Павел Мурузи - Александра Федоровна. Последняя русская императрица

• Название: Александра Федоровна. Последняя русская императрица
• Автор: Павел Мурузи
• Издательство: "Вече"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9533-1187-7

Документальный роман-биография известного французского писателя, драматурга, поэта, журналиста Павла Мурузи рассказывает о жизни императрицы Александры Федоровны, жены последнего российского императора Николая II. Годы царствования Николая II оказались отнюдь не радужными не только для дома Романовых, но и для всей России. Несмотря на очевидные экономические успехи, страна стремительно катилась в пропасть, подталкиваемая внутренними и внешними врагами. Первая мировая война, Февральский и Октябрьский перевороты привели к гибели империи, жестокой расправе с царской семьей, братоубийственной гражданской войне. На этом фоне писатель показывает жизненный путь Александры Федоровны, ее становление как личности и как монархини, ее женскую судьбу - радости и горести невесты, жены, матери, ее переживания за безнадежно больного сына-наследника и мужа, "хозяина Земли Русской".

---

выражать сомнения, великую душевную чистоту, которую я в тебе так сильно люблю. Биения твоего сердца никто не должен слышать, пусть для них оно превратится в камень. Пусть никто не догадывается, что ты чего-то боишься, опа­саешься.

Он ее внимательно слушал. Он знал, что она права, что она может быть его наставником и будет им, но где найти столько сил, чтобы постоянно быть неуязвимым, чтобы во всем полагаться только на свою совесть?

*.На повседневных богослужениях присутствовала раз­ношерстная толпа, чтобы оказать последние почести усоп­шему Александру III.

В этот момент будущий английский король Георг V на­висал своей жене Марии:

«Каждый день после завтрака мы должны быть на служ­бе в церкви. После панихиды все мы подходили к открыто- мутробу и целовали Святую икону, которая вложена покой- ному в руки. Когда я склонялся над ним и видел очень близ­ко его лицо перед собой, у меня от боли сжималось горло. >0н выглядел таким красивым, таким умиротворенным, хотя, конечно, и сильно изменился. Ведь прошло уже две недели». 4 Алике писала своей сестре Виктории Баттенбергской: «Как все же тяжело, — носить большой траур, оплакивать

мне человека, и в то же время думать о том, какое модное платье надеть для скорого венчания с царем. ^Порой я спрашивала себя, — не станет ли моя свадьба лишь продолжением панихиды, с тем лишь различием, что там на мне будет белое подвенечное платье, а не черное».

©своем близком бракосочетании она не ошиблась. Боль­шой совет императорского дома постановил, что брачная церемония состоится 26 ноября, через восемь дней после похорон. Почему была выбрана именно такая дата? Мини­стры очень заботились о состоянии вдовствующей императ­рицы Марии Федоровны, так как это был ее день рождения, * протокол по такому случаю предусматривал некоторое ослабление общенационального траура, что позволяло про- **сти бракосочетание нового царя.

Принцесса Радзивилл, о которой мы уже выше говори­ли, упрекала Алике в том, что та якобы не в полной мере разделяет печаль своей будущей свекрови. Какой незаслу­женный упрек! Алике старалась быть как можно более не­заметной, зная о весьма прохладном к ней отношении со стороны вдовы императора.

Алике по-прежнему боялась нападков этой восхваляемой всеми женщины, которая славилась своей непринужденно­стью, обаянием, своей утонченной женственностью и сво­ей твердой властностью с блуждающей на губах улыбкой.

Она старалась все время держаться подальше от нее, в тени, ожидая священного обряда бракосочетания, что дела­ло бы ее равной своему супругу, а оттесненные ею принцес­сы, придворные дамы наперебой объясняли такое поведе­ние холодностью ее сердца и даже полным безразличием ко всему, что происходит во дворце.

Они даже шушукались о том, что якобы великая княгиня Елизавета со своим мужем, ее шурином, великим князем Сергеем Александровичем старались сохранить над ней свое исключительное влияние, чтобы тем самым еще больше от­далить Алике от царской семьи.

Принцесса Алике, которая всего несколько дней была великой княгиней Александрой Федоровной, — этот высо­кий титул она получила сразу после ее обращения в новую веру в православной церкви, — искала дружески располо­женную к ней душу, чью-то симпатизирующую ей руку, ко­торая могла бы направлять ее по извилистой дорожке, веду­щей к трону.

Ей так хотелось бы получать добрые советы от своей свек­рови. Она даже сделала несколько шагов навстречу ей ради этого. Даже не беседуя с ней, она понимала, что эта очаро­вательная вдова, окруженная верными подругами ее двора, была слишком поглощена собственными проблемами, что­бы удостаивать еще своим вниманием и ее, Александру.

Может, поэтому Аликс-Александра составляла себе пред­взятое мнение об императорском окружении? К тому же она никогда не слыхала от этих вельмож ни одной самой малой похвалы в адрес ее жениха. А ведь им нужно было бы уже с ним считаться!

