ему напомнили о вчерашнем, запятнанном.

— У вас такое выражение лица, словно вам неприятно меня видеть, — заметила Сундари.

— Нет, что вы, — ответил Гьян виноватым тоном, — просто я наблюдал за разгрузкой и никого не ждал.

— Я как раз к вам насчет разгрузки. Звонил отец. Он беспокоится о каких-то балках Крэддока. Просил меня узнать у вас, когда они ожидаются, и позвонить.

Он почувствовал облегчение.

— Передайте, пожалуйста, что все в порядке. Я уже написал в контору. Пароход пришел только вчера ночью. Они получат балки через шесть, максимум семь дней. Сейчас разгружают последнюю партию, я как раз за этим следил.

— Вы обязаны быть здесь во время разгрузки?

— Знаете, если материал разрозненный, возникает куча недоразумений при перегрузке на железную дорогу. Нужно проследить, чтобы все правильно сложили, тогда удобно будет разгружать.

— Отец будет очень доволен. Давайте пойдем куда-нибудь, чтобы вы могли и разговаривать со мной, и наблюдать. Я никогда еще не видела, как разгружают пароходы.

Она передала поручение, а он заверил, что все будет отгружено в срок. О чем же им еще толковать? Он пожал плечами.

— Конечно, если вас не беспокоит этот шум…

Они вернулись к тому месту, где он недавно стоял, — замызганной площадке между округлым черным бортом судна и стеной из цементных мешков и пустой тары.

Их окружали запахи огромной гавани, толпы снующих людей, скрип воротов и лязг лебедок. Они стояли совсем близко друг к другу — мужчина в засаленном комбинезоне, привыкший к здешней обстановке, и стройная, надушенная девушка в светло-голубой одежде, попавшая сюда случайно.

— Это и есть те самые балки? — спросила она.

— Я вас не слышу. Вам придется кричать!

Она повторила вопрос, выкрикивая каждое слово, и оба они расхохотались. Сундари желала в подробностях знать, как разгружаются суда.

Последнюю балку уложили часам к одиннадцати. Поколебавшись, Гьян предложил:

— Может быть, выпьем чего-нибудь холодного или чаю?

Пришлось повторить дважды, прежде чем она расслышала. И от этого ему стало совсем неловко.

— С удовольствием. А то я совсем охрипла, перекрикиваясь с вами.

— Я добуду такси, — предложил он.

— Моя машина ждет за воротами.

Они пробрались через хаотическое нагромождение портовых грузов к высокому зданию таможни, за которым среди других машин стоял двухместный «форд» Сундари.

— Здесь я живу, — показал Гьян, когда они остановились у закрытых ворот дока.

— Вот там? В том старом кирпичном доме? — спросила она.

Он тут же устыдился. Захудалое трехэтажное строение у самой железной дороги, к которому вели грязные ступени, было выкрашено в цвет неразбавленной горчицы, рядом с домом зияли раскрытыми дверьми уборные — из расчета по одной на этаж.

— Страшноватая лачуга, не правда ли?

— Нет, я не это хотела сказать. Но в самом деле, разве вам обязательно жить в таком доме? Шум, например…

— Мне приятен шум, — возразил он. — Понимаю, вы хотели сказать, что я мог бы подыскать более приличную квартиру. Может быть, и так. Но мне нужно скопить как можно больше денег, чтобы…

— Чтобы?

— Чтобы я мог, когда захочу, избавиться от этой работы и снова стать никому ничем не обязанным.

— Вы и теперь никому не обязаны. Вам досталась тяжелая работа. А вспомните, как вы сами хотели помочь Деби.

Маленький товарный поезд пропыхтел мимо них, клубы дыма заволокли желтый дом. Служитель отворил ворота. Бурный поток транспорта снова ринулся вперед.

— Куда вы думаете направиться? — спросила она, включая сцепление.

— По правде говоря, не знаю. Я хочу сказать, что не знаю, куда можно повести девушку вроде вас на чашку чая. Просто мне еще не доводилось ездить с такими девушками. Да и с другими тоже. Кроме того…

— Кроме того?.. — Она подняла брови.

— Кроме того, нам нужно найти такое кафе, откуда меня не выгонят. Посмотрите на мою одежду!

