Тур Хейердал - По следам Адама

• Название: По следам Адама
• Автор: Тур Хейердал
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-264-00607-5

Тур Хейердал (1914–2002), норвежский этнограф и археолог. Страсть к географическим исследованиям «воспринял от великих соотечественников — Фритьофа Нансена и Руаля Амундсена». Первые путешествия (на Маркизские острова и в Британскую Колумбию) совершил еще в юности. Участвовал во Второй мировой войне — служил радистом в диверсионном отряде. В 1947 году мир, затаив дыхание, следил за броском группы энтузиастов на плоту «Кон-Тики» через восточную часть Тихого океана. Потом были плавания папирусной лодки «Ра» через Атлантику, тростникового суденышка «Тигрис» по Персидскому заливу, Аравийскому и Красному морям. А еще — путешествия на Мальдивские острова, на остров Пасхи, археологическая экспедиция в Перу… О своих экспедициях Тур Хейердал написал несколько книг, получивших широкую известность во всем мире, в том числе и в нашей стране.

---

— Но в чем суть этого бессмысленного поединка с природой?

— Я все время твердил про себя: «Только так мальчик становится мужчиной! Только так мальчик становится мужчиной!»

Я знал, что уже нашел себя здесь, посреди гор. Но мне еще оставалось определить свое место в городе. Всякий раз, возвращаясь из похода, я гордо шел вдоль городских улиц — чего мне бояться здесь после того, что я испытал там? Но уже на следующий день дома начинали давить на меня. Я казался себе крошечным и ничтожным. Мне не оставалось другого выхода, как сдаться и принять чужие правила игры. Возможно, Казан, трусивший рядом со мной и задиравший лапу на каждом углу, испытывал то же самое.

Пришла пора преодолеть это чувство неуверенности, почти страха, которое охватывало меня на асфальте или в городской гостиной. Мне предстояло закалить свой дух и осознать, что я остаюсь самим собой, где бы я ни находился — среди деревьев и скал или среди оклеенных обоями стен.

Возможно, я тогда еще просто не до конца повзрослел. В любом случае, давало о себе знать неправильное воспитание.

«Только так мальчик становится мужчиной!» Идти дальше не имело смысла. То, что мы находимся здесь, посреди диких гор, что мы одержали победу над силами природы, что мы можем в любой момент просто лечь и заснуть во время бури — уже триумф человеческого духа! Легкий снег не позволял вырыть яму или построить иглу. Мне удалось разыскать палатку в поклаже саней, но ветер не давал ее установить. «Ничего страшного», — подумал я, просто расстелил ее на снегу, забрался внутрь и затащил за собой Казана. Так мы и лежали, постепенно превращаясь в один большой сугроб, — я в своем спальнике из оленьей шерсти и Казан в шубе из гренландского меха.

Вдруг сердце замерло у меня в груди. Неподалеку раздался паровозный гудок. Где-то здесь проходила железнодорожная ветка между Осло и Тронхеймом. Еще гудок — все ближе и ближе. Интересно, не под нами ли лежат скрытые под снегом рельсы? До моих ушей уже доносился звук паровозного двигателя. Поезд на всех парах несся прямо на нас!

Казан испугался не меньше моего. Надо было побыстрее выбираться и из спальника, и из палатки. Поскольку рельсы лежали под снегом, я совершенно не представлял, откуда ждать опасности. В подобных ситуациях даже закоренелый атеист вспоминает о Боге и обещает больше никогда не грешить. Ни жив, ни мертв от страха, я ждал неизбежного. Грохот паровоза достиг высшей точки, и тут в нас швырнуло густой снежной массой от пролетевшего в двух шагах состава. А затем все стихло. Никто в поезде так никогда и не узнал, что в ту вьюжную ночь рядом с рельсами лежал мальчик в обнимку с собакой. Мальчик, который хотел стать мужчиной.

По следам Дарвина

Из нашего сада на Тенерифе открывался прекрасный вид на сосновый лес, покрывающий основания гор. Одна из них, Тейде, простирала свою покрытую снегом вершину на 3700 метров над уровнем моря. В дни моего детства путь от Ларвика до нашего коттеджа в горах занимал целых три дня и включал в себя две ночевки, несколько пересадок с поезда на поезд и семичасовую поездку на запряженной лошадьми повозке. Теперь от Тенерифе до Херншё можно добраться всего за день. Но меня не тянет в край моего детства. Бульдозеры и новостройки мало что оставили от того Херншё, который вставал перед моим мысленным взором, когда я беседовал со своим аку-аку, лежа в гамаке под южным синим небом.

— Ты почти ничего не говоришь о девочках.

— К сожалению, в моем детстве они играли очень маленькую роль. Когда я был совсем маленьким, у меня была подружка, миленькая черноволосая и кареглазая девчушка, стриженная под пажа. Однажды я увидел ее голой, и хотя зрелище показалось мне интересным, я так и не понял, где у нее зад, а где перед. В шестилетнем возрасте, когда я пошел в школу, я уже кое-что соображал и пребывал в уверенности, что мальчику стыдно водиться с девочками. Они играли в куклы, а мы — в войну. Мальчикам и девочкам не разрешалось учиться вместе — даже наши игровые площадки разделяла высокая кирпичная стена.

