Михал ТЫМОВСКИЙ и др. - История Польши

• Название: История Польши
• Автор: Михал ТЫМОВСКИЙ и др.
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-7777-0294-5

В книге известных польских историков изложена история Польши, начиная с X в. и до наших дней. Выйдя в свет впервые во второй половине 80-х годов, книга стала доступна самим полякам лишь в 1991 г. С тех пор она выдержала несколько изданий. Авторы обновили и дополнили текст книги специально для читателей России, чья историческая судьба на протяжении веков была тесно переплетена с польской историей. Книга снабжена картами и иллюстрациями[1].

На первой сторонке обложки: вид Кракова.

---

Галицийская автономия создала для поляков самые благоприятные условия со времени падения конституционного Королевства Польского. Хотя прошло уже полвека, лишь незначительная часть польского общества имела возможность пользоваться политическими правами. В галицийский сейм и венский парламент выборы проводились по куриальному принципу, т. е. голосованием отдельных групп согласно профессиональному и имущественному статусу. Подавляющее число жителей не имели права голоса, наиболее привилегированными были помещики и зажиточные горожане. В галицийском сейме заседали также «по должности» епископы и ректоры университетов.

Спустя 25 лет после поражения последнего восстания во всех трех государствах национальное самосознание низших слоев общества значительно окрепло. В Российской империи не оправдались расчеты на /357/ то, что благоприятные (в сравнении с другими областями России) реформы по освобождению крестьян отвлекут их от национально-осво- /358/ бодительного движения и примирят с русским господством. Несмотря на значительные сложности, вызванные реформами и конфискациями имений после восстания, помещики не были сломлены ни экономически, ни, как стало ясно впоследствии, политически. Они получили возможность большого влияния на крестьян. Кроме того, наделение крестьян землей способствовало ускорению экономических и социальных процессов: усилился приток сельского населения в города, интенсивно развивалась сеть железных дорог, объединяя сельскохозяйственные регионы. Но самое главное заключалось в том, что крестьянин, получив землю, избавился от повинностей, хотя при этом оказался отягощен обязательствами в отношении Российского государства. Крестьянские дела подлежали теперь рассмотрению в русских учреждениях или судах, но без знания [21] языка крестьянин становился беззащитным перед представителями власти, чуждыми ему по вере и обычаям. Он начинал понимать, что национальная принадлежность относит его ко второй категории населения Российской империи.

Аграрные реформы резко увеличили темпы капиталистической индустриализации и урбанизации. Вырос спрос на промышленную продукцию, так как самостоятельные крестьянские хозяйства стали больше продавать и покупать (особенно пользовалась спросом дешевая одежда из хлопка). Другим важным стимулом развития промышленности стало строительство железных дорог. Еще в 40-е годы XIX в. была проложена варшавско-венская ветка (300 км на юго-запад от Варшавы), но настоящая транспортная революция произошла 20 лет спустя. Инвестиции в железнодорожный транспорт требовались в масштабах, которых Польша ранее не знала. В то же время это создавало условия для увеличения добычи угля, руды и роста числа металлургических предприятий, продукция которых шла, помимо прочего, на строительство железных дорог во всех областях России. Бурно развивавшаяся текстильная промышленность, особенно Лодзинского и Белостоцкого округов, благодаря железнодорожному сообщению существенно расширила свой доступ на российский рынок.

К началу 90-х годов население Варшавы увеличилось почти вдвое и достигло около полумиллиона человек. Число жителей Лодзи выросло почти в восемь раз и составило уже более 300 тыс. Большинство горожан принадлежали к необразованным и малообеспеченным слоям, существенную часть их составляли евреи, занятые в ремесле, торговле и мелком мануфактурном производстве. Рабочие (в новом понимании слова) были группой чрезвычайно малочисленной, но эта группа существенно отличалась от городского плебса прежних веков. От /359/ плебса они унаследовали национальное чувство, но интенсивный приток выходцев из деревни снижал средний уровень национального самосознания. Городская среда, однако, была более активной в культурном отношении, и благодаря этому в течение определенного времени формировались предпочтения и взгляды сельских мигрантов, и, прежде всего, патриотические. Высокая плотность и культурная активность городского населения способствовали росту его национального самосознания.

