Неизвестно - Сергеев Виктор. Луна за облаком

• Название: Сергеев Виктор. Луна за облаком
• Автор: Неизвестно
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Ленчик уже залез под одеяло, а Колька все еще терся возле стола, вызывая на разговор Миха. Тот отмалчивался — говорить с пьяным просто не о чем. Тогда Колька пошел и выключил свет.

Гончиков не сказал ему ни слова и стал в темноте убирать книги и раздеваться. Такая покорность Миха не устраивала Кольку. Да, его уже ничего не устраивало. Он включил вдруг свет, молча подскочил к Гончикову. С грохотом упал стул. Вылков, зацепив­шись полой пиджака за угол столешницы, тянулся к Миху.

— А-а-а!— хрипел он, уже не видя никого и не соображая, где он и что с ним.

Сурай и Ленчик успели схватить Вылкова под руки, когда он замахивался ногой на растерявшегося Гончикова. Они повалили его на койку и уговаривали успокоиться. Колька мычал, тяжело ды­шал и дрыгал ногами, намереваясь задеть Сурая или Чепезубова.

— Отойди,— сказал Ленчик Сураю.— Я сам.

Тот послушался.

— Если еще психанешь, Колька, будешь иметь дело со мной,— пообещал Ленчик.— А ты, Мих, не бойся.

— А я и не боюсь,— ответил тот, надевая случайно уцелевшие очки.— Бояться таких ухарей, так лучше на свете не жить. У ме­ня этого нет...

— Что? Ну, что у тебя?

— Боюсь за него, за то, что с ним станется.

— Что же с ним станется? Повзрослеет, ума наберется.

— Пока наберется, в тюрьме побывает.

— Ишь ты какой!— криво усмехнулся Ленчик.— Недаром та­кие, как Колька, всегда презирали и били таких, как ты.

— Я же сказал, что не боюсь ни Кольки, ни...

— Ну, кого еще?

— Хотя бы — тебя.

Ленчик посветлевшими злыми глазами обвел комнату. Гончи­ков, отвернувшись, готовил постель. Сурай сидел на койке, ежился, не зная, что ему делать: то ли ложиться спать, то ли мирить Че­пезубова с Гончиковым. Колька Вылков, умостившись на Ленчико- вой койке, сопел и всхрапывал во сне.

— Ну, а ты чего уставился, Крох?— спросил Ленчик Сурая.— Зажмурься и спи.

Федька, не говоря лишнего слова, улегся под одеяло.

Уже в темноте, когда все затихли, заговорил Мих:

— Вы же такие... притворяетесь. Водку пьете, хамите. Думаете: пусть все видят, какие мы... сильные, никого не страшимся, нам море по колено.

— А ты завидуешь?—пробормотал Чепезубов.

— Я уж лучше буду завидовать Бабию.

— Тебя прельщает двадцать метров свободного падения и сло­манная нога?

— Зря он тебя спасал.

— А он меня не спасал. Он боялся ответственности. За то, что силой заставлял лишний час на трубе просидеть. Ему бы за это припаяли. Пошел бы я в профсоюз... и ему бы, наверняка, при­паяли.

— Жалко мне вас с Колькой. Ведь впереди-то ничего нет у вас Обкрадываете сами себя. Ну, уволились, а дальше?

— Трубину или там Бабию подметки лизать не будем!

— Ты ведь, Чепезубов. и сам не веришь своим словам.

— Как это — не верю?

— А так. Все, что ты говоришь, все слова твои... Это как бы оболочка, которую ты намотал вокруг себя.

— Вроде колбасной кишки?— насмешливо спросил Ленчик

— Вот ты, Чепезубов, посмеиваешься, а завтра, проспавшись, побредешь опохмеляться. А у меня дело. Я вчера из Алма-Аты прилетел, смотрел там, как строят дома. В Алма-Ате такая же сей- смика, как и у нас,— до десяти баллов. Есть чему поучиться. Мне надо докладывать о поездке Шайдарону. И еще есть у меня задумка. Мне надо доказать, что девятьсот кирпичей на каменщика — это каж­дому под силу. Стало быть, предстоит затолкать телегу в мешок. Я над книгой весь вечер просидел, об этих кирпичах думал и прики­дывал, как и что. А заявились вы с Колькой... Ну, сам понимаешь. Мне разве до вас, разве мне до этого?.. Я смотрю на Кольку... и все это лишнее, ненужное никому. Эти его выходки. Ну зачем? Кому нужно? У меня дело. Нужное дело! Понимаешь, Чепезубов? А он, Колька, приглашает меня вцепиться ему в волосы и кататься вмес­те с ним по полу.

— Я презираю за это Кольку.

— Я знаю, что ты лишнего напускаешь на себя.

— Ну уж не скажи. Я из воров.

— Ты осуждаешь Федора. И потому ты никудышный вор, Чепезубов.

— Презираю Кроха, но сам я...

— Что вы тут ко мне цепляетесь!— закричал Сурай.— Что я вам — затычка? Как что — так я!

— Ты же унес обрезки! Из-под носа Трубина.

— А кто ими печку топил? Зад грел?..

— Ша!— перебил его Мих.— Спать. У меня все-таки с утра де­ло и я еще подумаю в тишине. И ты подумай, Чепезубов. Человеку, между прочим, дано думать.

Глава тринадцатая

Трубин и Гончиков сидели у Шай­дарона. Управляющий знакомился с результатами поездки Гончикова в Среднюю Азию.

