Лев Андреев - Янгель: Уроки и наследие

• Название: Янгель: Уроки и наследие
• Автор: Лев Андреев
• Издательство: Арт-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001

ХХ век в истории земной цивилизации будет отмечен многими достижениями человеческого гения, и среди них заслуженное место займет ракетно-космическая техника.

Эта книга посвящается людям и их делу, которые придали этому времени его ракетный облик.

Эта книга о конструкторском бюро, в котором были созданы: рекордсмен ракетной техники — ракета Р-12 (30 лет на боевом дежурстве!), первая межконтинентальная ракета на высококипящих компонентах топлива, первые разделяющаяся и орбитальная головные части, военная ракета Р-36М2, более известная в НАТО как "Сатана", мобильный железнодорожный ракетный комплекс, ракеты-носители "Космос" и "Интеркосмос", а также "Зенит", ставший на грани веков сердцевиной международного проекта "Морской старт".

Эта книга об основателе и Главном конструкторе конструкторского бюро, которое сегодня носит его имя: ГКБ "Южное" им. М.К. Янгеля — одной из ярких в истории развития ракетной техники 50–60 гг. личности, ставшей ее признанным харизматическим лидером.

---

— Начиная обсуждение платежной матрицы, — вспоминает кандидат технических наук Н.А. Федорова, — Михаил Кузьмич обычно спрашивал:

— А почему вот здесь так, а здесь так?

Если происходило это на Совете Главных конструкторов, то, как правило, никто из присутствовавших, не задавал вопросов. Было такое чувство, что это для них "дрибненький" вопрос.

Однажды руководитель отдела, в котором создавалась платежная матрица, во избежание непредвиденных ситуаций, пришел на совещание с непосредственным исполнителем. Следует заметить, что последний больше преуспел по партийной линии, чем по технической, да и возрастом был значительно старше многих присутствовавших. И вместо того, чтобы выручить начальника, подвел его, обнаружив в ответах на поставленные Главным вопросы полную некомпетентность.

— Как Вы могли, — очень резко спросил Михаил Кузьмич, — придти к Главному конструктору, не зная вопроса? Что в отделе нет ни одного знающего специалиста? Даю Вам возможность до завтрашнего дня представить обоснованное решение.

Конечно назавтра утром Главный получил исчерпывающие ответы на все поставленные вопросы…

Большой друг М.К. Янгеля, бывший заведующим оборонным отделом днепропетровского Обкома партии С.П. Метлов вспоминает, что в момент острого противостояния с В.Н. Челомеем и, судя по дошедшим репликам, чувствуя, что его не поддержит Н.С. Хрущев, Михаил Кузьмич убежденно заявил:

— Я так дело не оставлю. Я пойду к Косыгину[7] и ему все расскажу. Он разумный человек и нас обязательно поддержит.

"Михаил Кузьмич не был горьковским Лукой. Не был и толстовцем, — пишет бывший парторг конструкторского бюро В.Я. Михайлов. Когда он видел, что человек зарвался, — пощады не жди; рука его тяжела становилась, и ее уже ничто не могло остановить".

Строгость и жесткость во взаимоотношениях Главный умел проявить без излишних словесных излияний, не давая противной стороне никакого шанса обвинить его в невыдержанности, а главное, в несправедливости. В таких "беседах" он был предельно краток: выводы и предложения были четко сформулированы и предельно ясны.

Вызванному "на ковер" главному бухгалтеру конструкторского бюро он задает для начала вопрос:

— Сегодня у нас какой день, дорогой?

— Среда, двадцать седьмое.

— Правильно. Аванс выдали сотрудникам?

— Нет, Михаил Кузьмич. Госбанк денег не дает. А потом, днем раньше, днем позже. Целее будут.

— Говорите, целее будут?

— Моей вины нет.

— А теперь слушайте меня внимательно. Зарплату и аванс будете выдавать в срок. Если нарушите наш договор, то придется Вам месяца три поработать чертежником. Тогда, очевидно, поймете важность получения зарплаты в срок. Мне важно, чтобы у конструкторов и на работе, и в семьях каждый день было хорошее настроение. Вы меня поняли?

— Да, Михаил Кузьмич.

— Вот так-то лучше. А то Госбанк!

И еще один чисто психологический штрих. В своей деятельности Михаил Кузьмич постоянно руководствовался правилом: не оставлять без внимания ни одной просьбы, ни одного заданного вопроса. Однажды в конце совещания, на котором присутствовал ограниченный круг лиц, неожиданно один из присутствующих (он был к тому же самый младший и по возрасту, и по званию среди присутствовавших) задал вопрос "не по теме" — он содержал предложение организовать в конструкторском бюро первичную организацию Научно-технического общества машиностроителей.

Надо заметить, что по тем временам в КБ научно-технической информации, изобретательской и рационализаторской деятельности уделялось большое внимание. Для этого существовали специальные подразделения. Поэтому особой необходимости в создании такой общественной структуры не существовало.

Присутствовавшие, а среди них были и заместители Главного, зашикали на инженера — чего он лезет с такой ерундой к "самому". Однако Михаил Кузьмич решил по-своему:

— Подождите, — сказал он, прервав возмущенные реплики. — Вопрос задан, и я должен на него ответить.