В конце концов она сама взбунтовалась против того без­различия, с которым к ней относились при дворе. Она по­клялась себе, что ее любовь к Николаю укрепит его самодер­жавную власть. И вот, наступил этот долгожданный день, 26 ноября, которого так опасался Николай, с его нестойким, склонным к колебаниям, характером.

Торжества будут краткими, как и полагалось в такой пе­риод, когда вся страна погрузилась в траур в связи со смер­тью царя.

Дворцовый протокол предусматривал одно любопытное требование: двум императрицам — новой и прежней — пред­стояло в белых платьях вместе проехать по Невскому про­спекту до Зимнего дворца.

С самого рассвета фрейлины, камеристки суетились воз­ле будущей императрицы, всячески украшали ту, которая благодаря браку возвышалась до наивысшего ранга в Импе­рии! В салон, примыкавший к ее комнате, принесли знаме­нитое «золотое зеркало», перед которым прихорашивалась каждая великая княгиня перед своей свадьбой на протяже­нии более трех веков. Допущенные к молодой брачующей- ся дамы из семьи Романовых обрядили Александру в тяже­лое старинное парадное платье из серебряной парчи, при­крепили к плечам мантию со шлейфом из золотой ткани с подкладкой из горностая.

Какую же горечь, вероятно, испытывала Мария Федоров­на, когда ей пришлось в соответствии с русским дворцовым обрядом, взять с красной подушечки сверкающую брилли­антами венчальную корону и собственными руками возло- жить ее на голову Александры!

Марии Федоровне в эту минуту казалось, — что, впрочем, и подтвердилось впоследствии, — что перед ней самозван­ка, которая лишала ее прерогатив ее высокого сана. Она прекрасно понимала, что только шумная враждебная кам­пания, развязанная против ее невестки, сможет умалить слишком опасное поклонение ей со стороны народа, и уже в первый день ее свадьбы она старалась усилить, насколько могла, антипатии к ней,..

Тем не менее они ехали в одной карете под любопытны­ми взглядами тысячеликой толпы по этой торжественной, широкой улице, где несмотря на холодную погоду стали еще ночью собираться петербуржцы, чтобы поглазеть на проезд двух государынь.

Подъехав к Зимнему дворцу, обе женщины вышли, про­шли через галереи в дворцовую церковь. Там их ждал Нико­лай в форме гусара в сапогах. Такая свежая, такая воздуш­ная, словно неземная, белокурая новая императрица держа­ла в руке зажженную свечу. В руке у молодого царя тоже горела свечка. Оба они подошли к митрополиту. Тот их со­четал таинством брака и благословил. Зазвонил колокол, первый весело звучавший колокол в этом скорбном тяжком перезвоне. Это означало, что отныне они становились пе­ред Богом мужем и женой.

Герцог Йоркский Георг писал своей жене:

♦Думаю, что Ники очень повезло, что у него такая кра­сивая и обаятельная жена, и я должен сказать, что никогда не видел двух молодыхлюдей, так любящих друг друга и бо­лее счастливых, нежели они. Я пожелал им обоим самого большого счастья, такого, какое выпало нам, — быть таки­ми счастливыми, как мы с тобой. Надеюсь, ты со мной со­гласна?» Герцог Йоркский искренне восхищался своей ку­зиной, ставшей русской императрицей, ее красотой, статью, грациозностью, но он тогда и не мог предположить, что тем самым оказывает ей медвежью услугу.

Когда новобрачные вышли из церкви, большая толпа на улице устроила им громкие овации, большая часть которых, несомненно, предназначалась новой царице, которая была в эту минуту такой взволнованной, испытывая свои возвы­шенные религиозные чувства, и она раздаривала свои ра­душные, отнюдь не заученные улыбки, в отличие от подна­торевших в этом искусстве безразличных правителей.

В сопровождении английской супружеской пары ново­брачные сразу из церкви отправились в Аничков дворец. Там жила вдовствующая императрица, которая встретила их хле­бом-солью.

Такой простой, такой естественный Николай сейчас нра­вился всем придворным кланам. Он был счастлив, и это сча­стье отражалось на его совершенно изменившемся лице.

Так как траур еще продолжался, то после бракосочетания не было устроено никакого торжественного приема, не со­стоялось и свадебное путешествие.

Николай с Александрой провели свою первую брачную ночь в Аничковом дворце. Там и началось их царствование. Они рано легли спать, так как у Алике сильно разболелась голова. В спальне их ждало брачное ложе. Молодая жена выражала нежную надежду на успех их брака. Муж крепко обнимал ее, и никогда ни одно разочарование в их чувствах, их лучезарной, пылкой страсти не омрачило их жизнь до самой смерти, еще теснее соединившей их.

X.

Семейное счастье новобрачных не знало границ. Пере­живая любовный экстаз, они не спешили взваливать на себя тяжкую ответственность, связанную с троном, счи­тающимся по существу, вакантным после смерти Алексан­дра Ш.

Их временное пристанище в Аничковом дворце не сули­ло им ничего хорошего. Почему Николай принял такое ре­шение, когда вокруг полно пустующих дворцов? Взять хотя бы Зимний, почему бы им в нем не провести свой «медовый месяц»?