Луи Буссенар - Десять тысяч лет в ледяной глыбе

• Название: Десять тысяч лет в ледяной глыбе
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-86218-306-X

Наши читатели помнят любопытное и захватывающее произведение Л. Буссенара «Тайны господина Синтеза». (Синтез — имя героя романа имеет смысловое значение, характеризует его носителя: синтез — метод изучения предмета, явления в его целостности, единстве, взаимодействии частей.) Мы рады сегодня предложить их вниманию драматический эпилог этого повествования. В старом переводе (издание П. Сойкина) роман выходил под названием «Десять тысяч лет среди льдов».

---

— Вот почему я испытываю некоторую затрудненность дыхания: по причине разреженного воздуха.

— Не хотите ли спуститься немного ниже? Что до нас, то мы так привыкли приближаться к верхней границе атмосферы, что куда меньше вашего страдаем от недостатка кислорода.

— Благодарю вас. Посмотрим, будет ли кислородное голодание действительно невыносимым.

— Что вы видите внизу?

— При свете луны, только что вставшей над горизонтом, я различаю широкую белую равнину… Такой белизны, как будто она покрыта снегом…

— Да, иллюзия почти полная. Однако это не снег, а белая ткань.

— Ткань?! — изумился господин Синтез. — Устелить тканью такое пространство?!

— Совершенно верно.

— Я просто в замешательстве!

— Ну, вы еще и не то увидите. Что вы различаете кроме этого?

— Свет, довольно яркий, но явно недостаточный для подачи межпланетного сигнала.

— А еще?

— Странно, — внезапно заговорил швед, — белая равнина исчезла, теперь она стала непроницаемо черной. И свет тоже погас. Но вот опять — простирается белая равнина… И свет опять горит…

— Значит, только что начались переговоры с Марсом. Мы, по всей вероятности, получим вразумительный ответ от наших соседей, которые в свою очередь должны нацелить на нашу планету свой лучший оптический прибор.

— Безусловно, мы с вами находимся где-то поблизости от астрономической обсерватории.

— Самой лучшей на всей Земле.

— Я горю желанием ее посетить.

— Немного погодя, когда вы получите представление о весьма элементарном маневре, позволяющем обмениваться мыслями, несмотря на изрядное расстояние, которое нас разделяет.

Затмения на равнине продолжались в заданном ритме, земля через определенные промежутки времени попеременно становилась то белой, то черной, и это чередование строго соответствовало световым сигналам.

— Это довольно простой способ с использованием оптического телеграфа, — заявил господин Синтез.

— Если хотите, он действительно прост как маневр, но… он представляет значительную сложность ввиду составляющих элементов.

— Объясните, пожалуйста, Большой-Пожилой-Господин.

— Мы сейчас спустимся к равнине, чтобы вы проследили за всеми подробностями эксперимента. Вы сами все поймете с первого взгляда, не прибегая к бесплодным пояснениям.

Группа стремительно снизилась и ступила на землю. Пока длился спуск, перед глазами все шире открывалось необозримое пространство.

— Здесь введена в действие колоссальная армия — четыреста пятьдесят — пятьсот тысяч человек, — проговорил Тай Ляое.

— Мао-чинов? — живо откликнулся швед.

— Нет, Сьен-Шунг. Мао-чины — не более чем чернорабочие, недостойные ни прямого, ни косвенного участия в том, что является нашим великим делом, нашей научной деятельностью. Все, кто хлопочет здесь, перемещаясь со скоростью мысли, — люди одной со мной расы. Но подойдите же ближе, Рожденный-Прежде. Не бойтесь помешать операции. Мы стоим на краю поля, где проводится опыт. А его элементы настолько многочисленны, что бездействие какой-то горстки участников ничего не решает.

Ободренный радушным приглашением, господин Синтез медленно приблизился и стал наблюдать открывшееся ему действительно поразительное зрелище. Перед ним на земле было растянуто гигантское полотнище — на глазок он определил, что в нем не меньше ста квадратных метров. С одной стороны ткань была привязана к вбитым в землю колышкам. Другую сторону руками поддерживали люди, застывшие в неподвижности. Во избежание путаницы следует подробнее пояснить диспозицию: так как полотнище имело квадратную форму, два его угла по одной стороне были неподвижно зафиксированы кольями, в то время как два других, параллельных, удерживали два человека. Рядом с этим куском ткани был расстелен другой, потом третий, дальше — еще и еще, сколько видит глаз и в состоянии охватить воображение.

По правую руку от господина Синтеза, доминируя над всей равниной, высилась башня, на верхушке которой горел свет.

