Кеннет Роуз - Король Георг V

• Название: Король Георг V
• Автор: Кеннет Роуз
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028082-3, 5-9660-1444-2

Георг V.

Последний из английских королей, чье правление было озарено отблеском Викторианской эпохи.

Тихий, мягкий человек, сумевший удержать страну от хаоса и во время Первой мировой войны, и во время политических кризисов 1920-х гг. и экономических катастроф 1930-х…

В бурную эпоху исторических перемен, когда империи Европы рушились одна за другой, династия Виндзоров смогла сохраниться на троне лишь благодаря Георгу V.

Как ему удалось совершить это?

Ответ на этот вопрос вы найдете в великолепной книге Кеннета Роуза «Король Георг V», удостоенной престижнейших премий Великобритании.

---

Рождество в Сандрингеме было сугубо семейным праздником, на котором немногочисленные придворные присутствовали лишь по необходимости. Ритуал начинался в сочельник с раздачи мяса работникам поместья — довольно спокойного мероприятия, проводившегося в большом каретном сарае и длившегося около часа. Куски туши, в общей сложности весившие как пять быков, были разложены на столах, украшенных ветками падуба; работники получали их завернутыми в белые полотенца. В рождественское утро совершалась прогулка по парку — до сандрингемской церкви, после чего следовал обмен подарками в бальном зале. На столе, где были разложены подарки, каждому было выделено место, отделенное от других розовой лентой. По свидетельству леди Уиграм, королева в 1926 г. подарила королю картину Маннингса, изображавшую процессию из экипажей в Аскоте; король преподнес королеве большую ромбовидную брошь с эмблемами всех полков Гвардейской бригады. Принц Уэльский получил с десяток пробок для винных бутылок, каждая из них была украшена его эмблемой — выполненным в серебре так называемым «плюмажем принца Уэльского» из трех страусовых перьев. Леди Уиграм подарили кашемировую шаль, корзину роз, старинную коробочку для чая из панциря черепахи, серую кожаную сумку, театральную сумочку с золотым тиснением, две маленькие эмалированные шкатулки и пепельницу.

За ужином на столе стояли вазы с рождественскими розами и лежали ярко-алые щипцы для орехов. За исключением короля, все были в бумажных шляпах: королева — в митре, принц Уэльский — в шапочке, изображающей голову пингвина, юная герцогиня Йоркская — в дамской шляпе с полями козырьком. После ужина четыре принца и герцогиня приглушенными голосами распевали песни из репертуара мюзик-холла. Находившийся в дальнем конце комнаты, король, не разобрав слов, сказал: «Вы только посмотрите на моих ребят — как славно они поют рождественские гимны!» После этого король завел граммофон, зазвучали «Травиата» и «Дубинушка». Внезапно раздалась мелодия, показавшаяся всем присутствовавшим смутно знакомой; после нескольких тактов они поняли, что это национальный гимн, и дружно встали. От этой шутки на короля напал приступ смеха: «Вы так увлеклись разговором, что я гадал, сколько пройдет времени, прежде чем вы все встанете».

В своем сандрингемском поместье король наслаждался доставшейся ему ролью сквайра. По меркам того времени он хорошо платил рабочим, любил заходить в их дома, тактично выражал сочувствие в случае чьей-то смерти или другого семейного несчастья. Одной из любимых у него была история о мальчике, которому он однажды вечером помог с уроком математики; через несколько недель тот почему-то отказался от вновь предложенной ему помощи. «О, как я понимаю, ты уже и сам прекрасно во всем разбираешься!» — сказал король. «Нет, сэр, — ответил мальчик, — просто в прошлый раз Вы решили неправильно». Король любил лично удостовериться, как идут дела той или иной службы, особенно в теплицах и на конюшне, которые по воскресеньям часто показывал посетителям. В такого рода экскурсиях не было ничего официального. Однажды король заметил, что его сестра, королева Норвегии, держит специальный платочек для своего маленького спаниеля. Оставшуюся часть пути он изводил ее вопросами типа: «А где его галоши?» или «Не забудь его таблетки от кашля». В более серьезном духе проходила экскурсия, организованная для премьер-министра Северной Ирландии лорда Крейгевона, которого король пригласил взглянуть на свои опыты по выращиванию льна, — до короля в Норфолке этим не занимались.

И конечно, огромное значение для короля здесь имела охота, служившая постоянным источником развлечений и психологической разрядки. Между Сандрингемом и соседним поместьем Холкэм, принадлежавшим лорду Лейсестеру, существовало непрекращающееся соперничество, причем не всегда дружелюбное. Хотя Сандрингем по размерам был наполовину меньше Холкэма, король хвастался, что убил в три раза больше куропаток. Нельзя сказать, что Лейсестер не пытался его догнать. Когда кто-то говорил ему, что кладбище в Холкэме чересчур заросло, он отвечал: «Чепуха, это наилучшее место в Англии для разведения куропаток».

