Redhat - Жизнь замечательных братьев

• Название: Жизнь замечательных братьев
• Автор: Redhat
• Жанр: Фэнтези

Это цикл разных историй о… сами знаете ком. ;) AU и OOС всех семи книг, естественно.

Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер

Родольфус Лестрейндж, Рабастан Лестрейндж

Общий /Приключения /Юмор || PG

Размер: макси || Глав: 18

Начало: 22.07.07 || Последнее обновление: 01.09.08

---

— Постой, паровоз, не стучите, колеса! Кондуктор, нажми на тормоз–з‑за–а–а!! – выл кто‑то баритоном; пожилые ведьмы в толпе не стеснялись ронять на мантии слезы, а в брошенную на тротуар шапку – кнаты и даже сикли. Пожирательница полезла в карман за мелочью, но тут колдун перед ней посторонился – Алекто обомлела и застыла с открытым ртом.

— Я в Хогвартс дека–а–ану с последним приветом…

— Э–э–э… кх–х–х… – только и смогла выдавить Алекто; она даже не заметила, как из сумки исчезли сначала маринованные слизни, а потом и толченые тараканы.

— Спешу показаться на глаза–а–а–а!!

— О–о–ох–х–х… – выдохнула Пожирательница, как ошпаренная выскочив из толпы. Воровато озираясь, она свернула в тень переулка и дезаппарировала.

— Ты с ума сошел?!! – гремел на весь замок Родольфус; палочка в его воздетых к потолку руках полыхала багровым пламенем. – Какой позор!! Что мы теперь будем делать? Салазар великий, да это хуже Азкабана!!

— Ну что ты разорался? Всего пара песен, и уже куча денег! – ухмыляясь, оправдывался Рабастан.

— Никогда! Никогда Лестрейндж не протягивал руки!!

— Ты же сам сказал…

— Я не имел в виду попрошайничество!

— Я не попрошайничал! Я заработал это честным творческим трудом! – вдохновенно парировал младший брат.

— Все… все, у меня сейчас откажет сердце, и я умру. Все, Раба, ты меня довел. Отправляйся в свою комнату, и чтоб духу твоего… в моем кабинете… не было… Ох, Беллочка! – застонал старший Лестрейндж, опускаясь в кресло. – Я этого не переживу! Накапай мне, пожалуйста… то, что Северус принес, в верхнем ящичке…

Беллатрикс засуетилась и разбила несколько склянок.

Тем временем Рабастан наверху раскрыл чемоданы и с довольным видом левитировал свои вещи обратно в шкаф, на котором уже устроился не менее довольный Цыпа. Вернув все на свои места, Раба прямо в сапогах рухнул на кровать и достал из кармана сложенный вчетверо листок. Пробежав глазами текст, младший Лестрейндж усмехнулся и взмахнул волшебной палочкой.

— Была песенка про оленя, а стала… – в листок ударила синеватая вспышка, — песенка про Поттеров…

И в уютных снах, какие снятся только после возвращения домой, Рабастан летел над крышами Хогсмида верхом на крылатом коне, бренча на старинном греческом инструменте, а вокруг толпы восхищенных дементоров бросали в воздух пригоршни галлеонов и тритоньих глаз…

Детство

«Жил–был король Пер Скверный,

Зазнайка и заика.

Нечесаный, немытый,

Он к людям выходил.

— Фу, как нехорошо! – проговорил Софус».

Синкен Хопп, «Волшебный мелок»

Поздним летом тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, незадолго до того, как ученики Хогвартса кто со вздохами печали, а кто с возгласами радости принялись готовиться к новому семестру, в гости к Родольфусу Лестрейнджу, студенту четвертого курса Слизерина, приехал его товарищ по переписке – некто Антонин Долохов из Дурмштранга. Корреспонденция между молодыми людьми завязалась после одной интересной статьи в подпольной темномагической газете; статью эту, написанную заключенным впоследствии в Азкабан дядюшкой Долохова, Руди ночью прятал под подушку, а днем всюду носил с собой. От многосуточных перелетов сова старшего Лестрейнджа страшно исхудала и в конце концов сдохла, рухнув с посланием молодого Долохова на слизеринский стол – студенты только что сели завтракать. После этого инцидента Руди решил пригласить товарища погостить.

К счастью, господин Лестрейндж, отец Руди, именно в это время собирался на охоту в джунгли Амазонки вместе с закадычным другом Абраксасом Малфоем. Старший сын пораскинул мозгами и благоразумно решил, что визит Долохова лучше хранить в тайне. Это оказалось не так просто, ведь с начала июля месяца над фамильным замком на прибрежных скалах то и дело кружил крупный холеный коршун с запечатанным свертком, привязанным к лапе. Через пару недель Антонин стал обладателем полноценного портключа, а Руди получил подробнейшие инструкции по его активизации.

Двадцатого августа тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, такого сложного года для всего магического мира – ведь если повернуть вторую цифру на сто восемьдесят градусов, получалось… тут «Ежедневный пророк» суеверно и многозначительно умолкал – так вот, двадцатого августа, в восемнадцать часов и тридцать пять минут Бертольд Лестрейндж выволок за ворота охотничий инвентарь, зыркнул на сыновей, погрозил кулаком младшему и дезаппарировал, забыв при этом ружье (охотиться с волшебной палочкой Малфой считал дурным тоном). Дождавшись, пока отец аппарирует обратно, с потоком страшных ругательств заберет двустволку и снова исчезнет в теплом соленом воздухе, Родольфус присел перед братом на корточки и вытер ему сопли.