— А что, вы выглядите отлично во всем этом, даже красиво. И раз так, поедем в «Тадж»[71]. У меня там назначена встреча, в «Тадже» никому нет дела, кто во что одет.

Она оказалась права. Огромное кафе с земляным полом было переполнено, но никто не обратил ни малейшего внимания на костюм Гьяна. Официанты суетились вокруг них так же подобострастно, как если бы на нем были полотняная рубашка, широкие брюки и сандалии — последняя мода бомбейской элиты. Они беседовали, наслаждаясь холодным лимонадом.

— Я давно хочу вас спросить, — сказала Сундари, — почему вы так боялись, что я вас узнаю, когда пришли к отцу?

Он и сам уже раздумывал: как быть, если она спросит об этом, и решил сказать правду.

— Понимаете, мне было необходимо получить работу, найти кого-нибудь, кто возьмет меня, не наводя справок в полиции. В военное время человек не может поступить на службу, если полиция не подтвердит его благонадежности. Я хотел заслужить доверие вашего отца до того, как он узнает, кто я. Если бы он услышал о моем прошлом, прежде чем я рассказал ему о побеге и о Деби, он бы мог прогнать меня.

— Это не кажется мне правдоподобным объяснением, — заявила Сундари, но Гьян видел, что она улыбается.

— Не кажется?

— Конечно, если вы все равно собирались назвать себя.

Он засмеялся.

— Здесь все дело в последовательности. Я продумал в деталях, что и как ему сказать. Вашего появления я не предусмотрел. Это… Это опрокидывало мои расчеты.

— Скажите мне, вы действительно предлагали Деби бежать вместе? Это правда?

Гьяну было легко говорить с ней откровенно.

— Отчасти, — ответил он. — Основное — правда. Я звал уехать его с нами. Но он отказался.

— Да, он очень ожесточен. Я понимаю, что он не хочет возвращаться.

— Я должен поблагодарить вас за то, что вы меня не выдали, — сказал Гьян. — Стоило вам напомнить, что мы уже встречались, все бы пропало.

Она не ответила. Потом спросила:

— Что вы делаете вечерами? Вряд ли у вас есть тут друзья…

— Никого нет. Обычно я гуляю, хожу в Чоупатти. Потом ужинаю где-нибудь.

— А после ужина?

— Отправляюсь домой. Я понимаю ваше удивление, но мне нравится такая жизнь. Она гораздо лучше той, что я вел прежде.

— Вы не могли бы навестить меня как-нибудь? Не сидеть же вам каждый вечер дома. Мы бы поговорили о Деби, я о многом хочу вас спросить. Ведь я была единственным близким ему человеком. Если бы я могла хоть как-то помочь ему, я бы что угодно сделала. Как я рада, что вы дружили с ним там!

Его пальцы, сжимавшие стакан, побелели. Как бы она отнеслась к нему, если бы знала, что он помешал Деби бежать, что Деби из-за него истязали? Отсюда через Ворота Индии ему был виден в открытом море покрытый маскировочными пятнами крейсер, окруженный полудюжиной маленьких суденышек. Их мачты, как ни странно, напомнили Гьяну рамы для экзекуций в тюрьме.

— Когда вы могли бы прийти? — настаивала Сундари.

— Не знаю, — колебался Гьии. — Что подумает ваш отец?..

— Какое это имеет значение? Папа слишком уж беспокоится о соблюдении приличий.

— Да и мистер Чандидар, вероятно, не будет в восторге, если он узнает, кто я.

— Он не узнает.

— Кто угодно станет беспокоиться, когда к нему в дом пожалует беглый каторжник.

Удивительно, как долго он не может выбросить из головы свое прошлое. «Наверно, этому она и улыбается», — подумал Гьян, взглянув на Сундари.

— Кстати, — добавила она, — Муж сейчас в отъезде, он в Египте со своим полком. Но если бы он был здесь, это ничего бы не изменило. Мы не мешаем друг другу встречаться с кем угодно. Не прогонять же старых друзей только из-за того, что мы поженились!

«Друзья?» — с горечью подумал Гьян. Экзекуционный станок с кожаными ремнями для ног и шеи возникал в его сознании как барьер, мешающий их дружбе. А в ушах стоял свист тростниковых прутьев, которые обрушивались на тело Деби, заставляя его извиваться, как раненая змея.