Федор Раззаков - Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика

• Название: Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика
• Автор: Федор Раззаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52653-6

Казалось бы, о нем известно все. Советский эстрадный и театральный актер, режиссер, сценарист, юморист. Народный артист СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии. Целое поколение людей выросло на его сатирических миниатюрах, его выступления мгновенно разбирали на цитаты. Его считали необыкновенно смелым, балансирующим на грани дозволенного. Он был едва ли не единственным из всех советских сатириков, имеющим право критиковать советский строй. И все же в его биографии осталось множество «темных пятен» и недоступных страниц. Великий сатирик пережил и взлеты и падения, он был и на пике популярности, и в суровой опале. И все же ему повезло с судьбой. Аркадий Райкин ушел из жизни вовремя. Ему не выпало «счастье» жить в «Телемском аббатстве» и увидеть те ужасы, которые начались в годы перестройки. И ему не пришлось делать мучительный выбор, отрекаясь от нынешнего узаконенного триумфа человеческих пороков, которые ненавидел всю свою жизнь…

---

Судя по всему, Сталин и без этого письма прекрасно был в курсе всего перечисленного Бегичевой. Все-таки политик он был гениальный, мастер аппаратных интриг и подковерных баталий. Долгие годы он и сам активно участвовал в этом противостоянии славян и евреев, то на одной стороне (на еврейской, до конца 20-х), то на другой (на славянской, с начала 30-х), но чаще всего занимал сторону третейского судьи, пытаясь таким образом быть над схваткой и держать ситуацию под контролем. Вполне возможно, вождь и в этом бы случае предпочел не брать чью-то сторону, разведя дерущихся по разные стороны ринга. Однако после предательства Израиля его симпатии к евреям резко поубавились, поэтому он решил их серьезно осадить – затеял ту самую кампанию против космополитизма. Во главе ее он поставил Маленкова, тем самым дав понять противоположной стороне, на чьей стороне он находится. И та сторона этот сигнал приняла. В результате Шепилов отрекся от своих вчерашних протеже, сдав их, что называется, с потрохами. 23 января 1949 года из аппарата Шепилова на имя Сталина была составлена докладная (или «закладная») записка, где сообщалось:

«…В декабре 1948 года проходили перевыборы бюро секции критиков ВТО. Предвыборное собрание прошло под знаком засилья указанной группы (речь идет о деятелях, о которых упоминала в своем письме и Бегичева: Юзовский, Гурвич, Малюгин, Альтман, Борщаговский и др. – Ф. Р.), которая почти целиком вошла в избранное бюро секции критиков… Из девяти избранных оказался лишь один русский. Следует отметить, что национальный состав секции критиков ВТО крайне неудовлетворителен: только 15 % членов секции – русские…»

Спустя несколько дней – 28 января – имена упомянутых в письме Бегичевой и записке Шепилова критиков узнала вся страна: о них написала главная газета страны «Правда». В статье «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» Юзовского и К° назвали людьми, «утратившими свою ответственность перед народом» и «носителями глубоко отвратительного для советского человека, враждебного ему безродного космополитизма».

После подобной статьи можно было ожидать сурового наказания для упомянутых критиков. Наказание действительно последовало, но не для всех. Например, Юзовский и Гурвич отделались порицанием, после того как написали покаянные письма руководству Союза писателей. А вот Борщаговский был выведен из состава редколлегии журнала «Новый мир» и уволен из Центрального театра Красной Армии. Кстати, его покровителем был Константин Симонов, который в 1946 году и вытащил его из Киева в Москву, мотивировав это тем, что ЦК КП(б) Украины готовит антисемитский удар по молодому талантливому критику. Однако в 49-м Симонов ничем не смог помочь своему протеже (или не захотел, дабы не усложнять себе жизнь). Чуть позже был исключен из СП и другой театральный критик – Альтман. Это были все репрессии, которые постигли тогда безродных космополитов.

Кстати, в своих мемуарах А. Райкин так описывает то время и свои ощущения от него:

«…В послевоенные годы… началась новая волна репрессий. В Ленинграде она была, кажется, особенно сильной и вместе с другими вполне могла унести и меня – я отдавал себе в этом ясный отчет. Н. Акимов (в конце сороковых годов он оформлял и ставил у нас спектакли) не раз говорил мне в свойственной ему иронической манере:

– Неужели, Аркадий, мы с тобой такое дерьмо, что нас до сих пор не посадили?

