Мэри Бэлоу - Классовый вопрос

• Название: Классовый вопрос
• Автор: Мэри Бэлоу
• Жанр: Короткие любовные романы

Реджинальд Мэйсон богат, изыскан, и по сути своей является джентльменом. Однако, он не джентльмен по рождению. Это обстоятельство причиняет боль его отцу, Бернарду Мэйсону, так как общество времен Регентства ставит происхождение превыше всего. А Мэйсоны, несмотря на их огромное богатство, всего лишь представители купечества.

Возможность повышения социального статуса Реджинальда возникает внезапно – через брак с леди Аннабель Эштон. Так как Аннабель – единственный ребенок графа Хэверкрофта, одновременно и соседа, и заклятого врага Бернарда, старший Мэйсон невероятно счастлив. В конце концов, это позволило бы ему одним махом и переиграть графа и поднять социальный статус своего сына.

Тот факт, что и Реджинальд, и леди Аннабель громко заявляют о своем отвращении к идее подобного брака, не имеет никакого значения.

Но Аннабель опозорена скандалом, превратившим ее в подпорченный товар. В то же время ее отец отчаянно нуждается в деньгах, которые можно было бы получить, выдав ее замуж за богатого человека.

Аннабель, благородная девушка эпохи регентства, поймана в ловушку. Общество до конца жизни отринет ее, если она не выйдет замуж за того, кто хоть сколь-нибудь респектабелен. К тому же, она всю жизнь будет нести бремя неискупимой вины, веря, что ответственна за разорение своей семьи, если немедленно не выйдет замуж за того, кто достаточно богат, чтобы заплатить долги отца.

К тому же, Реджинальд объявляет, что он не хочет жениться теперь, особенно на «оторви-да-брось», которой удалось так опозорить себя. Вместо этого он настаивает, что будет продолжать вести разгульную, экстравагантную жизнь холостяка, к которой он за последнее время привык. Однако Бернард предъявляет Реджинальду ультиматум: женись на Аннабель или лишишься семейных капиталов.

Реджинальд нехотя соглашается и после чего следует открыто враждебная помолвка.

«A Matter of Class» – упоительный рассказ, изобилующий тайнами, обманом, и испытаниями любви, где все происходит не совсем так, как кажется поначалу.

---

Она подбежала и бросилась ему на шею.

– И спасибо! – задыхаясь, бормотала она. – Спасибо, papa! Я очень люблю тебя и mama!

Он откашлялся. Он всегда неловко чувствовал себя, когда женщины проявляли эмоции, глупый дорогой человек.

– Мы же не собираемся опоздать, – строго напомнил он, оттолкнулся от дверного косяка и предложил руку им обеим.

Аннабель медленно и глубоко вздохнула. Это был день ее свадьбы.

Наконец-то.

***

Примерно часом ранее Реджи тоже находился в своей гардеробной. Та была битком набита дядьями и кузенами мужского пола. Каждый из присутствующих, даже неженатый, припас совет на будущее и, особенно, на ближайшую ночь. Большинство советов, касавшихся брачной ночи, были настолько непристойными, что могли быть высказаны только при условии, что в пределах ближайших полсотни футов не было женских ушей.

А затем матушка Реджи испортила все веселье, заявившись, чтобы убедиться, ровно ли повязан его шейный платок. Один за другим мужчины исчезли.

– Ма, – шутливо заметил Реджи, – если ты сдвинешь платок хоть на миллиметр, мой камердинер подаст в отставку. И это меня чрезвычайно огорчит.

Она удовольствовалась тем, что погладила его по груди.

– Ты и так бы скоро остепенился. Ты хороший мальчик, Реджинальд. И всегда был таким. Я имею в виду, что ты хороший человек. Отец не должен был так переживать. Он вполне мог позволить себе заплатить твои долги.

