Марина Броницкая - Я не Поттер!

• Название: Я не Поттер!
• Автор: Марина Броницкая
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Северус Снейп, Гарри Поттер, Драко Малфой, Беллатрикс Блэк, Джинни Уизли, Симус Финниган, Том Риддл

Рейтинг: PG-13

Жанр: POV/General/Adventure

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Гарри На темной стороне, Распределение в другие факультеты, Тайный план Дамблдора, Темный Гарри, Снейп — отец Гарри, Наследник Волдеморта

Саммари: Повесть о легендарном Гарри Потере так и не написана, ведь её некому прожить, а смерть Лили и Джеймса оказалась не столь однозначной и героичной. В мире волшебников пытается разобраться с чужими секретами и чужой моралью Гарри Снейп. У него есть семья, которая не нравится Дамблдору, у него есть цель, о которой знают лишь близкие, у него есть Волдеморт, который всегда подскажет нужные ответы…

Предупреждение: Темная сторона действительно Темная. Не в горошек, не в полосочку, а просто черная. Без претензий в личку.

От автора: Снейп — отец Гарри изначально. POV со второй главы, ТЕМНАЯ сторона, АУ, зеркало канона.

---

«Когда‑то давно Дамблдор верил, что все вокруг него слабее, но это не так. Меня нет в мире живых, но я сильный, и ты сильный, и отец твой сильный. Сбереги камень, Гарри, и не стыдись своих желаний, ты такой, какой есть! Мы еще встретимся, обязательно…» — и в то же мгновение он опустил руку в мой правый карман.

Огромный зал озарил серебряный свет, а Квирелл закричал от боли, упав передо мной на колени. Его красивое и когда‑то холеное лицо сморщилось от ужаса, а светлые локоны, казалось, потускнели. Самоубийство во имя высших целей, во имя моей защиты, чтобы однажды, может быть, если повезет, исполнить все наши мечты…

Теперь у моих ног извивался не сильный волшебник, а трус и предатель. Он поднял на меня слезящиеся глаза, вытер ладонью слюну с губ, и пробормотал:

— Нет, Гарри, нет, пощади…

Краем глаза я заметил, что путы с пленников спали, и как только они избавятся от них окончательно, тут же побегут ко мне. Если им что‑то станет известно, их жизни обесценятся в одно мгновение. Нет, этого нельзя допустить, нельзя.

— Отдай камень, он не твой! — закричал я и повалился на Квирелла, схватив его за шею и сдавив её так, что он не мог вымолвить ни слова. Его слабое тело не могло мне противиться, оно все еще не подчинялось настоящему хозяину. — Что ты с ним сделал?! Отвечай! — но то, что пытался прохрипеть профессор, ответом назвать было сложно.

Отпустив его на долю секунды, я отшвырнул камень немного в сторону от себя, а затем потянулся к нему, словно это профессор его кинул.

— Не–е-т!..

И камня не стало, от него осталась лишь горка красного пепла. От удара он взорвался, как ему и было положено.

— Гарри! Берегись! — закричала Гермиона, и в ужасе закрыла лицо руками.

Пока она лихорадочно выискивала в куче ветоши в углу наши палочки, Квирелл предпринял попытку защитить себя. Он схвати какой‑то обломок каменной плитки, валявшийся неподалеку, и занес его над моей головой. Но Темный Лорд не маленький мальчик, и его жалкое существование все эти два года никак не сказалось на его разуме! В той куче муляж моей палочки, и он скоро испарится, а настоящая, родная, с сердцевиной из кости дракона, в моем кармане.

— Токнус… — прошептал я, и профессор повалился на каменный пол.

Но сила, с которой я его оттолкнул от себя, была равна силе сотне таких, как я. Он просто сильно ударился головой, и навсегда унес с собой все, что могло связать меня с тем, кого, по идее, я обязан люто ненавидеть. Глухой стук от удара привлек внимание всех, кто все еще пытался отыскать свои палочки. Они застыли, окаменели, не в силах осознать, что же произошло с их хрупким школьным миром. Им пока не известно, что он разбился, ну и хорошо, так легче. Гермиона пришла в себя первой и принялась гладить меня по спине. Но я все сидел возле остывающего мертвого тела, поджав колени, уткнувшись в них носом, и не двигался. Точка невозврата, я прошел её, как охотник, слишком близко приблизившийся к логову зверя. Обратно уже нельзя — или побеждать, или повернуться спиной и дать себя растерзать. Да, детство закончилось, его у меня похитили! Однако… невелика ценность, скажу я вам.

— Ты… это… молодец, Гарри, — неуверенно промямлил Симус. — Ты его победил!

— Знаю.

В смежных комнатах раздался шум, к нам бежала тьма народу, среди которой мелькнула черная фигура моего отца. На секунду он застыл точно так же, как и гриффиндорцы с минуту назад. Папа чуть не споткнулся, оценив произошедшее и увидев, возле кого я сижу. Я медленно повернул голову и с каким‑то сумасшедшим наслаждением заглянул ему в глаза. Ты хотел именно этого, да? Знал ведь, что так случится, что я не позволю ему рассказать все обо мне и… нас. Он бросился вперед со всех ног, но остановился в нескольких футах, словно на стену наткнулся. Не осмелился подойти ближе. А жаль, честно говоря, мне очень хотелось его обнять…

* * *

Еще шаг и еще шаг… Сердце колотилось так громко, что временами становилось больно. Да меня всего колотило! Серый рассвет проникал сквозь высокие овальные окна и освещал путь, и в этот момент я доверял только ему. Сырость весеннего английского утра пронизывала меня до костей, и мои зубы от холода отбивали самую настоящую чечетку. То ли припозднившаяся, то ли наоборот, очень ответственная и ранняя сова громко ухнула на подоконнике за стеклом, возле которого я как раз крался, словно вор. Сказать, что я испугался, все равно, что ничего не сказать. У меня душа ушла в пятки! Но всему есть начало, и есть конец. Окольными путями и с большим трудом, но я, наконец, пробрался на седьмой этаж никем не замеченный, открыл ту дверь, которую желал открыть и вошел туда, куда стремился войти. В комнате ничего не изменилось, разве только исчез огрызок от яблока, который я забыл взять с собой и выбросить. Однако большое зеркало на стене больше не отражало Риддла, и у меня земля ушла из‑под ног. Нет, этого не может быть, магия вечна, она не может исчезнуть!