Нам с Акимовым повезло, страшная участь нас миновала…»

Что здесь не бесспорно? Вряд ли кто-то из высших руководителей страны, включая Сталина, думал о том, чтобы репрессировать Райкина. Да, актера и режиссера Соломона Михоэлса в 1948 году постигла печальная участь – он погиб при весьма загадочных обстоятельствах: его якобы сбил автомобиль, хотя многие угадывали в этом руку МГБ. Однако даже если предположить, что Михоэлса убрали по приказу свыше, здесь есть хоть какое-то объяснение: погибший был не только известным актером, но и видным международным деятелем, напрямую связанным со своими соплеменниками на Западе – американскими евреями из числа политиков, банкиров, артистов. И если его убрали, то исключительно за то, что он развил активную деятельность на политическом поприще и эта деятельность шла вразрез с установками Кремля (по некоторым данным, Михоэлс собирал данные о семейных делах Сталина – в частности о его дочери Светлане и ее муже Морозе, который был евреем). А Райкин? Он никогда не лез в политику, за что, собственно, и ценился Сталиным. Кроме этого, он был одним из выдающихся советских артистов, что тоже всячески приветствовалось – сталинская власть гордилась такими людьми, как Райкин, поскольку наличие их демонстрировало всему миру, что социализм не могильщик талантов, а их активный прародитель и культиватор.

Но вернемся к событиям 1949 года, в частности – к позиции Константина Симонова в «деле безродных космополитов». А позиция его заключалась в следующем.

В начале кампании он предпочел не «светиться» в ней и уехал в Ленинград. Видимо, таким образом он хотел издалека посмотреть на то, как будут развиваться события (этакий «Горбачев в Форосе времен ГКЧП»). А когда «безродные космополиты» были разгромлены, Симонов принялся всячески от них дистанцироваться. Так, 15 февраля 1949 года он написал письмо Шепилову, где утверждал, что никогда не поддерживал антипатриотическую группу театральных критиков, а также не редактировал письмо Борщаговского Сталину (на самом деле все это с его стороны присутствовало). Дальше – больше.

18 февраля Симонов выступил с докладом на собрании драматургов и критиков Москвы, где еще недавно опекаемых им литераторов, причисленных к «безродным космополитам», назвал «ядром сил, занимающихся преступной работой, враждебной советской драматургии». Далее он сказал следующее:

«Космополитизм в искусстве – это стремление подорвать национальные корни, национальную гордость, потому что людей с подрезанными корнями легче сдвинуть с места и продать в рабство американскому империализму…»

После этого выступления Симонов вновь обрел доверие кремлевских верхов, однако потерял авторитет в глазах многих недавних своих соплеменников. В том числе, судя по всему, и в глазах Аркадия Райкина.

Переориентация Израиля в сторону США несколько осложнила жизнь советским евреям, хотя и не всем. Так, в начале 1949 года в СССР были закрыты около десяти еврейских театров (в Москве, Киеве, Харькове, Одессе, Минске, Биробиджане и других городах). Причем их закрыли не волевым порядком, а просто перестали их субсидировать из госбюджета, объявив, что это делается по одной причине – из-за их нерентабельности. Понятно, что на самом деле виной всему был, конечно же, Израиль. Видимо, Сталину не хотелось быть кинутым в одиночку, поэтому он внес в этот список и советских евреев – так сказать, за компанию. Правда, список этот был не столь обширен, поскольку существенно ограничить еврейское влияние Сталин был не в силах – для этого бы потребовались массовые репрессии, а вождь не ставил перед собой подобной цели. Поэтому подавляющая часть советских евреев продолжала жить в режиме трудового энтузиазма, как и все остальное население необъятной страны.

Не станем утверждать, что Сталин испытывал особую любовь к евреям, однако на протяжении последних 24 лет своего правления (1924–1948) он многое делал для того, чтобы евреи не чувствовали себя изгоями в братской семье советских народов. Он даже дочери своей Светлане не запретил выйти замуж за еврея, хотя наверняка имел возможности этому помешать (отметим также, что в 1949 году 9 членов Политбюро из 11 имели родственные связи с евреями). Да и в годы войны Сталин многое сделал для того, чтобы миллионы евреев смогли перебраться из Европы в СССР и здесь нашли надежное укрытие от фашизма. Апогеем же отношения Сталина к евреям была его помощь в создании Израиля. Выбери тот союз с СССР, и никакой «борьбы с космополитами», «дела врачей» и других кампаний, в которых пострадали лица еврейской национальности, в СССР бы не было. Но израильское руководство пошло по иному пути, по сути, подставив своих советских соплеменников под сталинскую секиру возмездия.

Те люди, кто валит с больной головы на здоровую (то есть уличает в антисемитизме Сталина), забывают, что после войны советские евреи продолжали играть существенную роль в государственном и культурном управлении страной. Вот данные, которые приводит на этот счет историк А. Вдовин:

«После войны евреи составляли 1,3 процента населения страны. В то же время, по данным на начало 1947 года, среди заведующих отделами, лабораториями и секторами Академии наук СССР по отделению экономики и права евреев насчитывалось 58,4 процента, по отделению химических наук – 33 процента, физико-математических наук – 27,5 процента, технических наук – 25 процентов. В начале 1949 года 26,3 процента всех преподавателей философии, марксизма-ленинизма и политэкономии в вузах страны были евреями. В академическом Институте истории сотрудники-евреи составляли в начале 1948 года 36 процентов всех сотрудников, в конце 1949 года – 21 процент.