– Ма, – он взял ее руку и поднес к своим губам. – Я не чувствую себя несчастным. Напротив, я уверен, что сейчас я совершенно счастлив. Мне нравится леди Аннабель. Может быть, я даже влюблен в нее. Я почти уверен, что уже влюбился. И, похоже, она ко мне тоже не совсем равнодушна.

– Ох, Реджинальд, – печально вздохнула она. – Вообще-то я думаю точно так же. Но я побаиваюсь, а вдруг она легкомысленная молодая особа. Очень надеюсь, что я неправа. Но как она сможет влюбиться в тебя, если еще с месяц тому назад бежала с тем кучером?

– Хаврекрофт заставлял ее выйти замуж за маркиза Уингсфорта. Ты его знаешь, ма? Если бы знала, то поняла, почему она предприняла такие радикальные меры, как побег с кучером, убедившись, что об этом узнает весь свет.

От удивления у нее расширились глаза.

– Так она затеяла все это нарочно? Она предпочла бежать, чем выйти замуж за того маркиза? Я его, конечно, не знаю, но, если бы знала, уверена, что терпеть бы его не могла.

– Я предполагаю, что да, побег был инсценировкой. И если это так, то она необычайно храбрая и весьма решительная, и это мне в ней очень нравится.

– Мне тоже, – твердо согласилась она. – Реджинальд, я так хотела полюбить ее всей душой и теперь смогу это сделать. И ее мать мне тоже очень нравится. Я надеюсь, что граф позволит нам кланяться и улыбаться друг другу в церкви и, может быть, перекинуться парой словечек. Если бы я как-нибудь пригласила ее на чай, как ты считаешь, она бы приехала?

– Как глупа была бы она, – он поцеловал ее в щеку, – если бы не приехала. Ма, пожалуйста, не грусти сегодня. Не грусти ни чуточки. Поначалу я сопротивлялся этой помолвке, но теперь знаю, что это лучшее, что могло со мной произойти. Я приложу все усилия, чтобы мы с леди Аннабель жили долго и счастливо.

Она облегченно вздохнула и засияла от удовлетворения. И тут дверь распахнулась и явила отца Реджи.

– Ну, парень, – пробасил он, потирая руки и оглядывая сына с головы до ног, – сияешь как новенький пятицентовик. Как себя чувствуешь?

– Нервничаю, – признался Реджи. – Боюсь, что в последний момент уроню кольцо.

– Тогда просто наклонись и подними его.

Они стояли, глядя друг на друга, отец и сын.

– Прости меня, пап, за все те неприятности, что я доставил тебе этой зимой и весной. И за все деньги, в которые я тебе обошелся. Такого больше не повторится. Я обещаю.

– Эту свадьбу уже не отменить, – его отец выглядел необычно мрачным. – Но и ты прости меня, Реджинальд, за то, что я ввязал тебя во все это. Порой амбиции ослепляют меня, и я забываю, что ты и твоя мать – это все, что на самом деле имеет значение в моей жизни. Я и не думал оставить тебя без единого пенни, но теперь слишком поздно, чтобы об этом говорить.

Реджи шагнул к отцу и протянул ему руку.

– Давай простим друг друга, – предложил он. – И забудем о нашей вине. И оба согласимся, что все, в конце концов, будет хорошо. Я только что признался ма, что совершенно влюблен в леди Аннабель, и, полагаю, что она тоже влюбляется в меня. Пап, я намерен сделать этот брак счастливым. И если ты в этом сомневаешься, то сможешь проследить, что будет дальше.

Его отец не взял протянутую руку. Вместо этого он сгреб его в крепкие медвежьи объятия.

– Я прослежу, парень, обязательно прослежу! А теперь мы не должны заставлять ждать твою невесту, чтобы светское общество не сплетничало потом об этом целый месяц. Реджинальд, нам пора трогаться в церковь Святого Георга на Ганновер-сквер. Кто бы мог подумать, что я смогу так высоко взлететь, что буду женить там своего сына?

Реджи предложил матери руку. Она приняла ее, а затем взяла под руку мужа.