Разница между мужским и женским началом настолько угнетала меня, что на уроках танцев я не мог заставить себя пригласить девочку. Целых три года, повинуясь родительскому приказу, я посещал эти классы — в ботинках из патентованной кожи и матросском костюмчике. Это искусство давалось мне нелегко: мне приходилось рисовать на бумаге последовательность шагов в вальсе и танго, и, несмотря на все мои старания, я все время наступал партнершам на ноги и сбивался с шага.

Именно своей неловкости я обязан первым шансом на успех у противоположного пола..

Когда дети становились постарше, их объединяли в классы совместного обучения, так что общение становилось неизбежным. Но я уклонялся от участия в сборищах, если они включали в себя танцы.

Итак, мои школьные годы подходили к концу, а опыта у меня так и не прибавилось. Однако я все сильнее предвкушал надвигающееся чувство. После окончания школы, увенчанный традиционной кепкой с красным козырьком и счастливый оттого, что все экзамены остались позади, я принял участие в школьном спектакле. Я сам помогал писать сценарий и получил главную роль профессора Пикара, реального человека, незадолго до того впервые поднявшегося в стратосферу на воздушном шаре. В моей пьесе он оказался столь рассеянным, что забыл вернуться на Землю и предстал перед райскими вратами и охранявшим их святым Петром. Это был мой первый театральный опыт, и ему сопутствовал успех.

Выпускники изо всех окрестных городков получили приглашение на прощальный вечер нашего класса. В лучшем ресторане Ставерна, на берегу ларвикского фьорда, нас ждали накрытые столы, вино, оркестр и танцы. Танцевали все, даже Арнольд. Я сидел в одиночестве, потягивал пиво, разглядывал яхты в заливе и изо всех сил пытался показать, что я выше этих жалких развлечений.

Тут ко мне подошел Арнольд и представил свою партнершу девушку из соседнего города. После этого я не видел никого, кроме нее. У нее были кудрявые светлые волосы, ярко-голубые смеющиеся глаза, алые губы, не знавшие помады, и к тому же вид умного и уверенного в себе человека. Будь на то моя воля, я бы прикрепил крылья к ее белому летнему платью — так идеально она подходила на роль ангела в моей пьесе.

Она хотела танцевать.

Я растерялся, не находя приличной отговорки.

— Так пойдем потанцуем? — повторила она.

Упускать ее я не собирался.

— А может, погуляем вдоль берега? — в панике выпалил я.

К моему великому облегчению, она согласилась. Огни ресторана и свет звезд отражались в воде. Моя спутница тоже не осталась равнодушной к красоте вечера. Мы вернулись назад и сели рядом.

— Ты хотела бы вместе со мной вернуться назад к природе? — брякнул я.

— Но это должно быть по-настоящему, а не как в кино, — вдруг ответила она.

Эмоции лишили меня дара речи. Она согласна жить в первобытном лесу, примитивной жизнью — и со мной! Как только я получу диплом географа, мы найдем какой-нибудь остров в южных морях или где-нибудь еще!

Я вглядывался в ее ласковое, но серьезное лицо, пытаясь понять, не шутит ли она, но все больше убеждался в ее решимости. То были минуты наивысшего блаженства. Но вечер уже подходил к концу. Как оказалось, Лив должна была окончить школу только в следующем году. Сюда ее пригласил молодой человек из соседнего Бревека: он воспринял свое поражение по-мужски и позже стал нашим другом. Автобус уже ждал, и мы расстались, пообещав друг другу, что мы еще увидимся.

В те времена молодым людям из разных городов было совсем не просто общаться. Как отнесутся родители Лив к междугородному звонку от незнакомого парня? А она, как благовоспитанная девушка, не могла сама набрать номер моего телефона.

Мы встретились спустя почти два года.

За это время робкий мальчик стал студентом университета. В черной студенческой кепке я гордо шел по широкой лестнице университетского здания, располагавшегося по соседству с королевским дворцом. Большинство моих друзей, выбравших юриспруденцию, медицину или гуманитарные науки, училось в новом здании на окраине Осло. Только я поступил на зоологический факультет, и меня переполняло предвкушение нового мира, который вот-вот откроется, стоит только распахнуть массивную дубовую дверь в конце лестницы. Я и понятия не имел, что Фритьоф Нансен тоже проходил через эту дверь, что он тоже изучал зоологию и, в отличие от Амундсена, был профессиональным ученым и автором многих серьезных статей. Более того, он был удостоен звания профессора зоологии и до самой смерти, наступившей несколькими годами ранее, преподавал здесь. Теперь же мне предстояло встретиться с его преемником, моим будущим наставником в науках.

— Но зачем тебе наука, если ты собрался вернуться назад к природе?