Каждый год в Сандрингеме отстреливалось более 20 тыс. голов дичи, еще примерно 10 тыс. — в арендованных поместьях. В основном это были разводимые здесь же фазаны, так что главному смотрителю фазанов господину Ф. У. Бленду — прослужившему в поместье более полувека коренастому, бородатому йоркширцу в бутылочно-зеленой ливрее с золотыми пуговицами и шляпе с квадратным верхом — как гости, так и придворные могли задать неприятные вопросы, касающиеся не только числа птиц, но и той легкости, с которой их можно было подстрелить. «В парке и в садах — везде видны фазаны, — писал один священник, — поместье буквально ими кишит». Дайтон Пробин как-то говорил лорду Линкольнширу: «Король здесь охотится. И это называется охотой — стрелять ручных фазанов! Меня такая охота приводит в замешательство». А королевский конюший и друг сэр Брайен Годфри-Фоссетт писал в дневнике: «Здесь огромное количество фазанов, но — увы — не от щедрости природы; на самом деле некоторые из них совершенно ручные». Укрытия для дичи, установленные еще во времена короля Эдуарда, способствовали тому, чтобы птицы летали невысоко и не очень быстро. За широкой стеной из подстриженных соответствующим образом вечнозеленых растений сидели в засаде стрелки и заряжающие; некоторые из них едва ли были подвижнее подстерегаемых ими фазанов. Короля Георга, который мог с легкостью сбить фазанов, летевших выше всех и быстрее всех, вероятно, иногда это все раздражало. Тем не менее он был привержен традициям — если это устраивало его отца, значит, должно было устраивать и его. Лишь в конце царствования Георга VI ручные фазаны уступили место диким, а искусное насаждение лесов позволило обеспечить даже равнинному норфолкскому пейзажу необходимое количество фазанов.

В отличие от отца король редко приглашал на охоту гостей, которым недоставало охотничьего мастерства; ему нравилось наблюдать, как птицы, пораженные меткими выстрелами, аккуратно падают с неба. Однажды сэра Сэмюэля Хора впервые пригласили погостить в Сандрингем — скорее как норфолкца, а не члена кабинета. Хор и его жена, которые в то время проводили отпуск в Швейцарии, не смогли купить билеты на поезд и с извинениями отказались. Через два или три дня леди Мод Хор упала и сломала ногу. Король в шутку назвал это Божьей карой за то, что они отказались принять королевское приглашение. Больше в Сандрингем чету Хор не приглашали.

«Какой толк от дома, если вы в нем не живете?» — любил спрашивать господин Путер, и король непременно бы с ним согласился. Как хозяин добросовестный (во время государственных визитов) и щедрый (в относительном уединении Сандрингема и Балморала), гостем он был редким и беспокойным. Лишь дважды за все послевоенные годы его уговорили совершить государственные визиты к коллегам-монархам: в 1922 г. — в Бельгию и в 1923 г. — в Италию. Во время первого визита они с королевой остановились во дворце Лаэкен, где шестьюдесятью годами раньше отец предложил руку и сердце его матери. «Весьма комфортабельные комнаты, — писал он, — однако Мэй живет в одном конце дворца, а я — в другом, к тому же дом очень большой. Это не очень удобно». Королева Мария была не меньше мужа огорчена тем, что их разлучили: Однажды посреди ночи она вдруг услышала, что дверь ее спальни тихо открывается. Включив свет и выглянув за ширму, королева увидела «его милое печальное личико». Король нашел к ней дорогу — один и в темноте.

Время от времени министры пытались убедить его в необходимости улучшить отношения с теми или иными странами, совершив заграничную поездку. Король на это отвечал, что его отец поступал так во имя мира, и что же получилось в результате? Первая мировая война. Он возразил более резко, когда ему предложили нанести государственный визит в Голландию: «Амстердам, Роттердам и прочие дамы! Будь я проклят, если это сделаю».

Даже находясь в Лондоне, король предпочитал обедать лишь в обществе королевы и принцессы Марии (до ее замужества). Время от времени он проводил вечер в доме кого-нибудь из друзей или политических знаменитостей, но и тогда король настаивал на том, чтобы за столом было немного народу, ужин длился не более часа и рано заканчивался. За этим могла последовать игра в карты. Шэннон записал разговор со своим другом лордом Гейджем, входившим в ближайшее окружение короля:

«Джордж Гейдж сегодня вечером возил короля и королеву к Роксбургам — ужинать и играть в бридж. Когда он вышел в своем придворном костюме, который его несколько полнит, я сказал: „Возьми с собой деньги — может, придется уплатить королевские долги“. На это он возразил: „Я ведь еду с Георгом V, а не с Георгом IV“. Однако где-то в конце вечера король спросил его: „У Вас есть деньги, Гейдж?“ И вместе они смогли собрать всего 2 фунта!»