Павел Фокин - Чехов без глянца

• Название: Чехов без глянца
• Автор: Павел Фокин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Михаил Павлович Чехов:

В нижнем этаже помещались кабинет и спаль­ня брата, моя комната, парадная лестница, кухня и две комнаты для прислуг. В верхнем — гостиная, комнаты сестры и матери, столовая и еще одна комната с большим фонарем. На моей обязаннос­ти лежало зажигать в спальне у Антона на ночь лампаду, так как он часто просыпался и не любил темноты. Нас отделяла друг от друга тонкая пере­городка, и мы подолгу разговаривали через нее на разные темы, когда просыпались среди ночи и не спали. 147

Александр Семенович Лазарев:

Из нижнего в верхний этаж вела красивая чугун Him лестница с широкой площадкой на повороте, на ко­торой лежало отличное чучело волка. В большой комнате верхнего этажа, расположенной над каби­нетом Чехова, я помню пианино, аквариум, наряд­ную мебель и большую картину Николая Чехова, талантливо начатую, но заброшенную и не кончен­ную им. <...>

В кабинете Чехова близ входа в его спальню от­крытые полки с книгами тянулись от пола до по­толка. Это была библиотека Чехова, составившая­ся по преимуществу с помощью покупок на старой московской Сухаревке, положившей начало биб­лиотекам многих московских писателей и журна­листов. <...>

Книг в библиотеке Чехова жалось друт к другу нема­ло, быть может до тысячи и даже значительно боль­ше; все они имели очень зачитанный вид; здесь были старые, разрозненные толстые журналы, от­дельные томики разных авторов, имевших некото­рое влияние на творчество Чехова; покупалось все это в разное время, понемножку, при получении из редакций более крупного гонорара или аванса; пол­ные собрания сочинений в те времена стоили доро­го, и на них у Чехова не хватало денег. Да и помеще­ние ранее не позволяло особенно шириться его библиотеке.

Дом в Мелихове

Владимир Иванович Немирович-Данченко:

Мелихово —это длинный одноэтажный дом. на не­большом фундаменте, не очень большой сад. не длинная, но красивая аллея, идущая сбоку от дома к пруду или озеру, и несколько десятков десятин зем-

ли. Были и службы, кое-какие из них построены да­же Антоном Павловичем. Центральная Россия, Серпуховский уезд, дорога к Мелихову, от станции Лопасня 11 верст, проселочная, лесом, в дождливую погоду осенью и весной, как водится, плохая: в рыт­винах и ухабах. <...>

Благодаря озеру и сад)', в лунные ночи и закатные вечера Мелихово было красиво и волновало фанта­зию. Здесь Чехов писал «Чайку», и много подробно­стей в «Чайке» навеяно обстановкой Мелихова.

Мария Тимофеевна Дроздова:

Усадьба Чехова лежала на ровном месте, без каких- либо особенно красивых уголков. Небольшой ста­рый одноэтажный дом. выкрашенный желтой, уже потемневшей охрой, с парадным ходом, застеклен­ным цветными стеклами. По другую сторону дома находилась терраса, перед которой была располо­жена круглая большая клумба с резедой, душистым горошком, табаком. За большой клумбой были по­сажены полукругом любимые розы Антона Павло­вича, около самого балкона, по обе стороны крыль­ца, — две грядки гелиотропов, посаженных тоже но просьбе Антона Павловича (как он сказал — «для темпераментных гостей»). Дальше, за цветником, шла коротенькая со скамеечками липовая аллея и ряд елей и сосен. Между флигелем и домом был разбит небольшой фруктовый сад. <...> За волютами — к выходу в поле — была скамеечка, где по вечерам часто сидел Чехов, если только у него для этого находилось время (что случалось больше, когда кго-нибудь был из гостей). Вдали, где шла доро­га на станцию, виднелся перелесок — ольха, березки, кустарник. По левую сторону дороги был неболь­шой пруд, вроде копанки с глинистыми вязкими бе­регами, куда пущены были караси. Антон Павлович очень охотно удил рыбу, но и за этим удовол!.ствием 149

его приходилось видеть очень редко. Пруд был еще молодой, некрасивый, недавно посаженные ивы еле давали тень. На берегу скромно стояла обтянутая ро­гожкой купальня на одного человека.

Татьяна Львовна Щепкина-Купсрник:

В доме было комнат девять-десять, и когда А. П. в первый раз показывал мне его, — то меня обвели кругом дома раза три, и каждый раз он называл ком­наты по-иному: то, положим, «проходная», то «пуш­кинская» — по большому портрету Пушкина, висев­шему в ней, — то «для гостей», или «угловая» — она же «диванная», она же — «кабинет». А. П. объяснял, что так в провинциальных театрах, когда не хвата­ет «толпы» или «воинов», одних и тех же статистов проводят через сцену по нескольку раз — то пеш­ком, то бегом, то поодиночке, то группами... чтобы создать впечатление многочисленности. Обстановка была более чем скромная - без всякой мишуры: главное украшение была безукоризненная чистота, много воздуха и цветов. Комнаты как-то походили на своих владельцев: келейка Павла Его­ровича, с киотами, лампадкой, запахом лекарствен­ных трав и огромными книгами, в которых он за­писывал все события дня в одной строке <...>. Комната Евгении Яковлевны, кротчайшей и доб­рейшей матери А. И., — с ослепительной чистоты занавесками, швейной машинкой, огромным шка­фом и сундуком, где хранилось все, что только мог­ло понадобиться в доме, и с удобным креслом, в ко­тором, впрочем, она редко сидела — неутомимая хлопотунья.

