Антология - Поэзия Африки

• Название: Поэзия Африки
• Автор: Антология
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1973

В настоящее издание включены стихотворения поэтов Африки.

Вступительная статья Роберта Рождественского

Составление и примечания: М. Ваксмахер, Э. Ганкин, И. Ермаков, А. Ибрагимов, М. Курганцев, Е. Ряузова, Вл. Чесноков.

Статья к иллюстрациям: В. Мириманов.

Стихи в переводе: М. Ваксмахер, М. Кудинов, А. Ревич, М. Курганцев, Ю. Левитанский, И. Тынянова, П. Грушко, Б. Слуцкий, Л. Некрасова, Е. Долматовский, В. Рогов, А. Сергеев, В. Минушин, Е. Гальперина, А. Големба, Л. Тоом, А. Ибрагимов, А. Симонов, В. Тихомиров, В. Львов, Н. Горская, А. Кашеида, Н. Стефанович, С. Северцев, Н. Павлович, О. Дмитриев, П. Антокольский, В. Маркова, М. Самаев, Новелла Матвеева, Э. Ананиашвили, В. Микушевич, А. Эппель, С. Шервинский, Д. Самойлов, В. Берестов, С. Болотин, Т. Сикорская, В. Васильев, А. Сендык, Ю. Стефанов, Л. Халиф, В. Луговской, A. Эфрон, О. Туганова, М. Зенкевич, В. Потапова.

---

МАРСИАЛЬ СИНДА[148]

Свет зари Перевод М. Ваксмахера

Работорговец —
Это неисцелимая рана
На запястье твоем,
Африка.
Воздух давит и душит.
Душит меня
Запах зеленого ила,
Запах болот гниющих,
Запах гнилой древесины,
Запах веревки на шее.
И неистово бьется
Волна моих мыслей.

Жалобы, слезы и песни мои
Неси в своем сердце, тамтам!

Я слышу —
Шепчутся скалы,
И волны кричат
На сотни ладов —
О рабстве кричат,
О дедах моих,
Проданных в рабство.
И волны неистовых мыслей моих
Прибоем, прибоем, прибоем
Ложатся к моим ногам.

Жалобы, слезы и песни мои
Выскажи миру, тамтам!

Воздух давит и душит…
Рабство пахнет!
Этот запах повис над Конго,
Над черным гранитом скал,
Смазанных жиром зелени.
Волны мыслей моих
Прибоем, прибоем, прибоем
Ложатся к ногам
И опять умирают.

Жалобы, слезы и песни мои
Выскажи миру, тамтам!

Воздух душит.
Работорговец —
Это неисцелимая язва
На запястье твоем,
Африка.
Вспомни, тамтам, вспомни скорей
Наш голос, что был когда-то свободным,
Наш голос, который задушен повсюду —
От берегов африканских
До Мартиники,
До Гвианы,
До Гваделупы,
До островов Антильских.
Отвратительный запах веревки
На человеческой шее. Хха!

Жалобы, слезы и песни мои
Выскажи миру, тамтам!

Расскажи, что бывают часы
мечтаний и грез.
Расскажи, что бывают часы свинцового сна.
Расскажи, что бывают часы страданий,
Расскажи, что бывают часы сомнений,
Когда надо кричать и рыдать,
Чтобы рассеять
Ужасы ночи…

Жалобы, слезы и песни мои
Выскажи миру, тамтам!

Расскажи, что бывают часы
оцепененья немого,
Расскажи, что бывают часы и дни,
Когда мы кричим,
Когда мы совсем не боимся хозяев.
Расскажи, что бывают часы исступленья,
Когда мы рычим,
Когда мы, хмелея от гнева,
Грозим.
Да, пока мы только грозим.
Но потом?..

Даба[149] Перевод Е. Гальпериной

Ойо, хе, ле, ле о-йо!
Слышите — это даба кричит
И скудную землю бьет,
И трудную землю бьет,
И черную землю бьет,
Плодородную землю бьет,
Захваченную у нас.
Даба — наша острая мотыга,
Даба — наше мирное оружье.

Ойо, хе, ле, ле о-йо!
Слышите — это даба кричит,
Страх наводя на всех.
Черной землей вам в лицо плюет,
Ойо, хе, ле, ле о-йо!
Если даба страдает,
Если даба на помощь зовет,
Если даба работать не в силах,
Если даба не в силах терпеть,
Она страх на всех наведет,
И даже почтенный хозяин ее,
Дрожа, глядит на ее острие.

Ойо, хе, ле, ле о-йо!
Слышите — это даба зовет,
Ей надо хорошую рукоять.
Она хочет есть, она просит пить,
Но никто на помощь ей не придет.

Ойо, хе, ле, ле о-йо!
Это даба кричит, ведь она голодна,
Это даба кричит — исстрадалась она.
Это даба кричит — утомилась без сна,
Это даба кричит — затупилась она.

Ойо, хе, ле, ле о-йо!
Слышите — это даба кричит.
Но когда наша даба устанет кричать,
Мы крепко сожмем ее рукоять
И швырнем ее вам в лицо.

Ойо, хе, ле, ле о-йо!
И пока наша даба не будет сыта,
Она вам покоя не даст,
Да, она вам покоя не даст.

Ойо, хе, ле, ле о-йо!
Слышите — это даба кричит!