Вдруг люди, стоявшие прямо напротив старого ученого-шведа, сделали внезапный поворот. Не выпуская из рук углов полотнища, они молниеносно пронеслись над землей как бесплотные духи. Ткань, естественно, повинуясь этому импульсу, в процессе движения, вывернулась наизнанку. Полет двух человек был ограничен размерами ткани — примерно сотней метров. Колышки оказывали легкое сопротивление, являя собой небольшое препятствие. Когда ткань была полностью вывернута, ее опять закрепляли на земле, но с противоположной стороны. Если лицевая сторона ткани оказалась бела как снег, то изнанка — чернее угля. Точно в тот миг, когда полотнище выворачивали черной стороной, свет гас. Вскоре он вновь загорался. Послушные этому сигналу, церебральные в мгновение ока перепархивали на другую сторону и так же мгновенно возвращались обратно. Черная поверхность, еще несколько секунд назад обращенная к небу, теперь лежала на земле, зато появлялась белая. И вокруг — сколько хватало глаз — тысячи, сотни тысяч человек, чье внимание было приковано к световому сигналу, одновременно повторяли маневр с синхронностью[136] и точностью тысячеруких автоматов и с той легкостью, с какой мы не перевернем даже простыни на лужайке.

Диковинная операция длилась около часу, прерываемая лишь затмениями, которые были вызваны теми, кто знал шифр таинственных сигналов.

Вдруг все разом прекратилось.

— Пока закончили, — молвил Тай Ляое. — Марсиане приняли наши сигналы. Теперь дело за нашими астрономами — им предстоит внимательнейшим образом проследить за их планетарными собеседниками и не прозевать ни одного затмения.

— Жители Марса не переняли вашей системы?

— Не переняли по очень простой причине: намного легче оперировать световыми пучками в любом количестве и какой угодно интенсивности, чем приучить сотни тысяч людей к таким слаженным действиям, какие вы только что наблюдали. Но наше расположение в Солнечной системе препятствует тому, чтобы мы пользовались средствами, которые взяли на вооружение соседи. Земля, расположенная между Марсом и Солнцем, утопает в световом излучении последнего. Таким образом, любой искусственный свет, пусть даже очень интенсивный, может не быть замеченным марсианами, несмотря на всю силу и точность их оптики. Наши предки испробовали этот способ. В результате, после сотен лет ожидания, последовательной смены поколений, потомки безоговорочно признали — да, световые сигналы исходят с Марса. В течение веков огни то загорались, то угасали, согласно очень простым периодическим законам, имеющим характер живых сигналов. Все более и более усиливая источники света, с Земли посылали ответы, да все зря. Сигналы не были замечены с Марса, так как сравнительно с Марсом мы, так сказать, обращены к Солнцу спиной.

— Это совершенно очевидно. Представим себе, что световые сигналы подают с Марса, с Земли и с Венеры. С Земли увидят огни Марса, с Венеры — огни Земли, но с Марса не увидят земных огней, а с Земли — световых лучей, посылаемых с Венеры.

— Правильно. Учитывая такие длительные и напрасные усилия, один древний астроном надумал прибегнуть к другому способу, подсказанному ему самой формой планеты Марс. Заметив, что два белых пятна, образованных на полюсах Марса шапками снегов, меняются в зависимости от времени года, он решил, что, ритмично меняя цвет какой-то поверхности на Земле, подавая этим как бы живой знак, можно привлечь к себе внимание марсиан. Это был зародыш идеи, которая так счастливо используется в наши дни. Вы не поверите, но тогдашним церебральным, уже живущим при социальном строе, подобном нашему, понадобилось несколько столетий, дабы, невзирая на безуспешные попытки установить световую связь, реализовать на практике новую идею. Тем не менее идея постепенно укоренилась, приобрела сторонников, посвятивших ей всю жизнь. Так что не думайте, что система межзвездных коммуникаций, которую вы сегодня наблюдаете в действии, утвердилась сразу, с налету.

— Я и не думаю. Ведь приходилось на ощупь, путем длительных двусторонних исследований установить код, который послужил бы ключом к вашим переговорам.

— А до того мы вынуждены были долго, на протяжении многих поколений, привлекать внимание к сигналам, пока наконец не убедились, что они приняты и поняты.

— Да, это был основополагающий момент.

— Мы остановили выбор на совершенно плоском участке, лишенном растительности и покрытом белым песком. Здесь мы осуществляем сеансы связи и по сию пору. Затем были организованы целые полчища людей, их расставили по местам и снабдили черными полотнищами. Чтобы достичь четкой слаженности действий, чтобы так синхронно свертывать и развертывать ткань, обнажая белую почву, они должны были руководствоваться определенным счетом. Как ни примитивен был способ сигнализации, обитатели Марса, все время будучи начеку, поняли сигналы и ответили. Вы и представить себе не можете, какое чувство гордости и ликования охватило нас, когда мы удостоверились, что вошли с ними в контакт!