Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Пенсионер союзного значения

• Название: Никита Хрущев. Пенсионер союзного значения
• Автор: Сергей Хрущев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9691-0535-5

Эта книга завершает трилогию С. Н. Хрущева об отце, начатую «Реформатором» и продолженную «Рождением сверхдержавы». Речь идет о последних семи годах жизни Никиты Сергеевича Хрущева — бывшего Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР, смещенного в октябре 1964 года со всех постов. Разумеется, на эти годы лег отраженный свет всей предыдущей «эпохи Хрущева» — борьбы с наследием сталинизма, попытки модернизировать экономику, достичь стратегического паритета с США. Страну, разбуженную Хрущевым, уже невозможно было развернуть вспять — об этом ясно свидетельствовали и реакция передовой части общества на его отставку, и публикация его мемуаров, и прощание с опальным лидером, и история с установкой ему памятника работы Эрнста Неизвестного.

---

В конце концов противоречия были преодолены.

Из Каира наш путь лежал в Асуан. На торжества перекрытия Нила собрались руководители дружественных арабских стран. Отец хотел воспользоваться благоприятным случаем и обсудить с ними тенденции политического и экономического развития региона. Наконец долгожданное событие произошло. Насер и Хрущев одновременно нажали на кнопку, раздался взрыв, и воды Нила хлынули в специально вырытый котлован и далее в обводной канал. Всем присутствующим вручили памятные золотые медали. Еще в день приезда президент Насер объявил о награждении отца высшей наградой Объединенной Арабской Республики орденом «Ожерелье Нила», которым отмечали лишь за особые заслуги, и то чрезвычайно редко. Этим жестом хотели продемонстрировать глубокое уважение к нашей стране, подчеркивались особые отношения между государствами арабского региона и Советским Союзом.

Сопутствовавшие этому награждению обстоятельства вызвали много кривотолков. А поскольку они были прямо связаны с последующими событиями, остановлюсь на них подробнее.

В соответствии с принятым международным этикетом и в знак особо дружеских отношений между странами необходимо было произвести адекватное награждение хозяев. Возникла проблема: каким советским орденом можно наградить президента Насера и вице-президента, главнокомандующего вооруженными силами маршала Мухаммеда Амера.

Такие вопросы возникали и раньше. С руководителями братских стран было проще. Они придерживались социалистической ориентации, идеологическая основа у нас была единой, и легко находился эквивалент немецкому ордену Карла Маркса или болгарскому Георгия Димитрова.

В случае капиталистических или развивающихся стран все усложнялось. В первую очередь ни мы, ни они не хотели награждения знаком, связанным с нашими идеологическими, коммунистическими принципами. Отец несколько раз возвращался к вопросу об учреждении нового ордена со статутом, отражающим заслуги в укреплении дружбы между народами и государствами. Но надолго его внимание на этом вопросе не задерживалось. Он не был сторонником увеличения числа наград и, как только разрешалась возникшая проблема, терял интерес к новому ордену.

Когда посетивший нас в июле 1959 года с государственным визитом император Эфиопии Хайле Селассие I наградил Председателя Президиума Верховного Совета СССР Климента Ефремовича Ворошилова высшим орденом империи, все встали в тупик. Ведь не наградишь же монарха орденом Ленина или Красного Знамени. Наконец нашли выход из положения. Вручили ему орден Суворова I степени. Вспомнили, что высокий гость руководил борьбой своего народа с итальянскими фашистами.

Вот и сейчас Никита Сергеевич поинтересовался, какая наша награда соответствует ордену «Ожерелье Нила»? Из Президиума Верховного Совета СССР ответили: «Высшая». Такой наградой, не несшей впрямую идеологической нагрузки, у нас было звание Героя Советского Союза. Вспомнили прецеденты, когда это звание было присвоено Фиделю Кастро и Яношу Кадару.

Поэтому отец, долго не раздумывая, принял представление о присвоении звания Героя Советского Союза президенту Насеру и — по предложению маршала Гречко — маршалу Амеру. Андрей Андреевич Громыко, человек дотошный и чувствующий нюансы в международных отношениях, одобрил решение.

В Москву ушла соответствующая шифровка, и вскоре был получен положительный ответ в виде Указа Президиума Верховного Совета СССР за подписью Брежнева. Привезли и запечатанный сургучными печатями сверток с наградами.

В торжественной обстановке отец вручил ордена Насеру и Амеру. Казалось, вопрос исчерпан, международный этикет и ритуал соблюдены.

Но не тут-то было.

Неожиданно начались неприятные разговоры о том, что Хрущев, мол, путешествуя за границей, самовольно раздает ордена по принципу «ты — мне, я — тебе», игнорируя при этом Президиум ЦК и Президиум Верховного Совета СССР. К этому добавлялись слухи о якобы дорогих подарках, полученных отцом от правительства ОАР.

