Луис Фишер - Жизнь Ленина

• Название: Жизнь Ленина
• Автор: Луис Фишер
• Издательство: «Книжная лавка — РТР»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-300-00971-7 (т. 1) ISBN 5-300-00970-9

В. И. Ленин сыграл большую роль не только в истории России, Восточной Европы, но его учение повлияло на развитие многих стран.

В книге Луиса Фишера предстает образ Ленина не только политического деятеля, но и человека. Автор рассказывает и о людях из его окружения.

Данное издание дополняет уже известные работы о жизни Ленина и его месте в истории России и многих стран мира.

---

Повинуясь врачам, выздоравливавший Ленин гулял в Кремле и все время старался во время прогулки упражнять раненую левую руку, закидывая ее за спину, чтобы достать правую лопатку. Чтобы опровергнуть настойчивые слухи о его смерти, было решено, без ведома самого Ленина, заснять его для кинохроники. В. Д. Бонч-Бруевич, близкий сотрудник Ленина, сопровождавший его на прогулках, организовал съемку так, чтобы Ленин не заметил кинооператоров (иначе он не стал бы сниматься). Время от времени Бонч отходил в сторону, чтобы Ленина могли снять одного. Через некоторое время Ленин заметил снующих взад и вперед фотографов, и Бонч-Бруевичу пришлось объяснить ему в чем дело. Ленин сначала рассердился, но когда Бонч сказал ему, что фильм покажут рабочим, успокоился и разрешил продолжать съемку уже открыто.

20. НАЧАЛО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Когда произошло покушение на Ленина, Троцкий находился на фронте под Казанью. Он немедленно помчался в Москву — его считали наследником. Правда, он вступил в партию большевиков только недавно, в июле 1917 года, а до того в течение многих лет был известен как противник Ленина и большевиков. Но грехи его были очищены огнем революции, и Ленин «приял» его. В глазах страны и партии он стоял рядом с Лениным, хоть и немного ниже его, олицетворяя Советскую власть.

Смерть витала в комнате раненого Ленина. Если бы он умер, верхушка партийного аппарата, вероятно, воспротивилась бы тому, чтобы Ленину наследовал человек ей чуждый. Однако Троцкий больше не был чужаком. В трудном для большевиков 1918 году мало кто решился бы передать скипетр все еще мало известному Сталину, или прозаическому чиновнику Свердлову, или молодому Бухарину, или, наконец, Каменеву и Зиновьеву, которые, несмотря на старый партийный стаж, голосовали против октябрьского переворота. А Троцкий голосовал за переворот и руководил его проведением. С этим считались бы больше, чем с его меньшевистским и центристским прошлым. Дерзкий и динамичный Троцкий напоминал статую героя — не мраморную, из одного куска, и не бронзовую, а скорее вырытую из земли греческую, с полосками глины, наложенными реставратором. Он был не Ленин, но других Лениных вообще не было, а по способности увлекать за собою массы никто не мог сравниться с Троцким.

2 сентября Троцкий выступил на заседании ВЦИК. Он говорил о фронте, «на котором жизнь Владимира Ильич борется со смертью». «И какие бы поражения нас ни ожидали на том или другом фронте, — сказал он, — я твердо верю в близкую победу вместе с вами, — но отдельные частичные поражения не оказались бы для рабочего класса России и всего мира такими тяжкими, такими трагическими, каким оказался бы роковой исход борьбы на фронте, который проходит через грудную клетку нашего вождя».

«…в лице тов. Ленина мы имеем фигуру, которая создана для нашей эпохи крови и железа… Ибо природа поработала на славу, для того чтобы создать в одной фигуре воплощение революционной мысли и непреклонной энергии рабочего класса… Это — фигура Ленина, величайшего человека нашей революционной эпохи».

«Я знаю, и вы вместе со мной, товарищи, — предостерег Троцкий, — что судьба рабочего класса не зависит от отдельных личностей; но это не значит, что личность безразлична в истории нашего движения… Карлу Марксу указывали его критики, что он предвидел революцию гораздо ближе, чем она осуществляется на деле. На это отвечали с полным основанием, что он стоял на высокой горе, и потому расстояния ему казались короче. Владимира Ильича многие — и я в том числе — критиковали не раз за то, что он как бы не замечал многих второстепенных причин, побочных обстоятельств. Я должен сказать, что для эпохи «нормального», медленного развития это, может быть, было бы недостатком для политического деятеля; но это величайшее преимущество т. Ленина, как вождя новой эпохи, когда все побочное, все внешнее, все второстепенное отпадает и отступает, когда остается только основной непримиримый антагонизм классов в грозной форме гражданской войны».