— Не знаю, что теперь будет со специальностью каменщика,— улыбнулся Гончиков.— Все обычные представления ломаются.

— Как в Алма-Ате смотрят на фундаменты?— поинтересовался управляющий.

— Обычно это мощные монолитные железобетонные рамы... Глубоко заложенные... Основание бетонное. Каркас здания из моно­литного железобетона жесткой конструкции. Стеновые панели с жестким креплением к каркасу. Перекрытия из сборных железобе­тонных плит. Верхнее покрытие двухслойное... Каркасы заполняют кирпичом или панелями.

— Они ведь не сразу пришли к этому?

— Не-ет, какое там... Сначала ставили сейсмические пояса. Этот пояс... Ну... армирован железом. Здание опоясывается четырь­мя такими железобетонными кольцами: на цоколе, над первым эта­жом, над вторым и третьим этажами. Для восьми баллов это надеж­но, а вот для девяти... Для девяти одних поясов мало. Применяют вертикальное армирование стен, простенков и оконных проемов. А вот когда возникла опасность десятибалльного толчка, тогда пошли в ход металлические каркасы.

— Сколько же металла надо?

— Более трехсот килограммов на квадратный метр жилой пло­щади.

Трубин рассмеялся:

— Какой же теперь ты каменщик? Ты скорее мастер металли­ческой кладки.

— Я и то говорю, что не знаю, какова участь наших каменщи­ков,— ответил Гончиков.— Хоть переучивайся. Вот начали мь: по но­вому проекту Дом культуры и — сразу же недовольство... Ну, у нас известно, что есть: простая кладка, кладка со средним архитектур­ным усложнением и кладка сложная. По фасаду Дома культуры мы ведем простую кладку и норму выдаем. Ну, там есть окна, еще кое- что и можно как-то обосновать норму для кладки со средним архи­тектурным усложнением. Но все равно... Столько железа и бетона, что кирпичная кладка все время задерживается. Нормы ни один ка­менщик не выполняет. Заработки полетели...

— Да-а,— задумчиво протянул Шайдарон.

— А тут еще раствор никудышный. Попадается крупный гра­вий, мало извести,— вставил Трубин.

— Это виновата Елизова. Они там волевым решением смонти­ровали специальную линию подачи инертных материалов. К песку добавляют щебень и гравий... И все это гонят в бункер. Пока загру­жаются бетономешалки, все обстоит нормально, а как дело доходит до растворомешалок, они не всегда успевают отключить подачу гра­вия и щебня. Никак не могут отработать процесс. Ну так как же нам решать? Что делать с каменщиками? Обучать смежным спе­циальностям?

— Да, иного выхода нет,— согласился Трубин.— Пусть осваи­вают специальности сварщика, арматурщика, плотника, бетонщика. Тогда и простоев не будет, и заработки, само собой, те, что надо.

Шайдарон задумчиво посмотрел на Гончикова:

— А ведь скоро ты будешь получать готовые конструкции и вести лишь сварку и кирпичную обкладку. К какой специальности тогда тебя причислить? Ну, кто ты такой будешь?

— Каменщик-монтажник?..

— То-то и оно, что каменщик-монтажник! Новая, брат, профес­сия, доселе нигде не виданная. Ну, а как с рекордом? Девятьсот кирпичей... Нужен ли это рекорд? В нашем положении... Куда ни ткнешься, вместо кирпича железобетон.

Гончиков искоса поглядел на управляющего, стараясь прочесть в глазах Шайдарона, всерьез тот или шутит.

— Рекорд нужен,— вздохнул Гончиков.— Всякое дело рабочему полезно уметь исполнять быстро, хорошо и... красиво.

— Красиво? Ишь ты, куда...— усмехнулся Шайдарон.— Ну, лад­но. Не возражаю. Но каменщиков давайте переучивать немедленно. Если нужны «учителя», пошлю.

— Своих найдем,— сказал Трубин.— Вот с нормами нельзя ли чего-нибудь...

— Ох, Трубин, вводишь ты меня в грех!

— Люди же не виноваты, Озен Очирович!

— Ох, Трубин! Ладно... Оформите по нормам сложной кладки. Я позвоню в производственный отдел. Подскажу им.

Прощаясь, Шайдарон намекнул, чтобы его позвали на площад­ку, когда Гончиков будет готов пойти на рекорд кирпичной кладки.

Для Даши наступили трудные дни. Жизнь раздваивалась. Ее тянуло к Григорию, она хотела быть с ним постоянно, а приходи­лось встречаться урывками — кое-когда и кое-как. Надо было пря­тать любовь от посторонних, а любовь протестовала — требовала полноты свободы, всей отдачи чувств. Но какая отдача чувств, если ей и Григорию уготован кусок земли между забором и стеной до­ма? Несколько шагов сюда, несколько шагов туда... А еще проще без шагов. Стоять и не шуметь. Так-то лучше.

А муж стал подозрительным. От милого Коли мало что оста­лось. Он случайно узнал, что Даша напутала про какое-то совеща­ние на заводе. Пришлось второпях сослаться на Шайдарона, на то, что тот вызывал всех заводских инженеров к себе. Он проверил и установил, что Даша была неискренна с ним. Скандал она поту­шила, но настороженность в нем осталась. Он уже следил за каж­дым ее движением и словом: как посмотрела, как сказала...