ЖАН-БАТИСТ ТАТИ-ЛУТАР[150]

Обратная сторона солнца (Любовь звонит у дверей) Перевод В. Микушевича

Это снова галлюцинация
Или великая весть?
Небо уже отхлынуло,
Пересекая дорогу птицам и облакам.
Оно зевает полукругом голубизны,
Пока еще не показывая звезды-зубы свои.
Мнимый провозвестник духа, смотри,
Разве не прекрасна живая земля!
Старою книжною гривой своею тряхнув,
Увидишь ты девушку вдали, на ветру.
Два недозрелых манго — груди ее.
Она к тебе направляется в надежде свить гнездо
Среди шершавых завитков мысли твоей.
Ее следы — больше не сны
И не буквы, напечатанные на листе.
Она приближается вечером, и вечер сядет вот-вот:
Стая птиц, линяющая на лету.
А пока еще она смотрит на тебя сквозь луну,
Которая над землей открыла только одну створку двери своей.

Обратная сторона солнца (У молодого артиста — рак) Перевод В. Микушевича

По земле он рассыпал скудный букет своих дней,
Когда песня перехватила петлей горло ему.
Трелями были струны его полны,
Но импресарио, сцена — все это не для него.
Вот отчего, наблюдая всю ночь,
Как часы прыгают в болото тьмы,
Принимал он за флейту месяц молодой
И на изнанке у солнца песню хотел записать.
Брызгали ноты, как в городе бьют ключи,
Когда копьем в асфальт ударяет солнечный луч!
Потом он умер, задушенный песней своей.
И под уклон,
Никем не сопровождаемый, тащился катафалк,
Разве что на ухабах
Содрогаясь, как будто от слез.

Обратная сторона солнца (Сон безработного) Перевод В. Микушевича

Текут облака наподобие рек
По голубому руслу небес.
Избирает этот воздушный путь
Бродяга, спящий в тени придорожного столба,
Точно птица на термитнике, которой нечего есть!
Город пляшет у бродяги во сне
Голубоватыми крышами — курево грез.
Ветер со свистом переворачивает самолет,
В воздухе потерявший колеса, — не падает самолет!
Эта твердая косточка — в коленях у всех,
Когда такой долгий путь.
Многоножкой двигается ночь
К вулкану зари.
И бродяга рассказывает еще один сон
Единственной ножке кровати своей:
«В мире великий голод.
Я вижу: на обочине Млечного Пути
Большою Медведицей съеден Телец».

Свобода Перевод В. Микушевича

Из чрева земли
Тьмы насекомых выпустил ураган.
Им кажется, что настало время завоевать
Солнечную высь.
У ласточек в клювах гибнет эта мечта.
День за днем стерегу мою жизнь.
Я выпалываю сорняки-мечты,
Разрезаю тенета снов,
Рожденных на плодовитой соломе ночей.
Всех этих паразитов — на съеденье ветрам!
Так полдень возжигает миллионы снов,
Когда солнце над нами всею своею ясностью говорит.
Барабан свободы в деревне гремит.
Кожа лопнет вот-вот.
Вы посмотрите: танцуя, идет человек
Босиком по тропе,
Где колючки еще кричат
В ярости.

ЧИКАЙЯ У’ТАМСИ[151]

«Линии рук предвещают иные пути…» Перевод Е. Гальпериной

Линии рук предвещают иные пути.
Дайте нож, пусть войдет в мою сонную тишь.
Разорвет эти ветхие нити древней судьбы.
О, свободным быть от своей судьбы!
Травам росу вернуть…
И пусть поутру все земные пути
Мне откроют линии рук.

Сквозь время и реки Перевод М. Курганцева

Однажды наступит время,
и мы закружимся в вихре,
подобно листьям деревьев,
и станем пищей
для погребальных костров,
станем пеплом и тленом.
Наши души
превратятся в осколки кремней.
Берегитесь, босые ноги, —
вы споткнетесь о нас
на любой из дорог.
Узнавшие жажду,
изведавшие любовь,
ощутившие время,
как струящийся в пальцах песок,
мы, слитые воедино
с ревом прибоя,
с течением рек,
с биением сока
в жилах деревьев, —
неужели
мы превратимся в ничто
и невозможно спастись?
Но море бьет в берега,
и рифы стоят,
коронованы пеной,
и реки срываются в бездну,
и листья поют.
Так неужели
нельзя узнать,
для кого поют эти листья
и ветры бегут по саванне
и что таится на дне этих рек?
Надо идти,
сжав кулаки,
и приветствуя гром,
и следя за движением звезд,
рассекая джунгли,
взмывая на гребне волны,
и не надо быть
ни гиеной,
ни ланью,
ни зеброй,
ни питоном —
никем,
только самим собой!
Шуршит песок,
и птенец прокалывает скорлупу.
И хочется жить
и молчать
или просто плакать.
Дремлет ребенок,
и мать забывается сном,
и прозревает сова,
и луна качается в небе,
и плывут лепестки цветов
по черной воде…
Неужели однажды утром,
солнечным утром,
не будет для нас
ни птиц, ни цветов,
ни листьев зеленых
и высохнут реки?
Дремлет ребенок,
и где-то струится тамтам,
и качается в небе луна,
и вращается время —
сверкающий камень
в оправе из тишины…

«Нам завтра помудреть…»