Почему Троцкий вспомнил о своих разногласиях с Лениным? Зачем было напоминать о прошлых спорах? Потому что, оставшись неупомянутыми, они могли бы послужить оружием в руках его соперников. Вспоминая о них, Троцкий, по-видимому, надеялся убрать их с пути. И сейчас же за этим он вспомнил о своем сотрудничестве с Лениным после революции: «И те, кому, как мне, суждено было в этот период близко наблюдать работу Владимира Ильича, работу его мысли, те не могли не относиться с прямым и непосредственным восторгом, — я повторяю: именно с восторгом, — этому дару проницательной, сверлящей мысли, которая отметает все внешнее, случайное, поверхностное, намечая основные пути и способы действия». Того, кто придает слишком много значения «поверхностному», побеждают мелочи жизни. Ленин смотрел с горы и видел основной путь.

«К дару могучей мысли у Владимира Ильича присоединяется непоколебимость воли, — и вот эти качества в соединении создают подлинного революционного вождя», смелого, безжалостного, твердого и непреклонного.

Затем Троцкий перешел к гражданской войне, к войне «с чехословаками, белогвардейцами, наемниками Англии и Франции». Высказывая уверенность в том, что Ленин «встанет вскоре — для мысли и творчества», Троцкий пообещал «бороться с врагами рабочего класса до последней капли крови, до последнего издыхания»{506}.

Сталин в те дни в Москву не приехал. В первой половине 1918 года он был занят подготовкой федеративной конституции и делами окраин, населенных национальными меньшинствами. В том томе его сочинений, который покрывает описываемый период, нет ничего важного с политической или теоретической точки зрения{507}. 29 мая Совнарком назначил Сталина общим руководителем продовольственного дела на юге России, облеченным специальными полномочиями. Он выехал из Москвы 4 июня и 6 июня прибыл в Царицын (позже — Сталинград, а еще позже — Волгоград). 7 июня он телеграфировал Ленину, что «в Царицыне, Астрахани, в Саратове хлебная монополия и твердые цены отменены Советами», т. е. местные Советы поддались административной анархии. «Идет вакханалия и спекуляция», — прибавил Сталин, по-видимому действовавший быстро. «Добился введения карточной системы и твердых цен в Царицыне». Железнодорожный и речной транспорт был совершенно разрушен. Батайск, узловая станция неподалеку от Ростова-на-Дону, был, по сообщению Сталина, взят немцами{508}.

Ровно через месяц Сталин написал Ленину письмо: «Спешу на фронт. Пишу только по делу. 1) Линия южнее Царицына еще не восстановлена. Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим. Можете быть уверены, что не пощадим никого, ни себя, ни других, а хлеб все же дадим. Если бы наши военные «специалисты» (сапожники!) не спали и не бездельничали, линия не была бы прервана, и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, а вопреки им». Военные специалисты были царскими офицерами, набранными, с одобрения Ленина, Троцким. «5) Дела с Туркестаном плохи, Англия орудует через Афганистан. Дайте кому-либо (или мне) специальные полномочия (военного характера) в районе Южной России для принятия срочных мер пока не поздно»{509}.

Другое письмо Ленину из Царицына, от 10 июля: «Товарищу Ленину. Несколько слов. Если Троцкий будет, не задумываясь, раздавать направо и налево мандаты Трифонову (Донская область), Автономову (Кубанская область), Коппе (Ставрополь), членам французской миссии (заслужившим ареста) и т. д., то можно с уверенностью сказать, что через месяц у нас все развалится на Северном Кавказе, и этот край окончательно потеряем… Хлеба на юге много, но чтобы его взять… мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит. И. Сталин»{510}.

Таковы были первые грубые проявления вражды между Сталиным и Троцким, которая потрясала советскую и мировую политику в течение десятилетий. За много лет до того, как возникли вопросы аграрной коллективизации, индустриализации и Китайской революции, которые якобы вызвали этот исторический поединок, Сталин уже пытался возбудить сомнение в лояльности и способностях Троцкого и выказывал всепоглощающую жажду власти и решимость взять ее с боя у своего соперника Троцкого. Ленин сдерживал завистливость Сталина, но никак не мог ее подавить.

Соперничество Сталина с Троцким проходит черной нитью сквозь историю гражданской войны. Ленину оно доставляло немало хлопот. Советская власть, когда пули Фанни Каплан повергли ее вождя, была окружена со всех строи войсками обеих коалиций Мировой войны и армиями русских противников большевизма. Германия лишила Россию Польши, балтийских земель, Финляндии, Украины, Крыма и Кавказа: три кавказских республики — Азербайджан, Грузия и Армения — отделились от Советской России и были частично оккупированы немцами. Кроме того, Турция захватила Каре и Ардаган и держала под своим контролем черноморский порт Батум. Четверной союз оккупировал русскую территорию общей площадью в 400 000 кв. миль, с населением в 60 миллионов. Таким образом, Германия образовывала западную и южную сторону той клетки, в которую был втиснут большевизм.