А затем, после небольшой паузы, обращаясь к инициатору предложения, пообещал подумать, прежде чем принять решение.

Вскоре в конструкторском бюро была создана первичная организация Научно-технического общества машиностроителей, которая способствовала, как показало время, активизации творчества инженеров не только в области ракетной техники.

Интересный пример привел сотрудник Южмаша своим сослуживцам:

Был какой-то юбилей. Руководство завода, как и положено, стояло на трибуне. Все шло своим чередом, выступали кому положено по рангу. Всем понравилась речь Главного конструктора, в которой прозвучало глубокое уважение к коллективу завода. Были обрисованы и перспективы, задачи, которые предстояло решать. Во время очередной речи, после выступления Янгеля, присутствующие заволновались, кто-то отчетливо произнес: программу завод выполнил, надо и премию давать. На это мгновенно прореагировал Михаил Кузьмич. Подняв руку, он сказал:

— Я, товарищи, знаю ваши пожелания. И обещаю от имени руководства завода, что премию, о которой сейчас говорите, получите непременно.

Участники митинга одобрительными хлопками встретили это заявление.

Один из слушавших рассказчика спросил:

— А разве директор завода или Главный инженер не могли сказать этого?

— Этого ими сказано не было, — ответил рассказчик и выразительно развел руками.

В процессе согласования требований к головной части со стороны смежника были предъявлены очень жесткие ограничения, приводившие к существенному увеличению массы ее конструкции. Представитель разработчика заряда, ссылаясь на сверхсекретность не только самого узла, но и всего, что имело к нему отношение, в частности крепления различных датчиков на внутренней поверхности корпуса головной части, не давал возможности удостовериться в необходимости выдвигаемых, никак не аргументируемых условий. Затянувшийся процесс согласования, вызванный позицией, занятой смежником, ни к чему не приводил. Поэтому вопрос вынесли на обсуждение к М.К. Янгелю. Поскольку Михаил Кузьмич плохо себя чувствовал, совещание проходило в коттедже, где он в то время проживал.

Внимательно выслушав претензии противной стороны, наотрез отказавшейся, кроме общих слов, доказать обоснованность своих требований, а также позицию проектантов своего конструкторского бюро, Главный, посчитав, очевидно, дальнейшее обсуждение бессмысленным, очень резко и решительно заявил:

— Если смежник не хочет обсуждать вопрос по существу, то я немедленно получу необходимое разрешение на допуск к вашей документации и пошлю к вам своего доктора. А уж он-то во всем разберется, если сами не в состоянии это сделать.

И с этими словами он кивнул в сторону представлявшего интересы конструкторского бюро специалиста, который незадолго до этого защитил докторскую диссертацию и даже еще не был утвержден в этой степени Высшей аттестационной комиссией. Этим неожиданным заявлением Главный сразу "убил двух зайцев". Во-первых, приструнил и привел в чувство упрямого представителя смежной организации, дав понять, что может получить широкие полномочия со всеми вытекающими последствиями, а во-вторых, выдал вексель доверия и уважения, подчеркнув профессиональный уровень, своему специалисту. Есть ли смысл говорить, что последний, после такой лестной рекомендации самого Главного, все сделает, чтобы оправдать доверие своего руководителя. Однако, этого на сей раз не потребовалось. Жесткое поведение М.К. Янгеля внесло полную ясность в обсуждаемый вопрос, за которым последовало быстрое согласование решения.

По тематике конструкторского бюро работали многие академические институты. Одним из первых перепрофилировал свою деятельность киевский Институт механики АН УССР. Результаты своей работы он представлял в виде научных отчетов. В них, кроме исследований в области фундаментальных положений механики деформируемого твердого тела, делались попытки приземлить научные положения с целью создания прикладных методов расчета.

Для обсуждения полученных результатов после проведения определенного этапа работ в конструкторском бюро состоялось специальное обсуждение представленных отчетов с участием представителей института, ответственных за конкретные направления исследований. Совещание, как бы придавая ему определенный уровень, вел Михаил Кузьмич.

Следует отметить, что в этот момент, как это нередко бывает в научных кругах, резко обозначились противоречия между заместителем директора и группой ученых "аборигенов" института. Конфронтация возникла на фоне личных отношений. Заместитель директора высококвалифицированный ученый в области динамики, несомненно яркий человек, прошедший сложный путь от рядового инженера в Кузбассе до ведущего работника — начальника отдела Госплана СССР, в силу ряда определенных обстоятельств (изменилась конъюнктура в Совете Министров СССР) оказался в конце концов в Институте механики. Пользуясь своими огромными связями, он очень много сделал для развития материальной базы института. Однако из-за своего энергичного неугомонного характера оказался не ко двору в обстановке установившихся спокойных взаимоотношений академиков, которые решили "достать" строптивого руководителя с помощью конструкторского бюро. Очевидно был какой-то с их стороны предварительный демарш, который и определил целенаправленность совещания. Это стало ясно с первых же выступлений сотрудников КБ, курировавших определенную тематику. Все отчеты с их стороны получали положительную оценку, кроме тех, автором которых был один конкретный человек. Внешне это выглядело даже неприлично — слишком чувствовалась необъективность при делении на белых и черных. Необычным было и поведение Главного.