На формирование нации оказывал влияние и сам ход истории. Рабочие боролись за свои интересы, направляя свое недовольство, в первую очередь, против мастеров и фабрикантов; следующими же их противниками становились представители чужеземных властей: полиция, жандармерия, суд. Выступление рабочих в 1861 г. в Лодзи сопровождалось пением народных песен. В 1883 г. во время забастовки в Жирардове никаких национальных требований не выдвигалось, но на расправу с рабочими были брошены полиция и армия; демонстрацию расстреляли, активных участников арестовали.

В Пруссии антипольская политика приводила к тому, что крестьянство быстро «полонизировалось» и становилось польским в полном смысле слова. «Культуркампф» и германизация школы не достигли своей цели, особенно в тех районах, где процент немцев был незначительным. Упорнее других сопротивлялись крестьяне Великой Польши. Немецкая школа позволяла крестьянам получить необходимый минимум образования, к чему постоянно призывали польские общественные деятели. Они вели культурно-просветительную работу, призывая повышать агротехнический уровень и развивать организации взаимопомощи.

В Великой Польше и в польской (в этническом отношении) части Поморья рабочих было немного. Они растворились в городской среде, традиционно восприимчивой к национальным идеям. Большую часть рабочих составляли верхнесилезцы, которые в течение нескольких поколений занимались добычей угля, руды и металлургическим производством. Среди них было много выходцев из Королевства Польского и Галиции, хотя русские, австрийские и прусские власти чинили препятствия миграции такого рода. «Культуркампф» противопоставил католиков-рабочих Верхней Силезии чиновникам государственного аппарата, но также затруднял агитацию немецких социал-демократов с их нейтральным или откровенно враждебным отношением к религии. На протяжении последних десятилетий XIX в. все больше давало о себе знать национальное чувство верхне- /360/ силезских рабочих. У них довольно сильно было развито региональное сознание с характерным противопоставлением местных поляков и немцев, однако им в гораздо меньшей степени было присуще ощущение причастности к польской общности в других землях.

Особенно медленно процесс формирования национального самосознания шел в среде галицийского крестьянства. В автономной Галиции власть принадлежала польским помещикам, сохранившим верность сословным шляхетским традициям с их идеологическими, историческими и религиозными представлениями. Они, безусловно, хотели бы завоевать расположение крестьян в национальном вопросе, но только не ценой политического равноправия или уступок. Отношения осложнялись воспоминаниями о «галицийской резне». Несомненно, однако, что обретение гражданских и национальных прав способствовало формированию крестьянства как самостоятельной политической силы. Одним из первых попытался организовать их деятельность священник Станислав Стояловский, выдающийся организатор и весьма амбициозный агитатор, с легкостью менявший свои убеждения. С 1875 г. он выступал с национальными и католическими лозунгами в журналах «Венок» и «Пчелка». Как сторонник единения различных сословий и социальных групп, он выдвинул лозунг: «С польской шляхтой польский люд».{126}

Экономический застой в Галиции обусловил сохранение архаичных форм социальных отношений. Формирование рабочего класса из наемных рабочих в ремесленной среде, а затем в промышленности и железнодорожном строительстве шло медленно и с большими трудностями, но элементы национального самосознания рабочие восприняли вместе с патриотизмом городских низов. Гораздо более сплоченными оказались рабочие в австрийской части Силезии, где поляки жили рядом с немцами и чехами. Кроме того, здесь на горно-добывающих и промышленных предприятиях работало много бывших польских крестьян из густонаселенной Галиции. После «весны народов» самосознание местного населения значительно окрепло: сначала среди горожан, затем на селе и, наконец, в рабочей среде. Как и в прусской Силезии, однако, доминировала региональная идентичность, тогда как общепольское национальное самосознание было выражено гораздо слабее.

Мечты радикально настроенных повстанцев о польском народе как выразителе национальной идеи смогли воплотиться в реальность лишь спустя несколько десятилетий. Постепенно рос и патриотический настрой крестьянских и рабочих масс. Однако выработать но- /361/ вую польскую политическую программу удалось не сразу. Продолжатели, а точнее говоря, эпигоны идеи восстания оказались в эмиграции. Они все еще верили в новую международную революцию, впрочем, как и в польскую. На баррикадах Парижской коммуны в 1871 г. погиб Ярослав Домбровский. Те, кто был еще жив в 70-е годы, мечтали о будущей революции и искали контактов с различными течениями европейского социализма. В стране же сохранялись лишь воспоминания о восстании. На вооруженную борьбу смотрели как на козырную карту истории, использованную в игре, не дававшей полякам шансов на выигрыш.