Я долго раздумывал, останавливаться ли мне в своих воспоминаниях на подобных щекотливых моментах. Ведь это тот случай, когда ничего нельзя доказать, а любое оправдание и опровержение выглядят даже в глазах дружески настроенного читателя более чем подозрительными. Легче было бы отмолчаться. Тем не менее я решил не уходить от обсуждения возникших тем летом кривотолков. Сегодня я убежден: это была очень тонко рассчитанная акция, направленная на дискредитацию отца, подготавливавшая общественное мнение и выяснявшая расстановку сил.

Суть первой части выдвинутых впоследствии обвинений сводилась к двум пунктам. Отцу инкриминировали, что он публично объявил о награждении, не дожидаясь согласия Президиума ЦК, а кроме того, президент Насер вообще недостоин этой награды. Разобраться в справедливости первого обвинения сейчас довольно трудно. Прошло много лет, и восстановить события по часам попросту невозможно. С одинаковой легкостью через четверть века очевидцы, в зависимости от своих симпатий и антипатий, могут поддержать или отвергнуть эту версию. Мне сама проблема представляется надуманной: во-первых, и раньше бывали прецеденты, а во-вторых, министр иностранных дел и Секретарь Президиума Верховного Совета, входившие в состав делегации, а также протокол МИДа подтвердили адекватность наград. Остальное — уже детали, чисто бюрократическая процедура. Как я уже говорил, указ последовал без возражений.

Достоин или недостоин глава дружественного государства награды, соответствующей его рангу, — вопрос, на мой взгляд, обывательский. Межгосударственные отношения не строятся на базе личных симпатий или антипатий, а сообразуются с высшими национальными интересами. В таком контексте вопрос, достойны Насер и Амер звания Героя Советского Союза или нет, очевидно, некорректен. Важно другое — правильной ли была политика Советского Союза на Ближнем Востоке, направленная на поддержку арабских стран? А уж ответив на это, легко решить, нужен ли был ответный жест на награждение Председателя Совета Министров СССР высшим орденом принимающей стороны, адекватное награждение признанных в то время лидеров арабского мира.

Но логика логикой, а слухи распространяются по иным законам, и иначе расставляются акценты. Автору версии нельзя было отказать ни в уме, ни в ловкости. Чувствовался высокий профессионализм. Полагаю, что Шелепин с Семичастным задействовали в этой акции незадолго до того созданный в недрах КГБ отдел дезинформации — отдел «К».

Еще сложнее вопрос о ценных подарках. Здесь, как водится, все всё знают, никого не проведешь. Философия примитивна: все берут, а если кто-то не берет, значит, уже столько набрал, что больше некуда.

Однако же я вынужден разочаровать «доброжелателей»: ни тогда, ни раньше в нашем доме ценных подарков не хранилось. За этим следила мама. Ценности сдавались в ЦК нераспакованными или после беглого осмотра отцом. Он сам к ценным вещам и украшениям относился в высшей степени равнодушно, чем сильно отличался от Кириченко и Брежнева, которых могла привести в восторг красивая побрякушка. Куда девались эти вещи потом — не знаю. Одно время хотели устроить музей, но, памятуя о Музее подарков Сталину, отец категорически отверг предложенную идею. Все где-то оприходовалось и оседало. То и дело среди хранящихся у меня маминых бумаг попадаются описи сданных вещей.

Конечно, в доме накопилось множество адресов, сувениров, шкатулок, рисунков. Особенно много было макетов шахтерских ламп. Их дарили отцу все и по любому поводу — помнили его бывшую профессию. И сейчас с десяток таких ламп стоит у нас дома на полках. В резиденции на Ленинских горах для сувениров на первом этаже было сооружено два больших шкафа — витрины с зеркальными задними стенками. После отставки отца они остались там вместе со всем содержимым.

В условиях подготовки смены власти слух о том, что Хрущев нечист на руку, был, без сомнения, очень выгоден. Распространением его занимались те же профессионалы из КГБ. Он тщательно поддерживался, культивировался и подновлялся новыми «фактами», как только прежние переставали работать. Причем не прекратилось это и после отставки отца.

Прошло какое-то время. Тяжелые события ушли в прошлое, быт устоялся. Жил отец в Петрове-Дальнем. Для его нечастых поездок была выделена машина из кремлевского гаража. Это был «ЗИМ» выпуска конца 1940-х годов — единственный подобный автомобиль устаревшей марки во всем гараже. Там стояли машины членов Политбюро — «ЗИЛы», «Чайки», «Волги». Рассказывали, что появились «Мерседесы», «Кадиллаки», другие престижные иномарки, но сам я, впрочем, их не видел.

Водители жаловались на «ЗИМ»: старый, ломается часто, а запчастей нет, ищут по всему Союзу.

Так вот, у этого «ЗИМа» был… частный номер. В гараже использовались разные номера — и сменные, и постоянные, но государственные, и только один частный…