Павел Фокин - Чехов без глянца

• Название: Чехов без глянца
• Автор: Павел Фокин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

вспоминал об обычае в их семье, начиная с i сентя­бря. читать ежедневно по вечерам «Жития свя­тых», и во многих рассказах эта детская начитан­ность Чехова очень заметна. Звон монастырского колокола на заре вечерней, искры солнца на дале­ких крестах, умиление бедной человеческой молит­вы, тихие восторги сердца и предание себя Выс­шей Воле — все это было понятно Чехову и, может быть, не так уж чуждо.

Зинаида Григорьевна Морозова:

Дело было к вечеру, окна выходили на запад, был чудесный закат. В Замоскворечьи зазвонили к ве­черне.

— Люблю церковный звон. Это все, что у меня оста­лось от религии — не могу равнодушно слышать звон. Я вспоминаю свое детство, когда я с нянькой ходил к вечерне и заутрени.

Федор Федорович Фидлер. Из дневника:

28 июня 1904. В другой раз Михайловский и Чехов проезжали зимой мимо Исаакиевского собора; ко­лонны были покрыты инеем, и Чехов сказал, что в таком виде храм особенно прекрасен...

Цветовод и садовник

Мария Тймофеевна Дроздова:

Ангои Павлович относился ко всему растущему с радостным любопытством.

Татьяна Львовна Щепкина-Куперник:

У всех Чеховых есть одно свойство: их, как говорит­ся. «слушаются» растения и цветы — «хоть палку во­ткни, вырастет», — говорил А П. Он сам был страст­ный садовод и говорил, гак же как Чайковский, что мечта его жизни, «когда он не сможет больше пи­сать», — заниматься садом.

Александра Александровна Хотяинцева:

Он очень любил цветы. В Мелихове он разводил ро­зы, гордился ими. Гостьям-дачницам из соседнего имения (Васькина) он сам нарезал букеты. Но сре­зал «спелые» цветы, те, которые нужно было сре­зать но правилам садоводства, и «чеховские» розы иногда начинали осыпаться дорогой, к большому огорчению дачниц, особенно одной, поклонницы Чехова, которую Антон Павлович прозвал «Аделаи­дой». <...>

Тут же около роз находился огород с любимыми «красненькими» (помидоры) и «синенькими» (баклажаны)[4] и другими овощами.

-Татьяна Львовна Щепкина-Куперник:

Он, между прочим, особенно любил цветущие яб­лони и вишни, и в своей пьесе «Вишневый сад» больше всего ценил ее название. Цветение фрукто­вых деревьев вызывало в нем какие-то радостные ассоциации — может быть, сады его детства в юж­ном городке, но когда он смотрел на бело-розовые яблони, у него были ласковые и счастливые глаза.

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова:

С помощью сестры, Марии Павловны, Антон Пав­лович сам рисует план сада (в Ялте. — Сост.), наме­чает, где будет какое дерево, где скамеечка, выпи­сывает со всех концов России деревья, кустарники, фруктовые деревья, устраивает груши и яблони шпалерами, и результатом были действительно ве­ликолепные персики, абрикосы, черешни, яблоки и груши. С большой любовью растил он березку, на­поминавшую ему нашу северную природу, ухаживал за штамбовыми розами и гордился ими, за поса­женным эвкалиптом около его любимой скамееч­ки, который, однако, недолго жил, так же как бе­резка: налетела буря, ветер сломал хрупкое белое деревце, которое, конечно, не могло быть крепким и выносливым в чуждой ему почве. Аллея акаций выросла невероятно быстро, длинные и гибкие, они при малейшем ветре как-то задумчиво колеба­лись, наклонялись, вытягивались, и было что-то фантастическое в этих движениях, беспокойное и тоскливое... На них-то всегда глядел Антон Павло

вич из большого итальянского окна своего кабине­та. Были и японские деревца, развесистая слива с красными листьями, крупнейших размеров смо­родина, были и виноград, и миндаль, и пирами­дальный тополь — все это принималось и росло с удивительной быстротой благодаря любовному глазу Антона Павловича. Одна беда — был вечный недостаток в воде, пока наконец Аутку не присо­единили к Ялте и не явилась возможность устроить водопровод.

Антон Павлович Чехов. Из письма М. П. Чеховой. Ял­та, 14 марта 1899 г.:

Вчера и сегодня я сажал на участке деревья и букваль­но блаженствовал, так хорошо, так тепло и поэтич­но. Просто один восторг. Я посадил 12 черешен, 4 пирамидальных шелковицы, два миндаля и еще кое-что. Деревья хорошие, скоро дадут плоды. И ста­рые деревья начинают распускаться, груша цветет, миндаль тоже цветет розовыми цветами. Птицы, по дороге на север, ночуют здесь в садах и поутру кричат, например дрозды.