— Раба, — вкрадчивым тоном заговорил старший Лестрейндж, — я хочу тебе кое‑что сказать, — вихрастая голова кивнула, из‑под челки блеснули шальные черные глаза.

— Завтра, — продолжал Руди, — ко мне приедет гость. Это мой друг, но пока я видел его только на колдографии. Его зовут Тони, он пишет очень интересные письма.

— Ого! – выдохнул младший, распахивая глазенки. – А па не зна?

— Отец не знает… это секрет.

— Здолово! А он длака пливезет?

— Рабастан, послушай меня внимательно! – строго перебил Родольфус. – Не вздумай проболтаться отцу! И я не хочу, чтобы ты нам мешал! Долохов взрослый, ему неинтересно общаться с малявками, — лицо маленького Рабы сморщилось, он приготовился зареветь. – Но если ты будешь себя хорошо вести, он расскажет тебе про дракона и про Тремудрый Турнир.

— Холосо… – смирился младший, — лаз лассказет, тада…

— Обещаешь? Будешь послушным… воспитанным мальчиком? – со слабой надеждой в голосе спросил Лестрейндж. Рабастан радостно закивал и повесился брату на шею; чумазая мордашка расплылась в хитрой улыбке.

Двадцать первого августа, в десять часов и двадцать пять минут Родольфус Лестрейндж вышел за ворота, свернул с подъездной дороги в хвойный лес, и ровно в половину одиннадцатого активизировал созданный Долоховым портключ. Спустя несколько секунд кроны сосен заколыхались, хотя над владениями Лестрейнджей царил штиль; воздух завертелся вихрем, который медленно опускался на землю и, наконец, словно выплюнул из себя растрепанного юношу в бордовой мантии и с чемоданом в руке. Руди сразу узнал своего приятеля – длинное желтоватое лицо Тони светилось радостью; он бросил чемодан в песок и крепко пожал Лестрейнджу руку.

— Милости прошу… в наш лес! – смущенно поприветствовал товарища Руди. Без пяти минут выпускник Дурмштранга тут же принялся вежливо озираться и бормотать: «Чудесный лес, чудесный! Какие сосны! Из тех двух получились бы отличные грот–мачты! Великолепно!»

— Ты, наверное, проголодался! — гостеприимно спохватился Родольфус. – Эльфы уже накрывают на стол. Пойдем, замок совсем недалеко!

На протяжении короткого пути Долохов не переставал восхищаться всем, на что только падал его взгляд: «Чудесный песок, ах, какие кусты… какие колючки! Как хорошо вымощена дорога! О, ворота – это же шедевр кузнечного дела!..» итд. При виде мрачного темного замка с окнами–бойницами Антонин чуть не взвизгнул от восторга:

— Он так похож на Дурмштранг! Глазам своим не верю! А где твой отец, я хотел бы сразу засвидетельствовать свое почтение хозяину столь…

Руди покраснел и тут же засомневался: а стоило ли держать все в тайне? Наверняка господин Лестрейндж был бы не против принять такого воспитанного молодого человека, как Тони – отец вечно ругал Руди за то, что у него «не те друзья». Но не успел Родольфус открыть рот, как в бойнице над парадным входом показалась и тут же исчезла растрепанная голова Рабастана. Долохов не мог его не заметить.

— Кто это? – полюбопытствовал он, опуская тяжелый чемодан. Руди нахмурился: он оставил младшего брата в своей спальне, свалив на полу в кучу все книжки с картинками и игрушки, которые смогли найти домовики. Видимо, Рабе пришлись не по вкусу чтение и возня с поломанными солдатиками; мелкий хитрец нарушил свое первое обещание – не выходить из комнаты без разрешения.

— Где? А, в окне? Это мой младший брат, он… готовится к Хогвартсу и… подтягивает хвосты по Трансфигурации… – на ходу сочинял Руди, пока он и Долохов поднимались по крутым ступенькам, высеченным в скале. – А потом он должен перечитать Зельеварение… за весь год, так что он не будет мешаться под ногами…

— Он, наверное, такой же способный, как ты! – предположил Антонин; Руди еле сдержался, чтобы не фыркнуть.

— Да, конечно. Семи пядей во лбу, — буркнул он, отпирая тяжелую дверь. Родольфусу самому не помешало бы повторить Трансфигурацию и хоть раз открыть учебник по Зельеварению.

Несмотря на раннее для обеда время, широкий дубовый стол ломился от еды, а невидимые слуги продолжали нести новые кушанья. Показав Антонину его комнату, отрядив в услужение бойкого эльфа и пожелав располагаться поудобнее, Родольфус бросился к себе в спальню. Там его глазам предстала очаровательная и даже трогательная картина: паинька–Рабастан сидел по–турецки на полу и, закусив губу, сосредоточенно разглядывал картинки с рыцарями в книге отца. Все выглядело бы прекрасно и убедительно, если бы не то, что книга оказалась перевернутой вверх ногами, Руди был не слепой, а Рабастан – не паинька.