Это день его женитьбы, подумал Реджи, и, кажется, все довольны, по крайней мере, все его поддерживают.

У него внезапно свело живот. Что, если он действительно уронит кольцо?

Глава 10.

После свадьбы.

К тому времени, когда свадебный завтрак в особняке Хаверкрофтов был съеден и большинство гостей откланялось, а кое-кто задержался в гостиной до вечера, багаж всех родственников Мэйсонов был перевезен из дома на Портмэн-сквер в Гриллонз-отель. Туда же были доставлены и вещи родителей Реджи. В доме не осталось никого, кроме слуг, которые могли понадобиться молодым в их брачную ночь.

Каким удивительно тихим кажется дом, подумал Реджи, когда они приехали в отцовский особняк. Тихим и странно незнакомым, хотя это тот же дом, из которого он уехал утром.

Домоправительница очень официально встретила их в холле и уведомила леди Аннабель, что ее горничная ожидает в лучшей из комнат для гостей. Она повела ее за собой, а Реджи остался томиться в ожидании и обмениваться бессмысленными взглядами с дворецким.

Он выпил рюмку в библиотеке и, захватив с собой другую, направился в свою комнату, где его ждал камердинер.

Спустя полчаса, облаченный в ночную рубашку, которую он ни разу в жизни не надевал, и синее парчовое чудовище, именуемое халатом, он постучал в дверь гостевой комнаты и открыл ее, когда оттуда послышался тихий отклик.

В канделябре на туалетном столике горели свечи. Постель была разобрана на ночь, полог кровати раздвинут.

Его новобрачная стояла у окна. На ней была белая ночная сорочка – шелк и кружева, – облегающая ее прелестные округлости самым интригующим образом. Очень светлые волосы густой волной спадали ей на спину.

Он закрыл за собой дверь.

– Анна, – нежно прошептал он.

– Реджи.

– Мы сделали это.

– Сделали, – согласилась она. – И если ты снова предложишь мне что-нибудь, хоть отдаленно на это похожее, я огрею тебя по голове чем-нибудь очень тяжелым.

Он изобразил глубокую задумчивость и немного помолчал.

– Возможно, меня подводит память, – ехидно заметил он, – но, насколько помнится, это ты, вернувшись на берег реки, заявила, что нам нужно разработать план. Ты отвергла тот, совершенно роскошный, что предложил я, а затем сама придумала весь этот. Я говорил тебе, что он безрассуден. Я говорил, что как только он будет приведен в действие, ты будешь беспомощна, как младенец. Я говорил, что мне до смерти надоест изображать пустоголового транжиру и, особенно, паршивого игрока. Но разве ты меня послушала?

Вопрос был риторический. Он не ждал, что она на него ответит.

– Ох, Реджи, но твой план был невероятно глупым. Ну кто бы поверил, что ты нырнул в реку, ударился головой о дно, а я кинулась в воду, чтобы оттащить тебя в безопасное место, а потом сняла с тебя мокрую одежду и согревала тебя теплом своих рук и обнимала до тех пор, пока, наконец, не появился бы кто-нибудь, чтобы застигнуть нас в столь компрометирующей ситуации, и не настоял бы, чтобы мы поженились?

– А какой смысл был предлагать, чтобы головой ударилась ты, а я нырнул, чтобы тебя спасти? Признайся, Анна, ты никогда не хотела быть девицей в беде. И я все еще считаю, что это могло блестяще сработать. Все-таки, тебе тоже пришлось бы снять свою одежду. Помнишь, ведь она бы намокла, когда ты должна была нырнуть за мной.

Несколько мгновений она молча смотрела на него.

– Это было бы чрезвычайно глупо. Все знают, что ты плаваешь как рыба, тогда как я плавать вообще не умею.

– Не умеешь? – растерянно спросил он. – Так значит, все твое беспокойство о том, как бы не намочить волосы, должно было избавить тебя от необходимости признать, что если бы ты нырнула, то пошла бы на дно как камень?