Исаак Наумович Альтшуллер:

Я думаю, что лучшими часами в его жизни были те, когда он в хорошие дни возился в саду, окруженный не отступавшими от него собачками, преемниками славных мелиховских такс Брома Исаевича и Хины Марковны, и танцующим прирученным журавлем. Занимался любимым делом, и никто не мешал ду­мать, как на севере помогала думать удочка.

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова:

Вид срезанных или сорванных цветов наводил на него уныние, и когда, случалось, дамы приносили ему цветы, он через несколько минут после их ухо­да молча выносил их в другую комнату. 109

Борис Александрович Лазаревский:

Однажды одна ялтинская поклонница Чехова принесла ему много цветов. Антон Павлович за­любовался ими и, обращаясь ко мне, сказал: — Вот, знаете, кто не любит цветов, детей и собак, тот — или дурак, или злой человек...

С братьями меньшими

Исаак Наумович Альтшуллер:

Чехов любил животных.

Мария Тимофеевна Дроздова:

Антон Павлович любил наблюдать перелет птиц. В перерыве работы подойдет к окну, улыбнется, увидев какого-нибудь щегла, радостно подзовет всех посмотреть. Деревья, небо, птицы были для него радостью.

Антон Павлович Чехов. Из письма Н. А. Лейкину. Моск­ва, ю декабря 1890 г.:

Из Цейлона я привез с собою в Москву зверей, самку и самца <...>. Имя сим зверям — мангус. Это помесь крысы с крокодилом, тигром и обезьяной. Сейчас они сидят в клетке, куда посажены за дур­ное поведение: они переворачивают чернилицы, стаканы, выгребают из цветочных горшков землю, тормошат дамские прически, вообще ведут себя, как два маленьких черта, очень любопытных, от­важных и нежно любящих человека. Мангусов нет нигде в зоологических садах; они редкость. Брем никогда не видел их и описал со слов других под именем «мунго».

Антон Павлович Чехов. Из письма И. Л. Леонтьеву (Щеглову). Москва, ю декабря i8go г.: Ах, ангел мой, если б Вы знали, каких милых зверей привез я с собою из Индии! Это — мангусы, величи­ною с средних лет котенка, очень веселые и шуст­рые звери. Качества их: отвага, любопытство и при­вязанность к человеку-. Они выходят на бой с грему­чей змеей и всегда побеждают, никого и ничего не боятся; что же касается любопытства, то в комнате нет ни одного узелка и свертка, которого бы они не развернули; вс тречаясь с кем-нибудь, они прежде всего лезут посмотреть в карманы: что там? Когда остаются одни в комнате, начинают плакать.

Михаил Павлович Чехов:

Оказалось, что, кроме мангуса, брат Антон вез с со­бой в клетке еще и мангуса-самку, очень дикое и злоб­ное существо, превратившееся вскоре в пальмовую кошку, так как продавший ее ему на Цейлоне индус попросту надул его и продал ее тоже за мангуса.

Александр Иванович Куприн:

Надо заметить, что Антон Павлович очень любил всех животных, за исключением, впрочем, кошек, к которым он питал непреодолимое отвращение. Со­баки же пользовались его особым расположением. О покойной Каш танке, о мелиховских таксах Броме и Хине он вспоминал так тепло и в таких выражени­ях, гак вспоминают об умерших друзьях. «Славный народ — собаки!» — говорил он иногда с добродушной улыбкой.

Антон Павлович Чехов. Из письма Н. А. Лейкину. Ме­лихово, 16 апреля 1893 г.:

Вчера наконец прибыли таксы, добрейший Нико­лай Александрович. Едучи со станции, они сильно озябли, проголодались и истомились, и радость 112 их по прибытии была необычайна. Они бегали по

веем комнатам, ласкались, лаяли на прислугу. Их покормили, и после этого они стали чувствовать себя совсем как дома. Ночью они выгребли из цве­точных ящиков землю с посеянными семенами и разнесли из передней калоши по всем комнатам, а утром, когда я прогуливал их по саду, привели в ужас наших собак-дворян, которые отродясь еще не видали таких уродов. Самка симпатичнее кобе­ля. У кобеля не только задние ноги, но и морда и зад подгуляли. Но у обоих глаза добрые и при­знательные. Чем и как часто Вы кормили их? Как приучи ть их отдавать долг природе не в комнатах? и т. д. Таксы очень понравились и составляют зло­бу дня.

Антон Павлович Чехов. Из письма Н. А. Лейкину Ме­лихово, // августа 1893 г-:

Таксы Бром и Хина здравствуют. Первый ловок и гибок, вежлив и чувствителен, вторая неуклю­жа, толста, ленива и лукава. Первый любит птиц, вторая — тычет нос в землю. Оба любят плакать от избытка чувств. Понимают, за что их наказывают. У Брома часто бывает рвота. Влюблен он в двор­няжку. Хина же — все еще невинная девушка. Любят гулять по полю и в лесу, но не иначе, как с нами. Драть их приходится почти каждый день: хватают больных за штаны, ссорятся, когда едя т, и т. п. Спят у меня в комнате.