Владимир Потапов - Пылающие алтари

• Название: Пылающие алтари
• Автор: Владимир Потапов
• Издательство: Ростовское книжное издательство
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1978

Время действия повести — III век н. э. Место — древний город Танаис и придонские степи — кочевья сарматских племен.

В трудных жизненных исканиях главного героя повести Диона, стратега и эллинарха Танаиса, а впоследствии предводителя войска одного из сарматских племен — сираков, выражены ненависть к рабству, стремление к правде и справедливости, вера в высокое предназначение человека на Земле.

Книга адресована молодежи.

---

Толпа взволнованно гудела, из ее центра доносились крики, и эллинарх понял, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Протиснувшись ближе, он увидел сразу двух философов. Один — державшийся с достоинством благообразный старик. Другой — молодой, растрепанный и возбужденный. Взобравшись на камни, они вели полемику, призывая окружающих судить, кто из них прав.

В толпе разгорелись жесточайшие споры, кое-где перешедшие уже в потасовку. Но философы не обращали на это ни малейшего внимания.

— Необузданность страстей — вечный источник ссор, драк и войн, — говорил старик. — Независимость от них — благо, доступное немногим. Есть золотое правило: в любом деле ищи середину. Плывя по середине реки, не наскочишь на камни и не сядешь на мель.

Молодой эпикуреец высказывал такие мысли, которые «нечестивому» мудрецу Эпикуру и не снились:

— Как можно держаться золотой середины, если бездельники нежатся в пуховиках и роскошествуют на пирах, а у бедного собрата их, тяжким трудом добывающего пропитание, сборщики податей отбирают последнее имущество за неуплату долгов?

Но старик продолжал стоять на своем:

— В жизни важна умеренность. Взгляни на обжору во время еды. Не видел я на земле зрелища, отвратительнее. Счастье не в куске жареного зайца, а в воздержании.

— Сильные сами присвоили себе право на роскошь! Солнце одинаково светит и бедняку и богачу, согревает тирана и раба его. Лучи солнца проникают в дворцовые покои и зияющие провалы каменоломен. Оно дает жизнь всему сущему. Оно основа жизни и источник благ, которые отпущены для всех поровну. Все честно трудиться должны, и все в мире общим должно быть. Вот какая золотая середина приемлема для меня!

Кто-то тронул Диона за плечо. Обернувшись, эллинарх увидел знакомого купца, богатого и влиятельного.

— Почему ты не прикажешь отрезать смутьянам языки?

— Я не хочу создавать дурную славу городу, — ответил Дион. — Мы должны быть свободны от обвинений в нетерпимости к высказанному мнению.

Вызвав стражников, эллинарх приказал успокоить толпу. К тому времени проповедники исчезли.

То, что говорил молодой эпикуреец, в какой-то степени было созвучно мыслям Диона. Варварский практицизм матери, в духе которого он был воспитан, уравнивал всех людей перед природой, которая представлялась им сонмом богов, требующих не меньшего внимания к себе, чем любой из великих олимпийцев. И попробуй обойди кого-нибудь из них жертвой — будет преследовать до конца твоей жизни. Удачливым станешь, если сумеешь угодить всем. А где же брать средства на жертвы, если у эллинов и римлян насчитывается более тридцати тысяч богов?

Мехрийя научила сына видеть в каждом человеке равного себе; независимо от того, поднялся он на вершину власти или свалился в сточную канаву. И хотя Дион не отрицал существования богов, тем не менее был склонен считать, что человеку необходим один бог, объединяющий в себе всех других. Единобожие даст измученной исканиями истины душе умиротворение и внутреннюю свободу, и все люди будут иметь перед ним равные права.

Вот почему в глубине души Дион был не прочь встретиться с эпикурейцами для серьезной беседы, но он знал также, что мудрецы эти не удостаивают сильных мира сего своим вниманием. Учение их, несмотря на стройность и привлекательность, казалось ему слишком грубым и сухим. Оно было лишено той первоосновы, которая оживила бы его во всех частях, придала бы ему неотразимую убедительность.

Такую первооснову он увидел в мрачных пророчествах проповедников из удивительной секты христиан, которые также заходят иногда на невольничий рынок.

Заезжие купцы говорят, что эта секта широко распространилась по всей Римской империи, и в Танаисе возникла уже немногочисленная группа почитателей бога, рожденного в городе Вифлееме иудейкой Марией из Назарета. На всем, что связано с деятельностью христиан, лежала печать неразгаданной тайны. Прозелиты новой религии, в основном рабы и малоимущие горожане, держали язык за зубами; никому еще не удалось проведать, что происходит на их собраниях под покровом ночи или рано на рассвете. Некоторые купцы, которым приходилось бывать в Александрии и других городах Внутреннего моря, слышали, что новый бог жил среди людей, прослыл чудотворцем, а потом был распят на кресте наместником Палестины, после чего воскрес и вознесся на небо. Кто-то даже завез в Танаис крашеные доски с его изображением. Но поставить у себя доску с образом божества еще не значило постичь его сущность, и религия «назареев» по-прежнему оставалась для богатых истиной, сокрытой в книге за семью печатями, о которой много говорят христианские пророки, бегущие из империи.