Я встал напротив своего собственного отражения и зажмурился. Мне нужно было решиться совершить страшный ритуал. Ну, я и так совершил уже много страшного, так что одним поступком больше, одним меньше… Через минуту сомнений я извлек на свет, вытащив из своего синего рюкзака, талмуд о зеркальных сущностях и банку с самой обычной черной краской. Был бы я чист и невинен, на удачу надеяться не стоило, но в моем случае можно попробовать. Я обмакнул кисть в краску и нарисовал что‑то вроде маггловской пентаграммы, сверяясь с книгой. Люди не знают, откуда ее истоки, а я знаю. Но одних знаний недостаточно, нужен Риддл!

Беспомощно покрутив головой, я прошел к дивану и прилег на него. Думаю, в прошлом юный Лорд больше лежал, чем ходил, уверен, у него уже тогда с нервами проблем не было. И как только я закинул ногу на ногу и прикрыл глаза, в комнате что‑то еле ощутимо изменилось. Открыв глаза, я увидел Тома Риддла, сидящего по–турецки на этом самом диване и грызущем точно такое же яблоко, что и я не так давно!

Бесшумно, чтобы не спугнуть видение, я подкрался к зеркалу и дотронулся до него рукой. По телу тут же прошла легкая электрическая волна.

— Эй! Ты что делаешь? Ты кто?

— Меня зовут Гарри, — ответил я в зазеркалье.

Риддл задумался, встал и подошел к тому месту, где стоял я, но не в этой, а своей реальности. Он молчал и думал, не задавая лишних вопросов. Высокий, красивый, надменный, уверенный в своей силе уже тогда, много–много лет назад.

— Этот знак, что ты нарисовал… им мертвых призывают, знаешь?

— Я призывал вас, сэр.

— Но я… жив! — он нахмурил свой гладкий лоб. — Или нет?

— Не совсем… — нужные слова не шли на ум. — Вы вчера погибли, но не до конца, и сейчас 1992 год, а одиннадцать лет назад вы развоплотились и превратились в духа, и то был первый раз, а там где вы сейчас стоите ничего нет, и вас там нет. Ну, такого нет, молодого. Вы память, а настоящий вы, наверное, учитесь там сейчас, или экзамен какой сдаете…

— Замолчи! — он застонал, упал на спину и взвыл так, что от ужаса я присел и прикрыл голову руками. Если на ней к утру появятся седые волосы — ничего удивительного. Его тело вытянулось в струнку, как при эпилептическом припадке, а со рта повалила пена. Полагаю, обретя физическую оболочку, Волдеморт меня все‑таки убьет, и в этот раз будет за что…

Пока Темный Лорд заново проживал свою жизнь и смерть, осваиваясь в роли то ли видения, то ли воспоминания, я ждал. Идея найти место жительства для его остаточной сущности посетила меня давно. Квирелл не казался надежным сосудом, а мало ли что могло произойти? Он не будет привязан к этому зазеркалью, а исчезнет, как только высохнут краски. Тем не менее, теперь он всегда сможет прийти сюда, минуя охранные заклятия. Да, он ничего не сможет сделать, но вдруг мне понадобится его совет, помощь, указание?

— Я вспомнил, все вспомнил… — сипел мальчишка по ту сторону. Зеленоватый цвет лица говорил о том, что его сейчас стошнит, и зрелище будет не самым приятным. — Ты правильно поступил, правильно… — он отдышался, стоя на четвереньках. — Где камень?!

Я протянул маленький красный камушек.

— Возьмите.

Том Риддл протянул свою тонкую ухоженную руку сквозь зеркало и по нему, как по воде, пошла рябь. Когда его пальцы коснулись моей ладони, я ощутил просто могильный холод, промозглость замка не шла с ним ни в какое сравнение. Однако камнем он не сможет воспользоваться, ну никак. Для этого ему нужно будет воплотиться, пройти сквозь ворота школы, подняться на этаж, проникнуть в эту комнату, собственноручно нарисовать знаки, войти в зеркало и… ну невозможно это пока, просто невозможно. Зато я смогу забрать камень в любой момент, раз я его туда поместил. Магия узнает меня всегда. Камень мой!

Пыль от фальшивки, которую я тщетно пытался «спасти» перед носом грифиндорцев они же и растоптали! Отец и сам Волдеморт работали над ней почти год, сила волшебства в искусственном камне была огромной. Взорвавшись от удара, она поглотила вокруг себя всю магию, какая там только была, создав вакуум. Палочка Гермионы некоторое время даже Аллохомору исполнить не могла. Вместо этого она явственно чихала! Симус потешался над девчонкой, но только до тех пор, пока его палочка не принялась извергать из себя разноцветные мыльные пузыри. Они тут же помирились и уже вдвоем отражали нападки развеселых Уизли, настойчиво приглашающих их в свою труппу «смешных» волшебников. Дамблдор, конечно, бегал по тому залу довольно долго, но место не хранило в себе воспоминаний, отец подчистил мою память и малость затуманил память моих сокурсников, а Квирелл умер, так и не появившись ни на одном портрете. Опять же — слишком сильный магический взрыв.