Белая девическая комната Марии Павловны, с цве­тами и узкой белой кроватью, с огромным портре­том брата, занимавшим самое главное место как в комнате, так и в ее сердце. Гостиная с пианино 150 и террасой в сад...

Наконец—кабинет А- П. —с этими светлыми, как его взгляд на мир, окнами, с книгами, письменным сто­лом. на котором, кроме исписанных его причудли­вым, но разборчивым почерком страниц последнего рассказа, лежали планы, чертежи и сметы больниц, школ, построек серпуховского земства, — с этюдами Левитана и покойного Н. П. Чехова — талантливого художника — на стенах.

Алексей Иванович Яковлев:

А. П. позвал нас к себе в кабинет. Это была узкая про- долговатая комната с низкими окнами, очень просто обставленная и аккуратно прибранная. На письмен­ном столе, поставленном поодаль от стен, лежал французский медицинский журнал. Из окна позади стола виднелся за деревьями прудок. На стене висел странный рисунок «Волшебныйтеатр», похожий на иллюстрацию к Эдгару По. Одинокие руины и кру­гом лес, тускло освещаемый сквозь тучи луной.

Мария Тимофеевна Дроздова:

Кабинет Антона Павловича был очень небольшой. Два окна выходили в сад; в комнате стояли письмен­ный стол, несколько венских стульев, старинный шкаф с книгами, затянутый под стеклом темной ма­терией, шкафчик с медикаментами, часть которых стояла на окне из-за нехватки места в аптечке, не­большая библиотека — собрание классиков.

Михаил Павлович Чехов:

Из-за постоянного многолюдства в доме не стало хватать места. Антон Павлович и раньше помыш­лял о постройке хутора у выкопанного им пруда или подальше, на другом участке, но это не осуще­ствилось. Вместо хутора начались постройки в са­мой усадьбе. Одни хозяйственные постройки были сломаны и перенесены на новое место, другие воз-

ведены вновь. Появились новый скотный двор, при нем изба с колодцем и плетнем на украинский манер, баня, амбар и, наконец, мечта Антона Пав­ловича — флигель. Это был маленький домик в две крошечные комнатки, в одной из которых с трудом вмещалась кровать, а в другой — письменный стол. Сперва этот флигелек предназначался только для гостей, а затем Антон Павлович переселился в не­го сам и там впоследствии написал свою «Чайку». Флигелек этот был расположен среди ягодных кус­тарников, и, чтобы попасть в него, нужно было пройти через яблоневый сад. Весной, когда цвели вишни и яблони, в этом флигельке было приятно пожить, а зимой его так заносило снегом, что к не­му прокапывались целые траншеи в рост человека.

Дом в ялте

Александр Иванович Куприн:

Кабинет в ялтинском доме у А. П. был небольшой, шагов двенадцать в длину и шесть в ширину, скром­ный, подышавший какой-то своеобразной прелес­тью. Прямо против входной двери — большое квад­ратное окно в раме из цветных желтых стекол. С ле­вой стороны от входа, около окна, перпендикулярно к нему — письменный стол, а за ним маленькая ниша, освещенная сверху, из-под потолка, крошечным оконцем; в нише — турецкий диван. С] правой сторо­ны, посредине стены — коричневый кафельный ка­мин; наверху, в его облицовке, оставлено небольшое не заделанное плиткой местечко, и в нем небрежно, но мило написано красками вечернее поле с уходя­щими вдаль стогами — э то работа Левитана. Дальше, по той же стороне, в самом углу — дверь, сквозь кото­рую видна холостая спальня Антона Павловича, — 152 светлая, веселая комната, сияющая какой-то девиче­ской чистотой, белизной и невинностью. Стены кабинета — в темных с золотом обоях, а около письменного стола висит печатный плакат: «Просят не курить». Сейчас же возле входной двери напра­во — шкаф с книгами. На камине несколько безделу­шек и между ними прекрасная модель парусной шху­ны. Много хорошеньких вещиц из кости и из дерева на письменном столе; почему-то преобладают фигу­ры стонов. На стенах портреты — Толстого, Григоро­вича, Тургенева. На отдельном маленьком столике, на веерообразной подставке, множество фотогра­фий артистов и писателей. По обоим бокам окна спускаются прямые, тяжелые темные занавески, на полу большой, восточного рисунка, ковер. Эта драпировка смягчает все контуры и еще больше тем­нит кабинет, но благодаря ей ровнее и приятнее ло­жится свет из окна на письменный стол. Пахнет тон­кими духами, до которых А. П. всегда был охотник. Из окна видна открытая подковообразная лощина, спускающаяся далеко к морю, и самое море, окру­женное амфитеатром домов. Слева же, справа и сза­ди громоздятся полукольцом горы.