Христианских проповедников легко отличить от других бродяг: всклокоченные волосы и борода, рубище, дубина, как у Геракла. В сумах у них обязательно свиток со Священным писанием иудеев, переведенным на эллинский язык, или с текстами Евангелия — божественного благовествования. Последователи Евангелия исповедуют Единого бога, и он более других богов внушал Диону уважение.

«Еще не все люди поднялись до понимания божественной сущности, — думал он. Зевс, Афродита, Арей, сумрачные боги северных народов и сложные, непонятные божества Востока, сонмы духов и демонов — все это проявления Единого бога, всемогущего, непостижимого, и человек в силу своей невежественности расчленил его на части, дав каждой из них самостоятельное имя. Детство человека кончится, когда он осознает единство всех форм проявления божественной сущности, и ему откроется истина, которую уже столько столетий тщетно ищут философы…»

Вскоре Диону, пожалуй, одному из первых среди богатых граждан Танаиса, пришлось соприкоснуться с великой тайной христиан…

* * *

Все было обычно и в этот день на невольничьем рынке. Беспорядочно, как в муравейнике, сновали посланные на рынок богатыми горожанами прислужники. Медленно двигались праздношатающиеся, разглядывая все, что попадается на глаза. Лениво переругивались торговцы разной мелочью. Какой-то бородатый купец продавал небольшую группу рабов и, расхваливая их достоинства, зычным голосом зазывал покупателей. Под навесом, у врытых в землю амфор с вином, толкалось несколько любителей выпить.

Картину дополнял захудалый мудрец в черном гиматии[18], собравший в дальнем углу рынка жиденькую толпу. По манере размахивать руками и вскидывать голову Дион распознал в нем христианина.

— Слава Спасителю! — кричал тот, устремляя взгляд в небеса. — Вижу я, вижу его — кроткого агнца! Вот он грядет о облаками и воинством небесным. Близок срок жатвы великой, а доброе семя взошло на поле господнем вместе с плевелами. Спешите очиститься от них, ибо плевелы — сыны лукавого.

Проповеди о скором конце мира не очень-то прельщали добрых танаитов, и они, не дослушав, обычно пожимали плечами и расходились по своим делам. А иногда, вооружившись палками и камнями, изгоняли самого пророка за пределы рынка. Вот и сейчас кое у кого уже блестят глаза от нетерпения проучить божьего человека, а злые реплики летят, подобно осам, и жалят его яростно, остро:

— Эй, лохматый демон, довольно лгать-то! Так не бывает, чтобы ты видел бога, а другие нет!

— Мало ли обманщиков на свете?!

Бродяга, внешность которого вполне соответствовала его мрачным предсказаниям, умолк. Он повернул маленькое, заострившееся, как у птицы, лицо в ту сторону, откуда доносились крики. Рот и уши его совершенно затерялись в буйной растительности, белым водопадом скатывающейся на грудь и плечи. Не верилось, что это существо способно еще издать какие-либо звуки. Но вот в белой кипени волос открылся темный провал с несколькими гнилыми торчащими в разные стороны зубами, и на слушателей обрушился новый поток брани и мрачных предсказаний:

— Эй вы, хулители Христа! Спешите припасть к стопам его! Не поклонившихся ему ожидает горькая чаша возмездия, и смерть поразит вас и младенцев ваших в утробе матери!

Дион почувствовал, что вот-вот полетят в черного пророка палки и камни, которыми успели уже запастись многие горожане. Он кликнул двух стражей и приказал привести мудреца к нему.

— Кто ты? — спросил Дион, когда старика привели.

— Святой подвижник во славу Иисуса.

— Имя твое как?

— Игнатий, раб божий.

— Зачем ты пришел в наши края?

— Чтобы проповедовать истину диким язычникам.

— Мы не варвары.

— Я иду к скифам, сарматам и иным гогам и магогам. У вас для проповеди я остановился попутно.

— Но ведь у диких народов свои боги. И в ваших проповедях они вряд ли нуждаются.

— Бог один, а мы все свои по вере во Христа Иисуса. Все, во Христа крестившиеся, во Христа облекаются. И нет уже ни иудея, ни язычника, ни эллина, ни варвара, нет ни раба, ни свободного: все мы одно во Христе Иисусе. Апостолы послали учеников своих благовествовать мир вам, дальним и близким, чтобы примирить народы с Богом посредством креста, убив вражду в них.